— Какой штраф? – выдохнула девчонка.

Эмма собиралась поговорить об этом вечером. Сначала она хотела побыть «плохим полицейским» и методично выносить мозг американцам всю дорогу до Тиндрама, но, видя их состояние, передумала. Несмотря на все полученные неудобства, Эмме было жаль их обоих. Но не она составляла договор, и ничего поделать она не могла.

— Сожалею, Джен, — проговорила Эмма, глядя девчонке в глаза. – В походе запрещено распитие спиртных напитков, и вы это подписали. Вы, или ваши родители должны выплатить компенсацию.

И без того бледная Дженнифер побледнела еще больше.

— Нет! – вдруг выпалила девушка. – Не говори никому! – она неожиданно шустро подбежала к Эмме и схватила её за руку. — Мой отец не должен узнать! Он не хотел отпускать меня с Колином, но мы пообещали, что всё будет хорошо! Эмма, если он узнает – это будет конец! Он запретит Колину ко мне приближаться!

Вот же… чёрт! Эмма быстро и коротко вдохнула. Все взгляды внезапно приковались к ней: тихо болтающие французы отвлеклись и замолчали; Фрэнк скептически выгнул почти бесцветные брови, Айлин прижала ладонь ко рту. Даже Колин на секунду перестал дрожать. Последним взглядом, с которым встретилась Эмма, стал серьёзный взгляд Рейнера из-под сведенных бровей.

— Пожалуйста, — тихо пробормотала Джен.

Эмма попыталась отступить назад, но девчонка держалась крепко.

— Я… я не знаю, что сказать, — призналась Эм.

— Давай, мы заплатим тебе, сколько скажешь, только чтобы папа не узнал.

Святая невинность! И наивность.  

— Дженнифер, ты ничего не должна лично мне. Это компенсация фирме, и платить придётся официально.

— Эмма… — глухо прохрипел Колин, приподнявшись с плеча Рейнера.

Пальцы Дженнифер сильнее впились в руку, начиная причинять боль. Как отказать кому-то, если он (или она) хватает тебя за руки и начинает умолять? Эмма понятия не имела, как.

— Послушайте, — начала она, но тут же замолчала. Глядя в их глаза, она не представляла, что должна сказать. Забросила руку за голову, пробралась пальцем под шапку и поскребла затылок. Как будто это поможет выиграть время. – Послушайте. Давайте мы потом решим, как быть, хорошо? Сейчас нам нужно идти дальше… Я подумаю, ладно?

Это выглядело, как обман. О чём здесь вообще думать? Но ответ, кажется, устроил Дженнифер, или немного успокоил. Она нехотя расцепила пальцы, уронила руки, и отступила на шаг.

— Ладно, — девчонка громко шмыгнула носом. – Пойдём.

Больше никто ничего не сказал. В сущности, всем было плевать. Не на них сейчас взвалили такой простой и одновременно такой сложный выбор. Все, кто оставался сидеть, молча поднялись на ноги: Французы снова заговорили, Рейнер «подбросил» Колина на себе, приноравливаясь к новому положению, и поход продолжился.

Колин не слишком старался помогать Бренту. Его детское тельце весом сто восемьдесят фунтов, плюс два рюкзака, создавали потрясающий эффект надгробной плиты из чистого гранита.  Мальчишка всё-таки помнил о том, что ноги нужно переставлять, но во всём остальном полностью положился на старшего товарища.

Брент упорно шёл вперед. Мысленно он желал Майрону, чтобы кот уничтожил всю мебель, а не только диван. Вслух — не переставал напоминать Колину шевелить лапками. Только когда день перевалил за полдень, и группа остановилась на обед, мальчишка почувствовал себя лучше. До того же его не радовало ничего. Даже остановку у живописного водопада он оценил только в плане удобства: ему разрешили полежать на ковре, пока все остальные умывались, пили, и делали фотографии. Самого Колина тоже сфотографировали. Для архива.

Привал на обед состоялся на полпути до Тиндрама. Тропа ушла в очередной лес, солнце скрылось за кронами деревьев, а позже и вовсе исчезло за облаками. Наверное, решило, что и так побаловало Шотландию своим присутствием. Брент привалил Колина к дубу, сбросил с плеч рюкзак и с силой потянулся вверх. В позвоночнике что-то хрустнуло.

Ну здорово.

— Флоран, пожалуйста, разожгите костёр, — заговорила мисс Маршалл. – Фрэнсис, кажется, в вашем рюкзаке были куриные консервы. Найдите их, пожалуйста.

Брент уронил руки, хлопнув ими по бёдрам. Осмотрелся: Флоран начал суетливо бегать по округе в поисках веток, Фрэнки не спеша вынул руки из лямок рюкзака и поставил его на землю. Брента ни о чём не просили. У мисс Маршалл было понятие о равенстве. Раз Брент тащил на себе балласт, то его не заставят участвовать в процессе готовки, а накормят уже готовым обедом, как трудягу. Поэтому он раскатал ковёр, счастливо упал на него и стал наблюдать за происходящим.

— Что будем готовить? – спросила Лин, присаживаясь на корточки возле своего баула.

Эмма тоже раскатала ковёр. Как-то очень осторожно она опустилась на него, опираясь на ладони, и так же осторожно согнула ноги.

— Суп, — коротко бросила она, взявшись за шнурки. – У нас много сухих овощей, нужно их использовать.

Вообще Мисс Маршалл оказалась профессионалом. Дико уставшим, измотанным профессионалом. Брент видел это: и профессионализм, и усталость. Девушка определенно справлялась со всем раньше, однако сейчас её срочно нужно было доставить куда-нибудь на тёплые острова, уложить в купальнике на пляж, и периодически подносить заранее вскрытые кокосы.

Иначе скоро Эмма утопится в Ломонде.

Девушка развязала шнурки на своих рыжих ботинках и растянула пальцами плотную шнуровку. Обожжённые концы воткнула внутрь. Не завязывая. Шнуровка осталась расслабленной ровно настолько, чтобы обувь не начала спадать с ног. Брент задумчиво прищурился. Он уже замечал за Эммой такое, правда тогда он сильно не присматривался, считал это чем-то обыденным... Брент просто не видел, что девушка на самом деле не завязывает шнурки заново, а наоборот, распускает их.

А это уже обыденным не было.

Он сдвинул брови и уставился в синий полиурентановый коврик. Память услужливо подбросила кадр: сумерки, озеро, одинокая фигура, стоящая по колено в холодной воде. Что-то не так с её ногами. Даже если Эмма не разбила колено, то должно быть что-то еще.

— Что это? – прозвучал недоумённый вопрос.

Брент отвлёкся от мыслей о ногах мисс Маршалл и повернулся туда, где Фрэнсис вынимал из рюкзака консервные банки. Сноб сидел на корточках и держал в руках что-то размером со зрелое манго, завёрнутое в бумагу. На вопрос Фрэнка никто не ответил. Колин, который уже успел съехать вниз по дубу и лечь на мох, тихо хрюкнул и уткнулся носом в зелень. Подозрительно.

Сноб осмотрел всех собравшихся, вскинув белесые брови, и стал осторожно разворачивать бумагу. Брент с любопытством смотрел на его действия. Бумага раскрылась, несколько листов упали на траву. На лице Фрэнсиса застыло уникальное выражение. Что-то среднее между удивлением и злостью.

В его руках лежал серый, ровный, красивый камень.

В следующую секунду Фрэнк отшвырнул «посылку» и вскочил на ноги, как укушенный.