успокаивал я себя, пока мы с подругой бегом бежали на автостанцию. Автобус ждать не будет. Для Славки, на самом деле, это очень полезно. Не только со взрослой жизнью познакомится, но и стресс свой подлечит, меньше циклиться будет на переживаниях. Самый лучший способ забыть про свои текущие проблемы – это новые проблемы. По себе знаю.

Перевели дух мы, только усевшись на последних сиденьях маленького ПАЗика. Ехать не меньше двух часов. Автостанция в Брянске недалеко от вокзала, договорились с Галией, что я пойду за билетами, а она в институт за академической справкой. Встречаемся под вокзальным табло.

С билетами, реально, была засада. Работали две кассы, которые по очереди закрывались на обед. Я занял очередь в обе, скооперировавшись с молодой мамашей. Уже и Галия появилась, догадалась меня у касс дальнего следования искать, а моя очередь еще не подошла.

В итоге через два часа дежурства в очереди я держал в руках три билета в общий вагон на Москву на воскресный поезд, отправление из Святославля в два пятнадцать дня. В Москве будем на Киевском вокзале в восемь с копейками вечера.

– Откуда же бате сообщить? Где здесь переговорный пункт? – спросил я, крутя головой по сторонам.

Не увидев на вывесках ничего похожего, подошёл к дежурному милиционеру и спросил у него. Тот вежливо показал мне направление.

– Там увидишь, – сказал он.

Галия уже устала и с обречённым видом поплелась за мной.

Пока нашли переговорный пункт, пока подошла наша очередь. Пока оператор пыталась дозвониться в институт, потом на домашний. Мы потеряли часа полтора.

По домашнему номеру ответила женщина. Голос молодой. На фоне разговора слышны детские голоса. Жена… А она знает о других детях мужа? Боясь подставить отца, представился Павлом Домрацким, а не Ивлевым. Попросил передать, что приезжаю в воскресенье на Киевский вокзал. Надиктовал ей время прибытия, вагон… Пусть батя сам объясняет ей, кто я. В том варианте, который ему нравится.

Вернулись в Святославль ближе к девяти. Пока отвёл Галию домой, пока добрался до Никифоровны, уже стемнело. Бабушка, не дождавшись меня у нее, ушла домой.

Никифоровна меня уже тоже не ждала.

– Я думала, ты уже завтра придёшь, – сказала она. – Но раз пришёл, смотри.

Она показала на кучу всякого хлама в углу большой комнаты. Стоя в дверях и глядя на эту кучу, понял, что одного часа перебрать всё вряд ли хватит. День у меня завтра ещё есть. Вот и займусь.

– Я, всё-таки, завтра приду, – пообещал я.

Никифоровна рассмеялась, понимающе качая головой. Мы попрощались до завтра, и я пошёл домой. Мне ещё с собакой гулять.

Подойдя ко двору, увидел Тузика, нарезающего круги и что-то вынюхивающего. Видимо бабушка не стала меня ждать, сжалилась над щенком и выпустила его во двор. Увидев меня, Тузик стал бегать на радостях вокруг как ошпаренный. Уделил псу внимание, поиграл с ним и нагладил как следует. Как его перевозить в Подмосковье будем – вообще отдельная тема. Пес ни разу никуда не ходил дальше соседней улицы (побывка у Ахмада на пару дней не в счет), поездов в глаза не видел. Как он дорогу воспримет, как себя вести будет?

Бабуля, едва мы с Тузиком зашли в хату, начала хлопотать с ужином.

– Ну что, взял билеты? – спросила она.

– Да. В воскресенье в два часа из Святославля.

– Ну хорошо. А мы с Никифоровной перебрали почти всё. Что-то уже даже упаковали.

– Да, я забегал к ней только что. Видел, сколько вы на выброс приготовили. Завтра переберу.

Когда возвращались в автобусе, думал, что к Славке ещё зайду, узнаю, как он отстрелялся. Но какое там! Представил, что ещё надо куда-то идти, и чуть не взвыл. Ну его. Завтра на зарядке узнаю.Лёг и уснул без задних ног.

Утром на школьном стадионе Славка сам ко мне сразу подошёл.

– У Эммы был? – первым делом спросил он.

– Слав, честное слово, времени не было. Автостанция и вокзал, больше нигде и не был.

– Тогда я сам сегодня поеду.

– Подожди. Надо тебя как-то с Инной, сестрой моей, связать. А я даже не знаю, при каком она отделении в больнице числится… Не, что-то я уже плохо соображаю – она же сегодня приедет! Она каждые выходные из Брянска в Святославль приезжает Аришку проведать. Поговори с ней сначала, узнай, в каком Эмма корпусе, отделении. И вообще, тебе с ней законтачиться надо…

– Что сделать?

– Обменяться телефонами, чтобы вы на связи с ней были. Зайди к нам часиков в десять.

Славка удовлетворённо кивнул.

– А как у тебя вчера рабочий день прошёл? – поинтересовался я.

– Да нормально, – отмахнулся друг. – Комсорг твой сам не знает, как на машинке печатать. Вчера с ним бумагу с копиркой заправляли и неправильно заправили… – вспомнил он, ухмыльнувшись. – Не той стороной.

Конечно, Сатчан такого не знает, у него для этого всегда был специально обученный человек. Но, похоже, Славка меньше стал пугаться своей новой работы, когда такой нюанс про начальника выяснил. Чего-то не знать – это нормально. Невооруженным глазом видно, что Славка успокоился и не мандражирует уже так, как вчера. Вот и отлично.

А Сатчан молодец, не стал понтоваться перед новичком, а помогать ему начал. Заодно и сам разобрался. Представил себе, как два взрослых мужика разбираются с одной печатной машинкой и не смог сдержать усмешку. Ничего, им обоим полезно.

После завтрака сбегал в школу и оставил у сторожа для директора два газетных номера.

Утро провёл у Никифоровны, копаясь в старых вещах. Отложил только старую, ещё прошлого века Зингеровскую ножную швейную машинку.

– А что ж вы её на выброс? – удивился я.

– Да что я, шить что ли буду? Глаза уже не видят. Да и её ремонтировать надо.

– Я её забираю. Пригодится.

Ещё забрал несколько книг дореволюционных, которые Никифоровна собралась с домом новым хозяевам оставить. А больше там и брать нечего было. А по книгам, придет время, справки наведу.

Попробовал приподнять Зингер, чугунная станина, деревянный стол и сама машинка оказались неподъёмные. Я только от пола оторвал ножки станины с одной стороны. Килограмм пятьдесят, если не больше. Тут машина нужна.

Пошёл к Ахмаду договариваться. К обеду кое-как, отделив стол и машинку от станины, перевезли всё к нему. Обещал забрать, когда сами переезжать будем.

Остался вопрос с иконами. Залез на чердак, вскрыл