У него заурчало в животе. Каскад из воспоминаний накрыл Колла неожиданно, и ему как будто не было конца. Он всё ещё чувствовал их, слышал их шёпот на задворках сознания.

– Пять дней, – ответила Тамара, и Колл уставился на неё, разинув рот.

– Дней? – повторил он.

– Давай я принесу тебе чего-нибудь поесть, – предложила она и встала.

Он поймал её за запястье, когда она направилась к двери.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – выпалил он.

Тамара ласково улыбнулась, что для неё, обычно такой суровой, было весьма необычно.

– Позже, – сказала она, и Колл был слишком вымотан, чтобы спорить. Он проводил её взглядом, затем медленно и с большим трудом принял сидячее положение. Всё тело болело, а нога хуже всего.

В воспоминаниях, когда он был в других телах, нога его не беспокоила. Но Колл ни капельки об этом не сожалел. Быть злым бессмертным магом – ужасная участь. Оказавшись в плену воспоминаний, он чувствовал себя утопающим, сражающимся за каждый глоток, только не воздуха, а собственного сознания. Он не представлял, как Аарону удалось взять их под контроль.

«Ты в порядке? – спросил он Аарона. И добавил, потому что они были одни, и ему важно было это знать: – Тебе страшно?»

«Да, – ответил Аарон. На секунду в голове Колла стало тихо. – И да».

Тамара вернулась с тарелками, полными лишайника, и сладкой газировкой. Следом пришли Гвенда и Джаспер – с сэндвичами и пиццей – и принялись расставлять блюда так, чтобы Колл мог легко до всего дотянуться. Вскоре его кровать стала напоминать обеденный стол.

Гвенда и Джаспер сели рядом с Коллом, а Тамара пошла назад, к двери.

– Вообще-то мы должны сообщить мастеру Руфусу, что ты очнулся, но прежде мы хотели с тобой поговорить, – тихо пояснила она и щёлкнула пальцами. – И есть ещё кое-кто, жаждущий тебя увидеть.

В комнату забежал Хэвок. Он выглядел слегка подавленным и с тревогой посматривал на Колла. Этот волк отменно умел коситься.

– Привет, дружище, – хрипло проговорил Колл, вспомнив, как волк отшатнулся от него в лесу. – Привет, Хэвок.

Волк потрусил к нему и понюхал ладонь Колла. После чего удовлетворённо опустился на пол и лег на бок.

– Мастер Руфус думает, тебе нездоровится, потому что ты применил слишком мощную магию хаоса, – сказал Джаспер, но в его тоне звучало сомнение. Наверное, потому что он слышал, как Колл в бреду вещал о своих воспоминаниях и уничтоженных городах.

– Дело не в этом, – возразил Колл. Никто не был удивлён. Гвенда взяла сэндвич и откусила уголок. – Слушайте, я должен вам кое-что сказать, и обещаю, это мой самый-самый последний секрет. Если на моём пути встретится ещё один, я клянусь, что буду уклоняться и увиливать от него до победного конца.

«Лжец», – сказал его внутренний голос.

Тот, что не принадлежал Аарону, но который он не мог от Аарона скрыть. Если на то пошло, Гвенда и Джаспер всё ещё не подозревали, что внутри него были две души. Ну он хотя бы признался Тамаре. Хотя бы от неё у него больше не будет никаких секретов.

– Ла-а-адно, – протянула Гвенда. – Так ты помнишь, как был Константином?

– Типа того, – ответил Колл. – Но я помню, как я был кое-кем ещё.

– Вроде прошлых жизней? – предположил Джаспер.

– В точку. Только представьте себе, что вместо реинкарнации вы, будучи магом, научились изгонять души из живых людей, заменяя их своей собственной.

– Как в обмене телами? – наморщила нос Гвенда.

– Именно, – подтвердил Колл. – А теперь представьте, что вы обменивались телами только с другими творцами, потому что боялись перестать быть магом хаоса. Представьте, что он – я – изгонял души из творцов в течение многих столетий и каждый раз становился новым Вселенским Злом.

– Сколько их было? – спросила Тамара.

Гвенда встала и пошла к двери. Колл вздохнул. Стоило признать, он этого ожидал.

– Ты куда? – спросил Джаспер.

Колл едва не сказал ему заткнуться, не заставлять Гвенду озвучивать её едкие мысли, потому что он прекрасно обойдётся без этой дополнительной информации. Но Колл промолчал, – ему не хотелось, чтобы Джаспер тоже ушёл. И особенно его пугала мысль, что Тамара могла последовать их примеру.

Но Гвенда быстро вернулась, держа в руках большую книгу под названием «Творцы в веках».

– Ну ладно, – деловито произнесла она, сверкнув глазами. – Ты был Монстром Морвонии?

– Нет, не думаю, – ответил Колл. – Никаких ассоциаций не вызывает.

– Наверное, это хорошо, что не всякий плохой маг прошлого был тобой, – заметила Тамара.

– Хохлатый Пустельга? – спросила Гвенда.

– Им я был, – признался он. – К сожалению.

У неё приподнялись брови. Тамара наклонилась и взглянула на открытую страницу.

– Фу, – поморщилась она. – Тут говорится, что ты хаосом взбивал своим врагам внутренности. Гадость. Прямо магический миксер какой-то.

– Ничего, что я ем лишайник? – возмутился Джаспер.

– Что насчёт Людмилы из Праги? – спросила Гвенда.

Колл кивнул.

– Ею я точно был.

– Она натравила жуков на мужчин Праги после того, как один из них развёлся с её подругой. – Гвенда захихикала.

– Экзамен на звание Вселенского Зла не сдан, – прокомментировал Джаспер и повернулся к Коллу. – Слушай, мы многое вместе пережили. Так много, что я могу сказать: мне абсолютно всё равно, каким злым волшебником ты был в своей прошлой жизни.

– Жизнях, – мрачно уточнил Колл.

– Всё равно, – отмахнулся Джаспер.

– Но ты ведь был и Константином Мэдденом? – спросила Гвенда.

– Да, но не всё так просто. Судя по всему, первоначальный злой маг, Маугрис, выследил Константина уже после того, как тот стал Врагом Смерти. Он занял его тело, и никто не заметил разницы, наверное, потому, что Константин и так был уже воплощением зла. Но это, кстати, объясняет, почему он больше не пытался вернуть Джерико к жизни, а лишь поместил его в гробницу – Маугрису было на него плевать.

Тамара поёжилась.

– Не могу себе представить, чтобы в меня вот так разом хлынули чужие воспоминания. Неудивительно, что ты был сбит с толку.

«Кому ты это рассказываешь», – вклинился Аарон.

Колл кивнул. Он не стал говорить им, что раз его душа изначально принадлежала человеку по имени Маугрис, то его воспоминания не были для него чужими. Они были его собственными, хотя ему этого и не хотелось.

– Есть ещё кое-что, – сказал он. – Я (в смысле, Маугрис) прожил очень долго. И он успел много что повидать. Например, другого Поглощённого хаосом.