Он зябко повел плечами и понял, что уже час сидит на скамейке неподвижно и очень замерз. Вставать не хотелось, но так можно и заболеть, хотя какая теперь разница? Но организм требовал согреться, и он потихоньку пошел к выходу. Машину он еще две недели назад поставил в гараж — сначала, поворачивая ключ в зажигании, он все время представлял себе, как она сделала то же самое и через секунду взлетела на воздух. А потом он стал много пить и решил не рисковать, не хватало ему сейчас еще неприятностей с ГИБДД.

Виктор Петрович добрел до ворот, купил в магазине на углу бутылку коньяка и пошел домой. Ему было больше некуда идти.

Он тихонько открыл дверь своим ключом. В квартире было темно и тихо, но он знал, что жена дома. Куда она может уйти? Только с собакой выйти, но вот он, Мак, сидит в углу, надувшись, и настороженно посматривает на хозяина. Раньше при звуке открываемой двери несся со всех ног, проявляя бурную радость, а теперь только посмотрел неодобрительно и отвернулся. Это жена настроила против него собаку, ну да все равно теперь.

Не раздеваясь, Виктор Петрович прошел в кабинет, бросил пальто на диван. Его бил озноб. Он достал было бутылку, оглянулся в поисках стакана. Но чистого не было. После последнего скандала в кабинете неделю назад жена не заходила к нему, не убирала и вообще перестала с ним разговаривать, стараясь не сталкиваться по утрам ни в ванной, ни на кухне.

Нет, решил Виктор Петрович, не может он сидеть здесь и хлестать коньяк прямо из горла, он пойдет на кухню, вскипятит воду и выпьет чаю с коньяком. Это его согреет и из организма уйдет эта противная дрожь.

Он побрел на кухню с бутылкой в руке. Включил свет, нажал кнопку электрического чайника, нашел чашку, потом заметил, что Вера стоит в дверях и смотрит на него с презрением.

«Знает она или нет? — пронеслось в мозгу, и его охватил ужас. — Не может быть, никто не знает, этот тип не зря берет такие деньги, все разузнал быстро своими методами, полиции и за десять лет не докопаться».

Презрение Веры относилось только к бутылке коньяка в его руке, но Виктор Петрович еще больше занервничал, руки его тряслись, бутылка звякала о стакан.

— Что уставилась? — не выдержал он. — Сердишься, что тапочки не надел?

Она молча вышла, даже дверью не хлопнула.

«Что я делаю? — подумал он. — Зачем я еще больше усугубляю? Ведь надо же дальше как-то жить!»

При этой мысли на него навалилась такая тоска, что он еле-еле добрел до дивана в кабинете. Чай с коньяком помог, его перестало трясти.

Да, вот так подарочек поднесла ему судьба на старости лет. Он вспомнил внезапно все свои встречи с этой женщиной и последний раз вот тут, на этом диване… Он застонал, обхватив голову руками.

Профессионалка! Все знает, все умеет и для достижения своей цели использует все средства, довольно успешно. Ценный кадр! Вот почему ему было с ней так хорошо. Господи, какой он идиот!

Но, как говорится, на всякого мудреца довольно простоты. На этот раз она сама себя перемудрила. Кто-то из этих наверху оказался хитрее, и ее вычислили. Специально не стали убивать ее ни на лестнице, ни в квартире, чтобы на тех не вышли, заминировали машину — и все. А что было бы, если ее так тщательно спланированное мероприятие закончилось успешно? Она бы исчезла, наверху куча трупов, его бы затаскали, еще и посадили бы как сообщника. Или из тех кто-то остался бы и потом его прикончил. Так что все к лучшему! При этой мысли Виктор Петрович горько улыбнулся.

Зазвонил телефон:

— Вера, она из Луги! Я вспомнила! Город Луга название улицы на «К» начинается! Едем туда прямо завтра.

— С утра я не могу, меня опять следователь вызывает, давай с полдня поедем, у тети Вари заночуем, послезавтра вернемся. Отпросись у своего с ночевкой.

— Ладно, придумаю что-нибудь.

Опять Вера сидела у следователя и думала, как ей все это надоело и когда же это кончится.

— Есть какие-то новости по моему делу? — не выдержала она.

— Да, есть. Могу вас не то чтобы обрадовать, но немного успокоить. Вернулся из отпуска сторож на стоянке, который дежурил в те три дня, когда вы отсутствовали, находясь в Луге. И он вспомнил, что Людмила Шитова, до того раза, как погибла, уже один раз ездила на вашей машине. Это было шестого октября. Вы уехали в Лугу…

— Пятого утром.

— Шестого она брала машину и ездила на ней, а восьмого случился взрыв. Стало быть, с вас можно снять подозрения. Теоретически вы могли, конечно, кого-нибудь нанять, чтобы поставить в машине взрывное устройство, но практически… — следователь развел руками.

— Вы говорили об этом моему мужу? — устало спросила Вера.

На душе у нее не стало легче, все равно у них с Виктором все кончено.

— Пока нет, я его еще не вызывал. Но разве он не сказал вам, что в деле открылись новые обстоятельства, что Людмила Шитова — не та женщина, за которую она себя выдавала?

— Как? — воскликнула Вера. — Что вы такое говорите?

— Ну что ж, — суховато сказал следователь, — позвольте ознакомить вас с обстоятельствами дела, секрета тут никакого нет.

И он вкратце рассказал Вере, что любовница ее мужа — личность неустановленная, никто не знает, откуда она взялась, и что настоящая Людмила Шитова погибла в автокатастрофе в городе Витебске три года тому назад.

— Но кто же она, кто?

— Пока не знаем. Всего доброго, Вера Константиновна, думаю, что больше не буду вас беспокоить.

— И я могу уехать в Лугу?

— Разумеется, вы абсолютно свободны.

Вера летела домой, не разбирая дороги. Частник высадил ее на углу, она нажала звонок на двери подъезда и держала, пока охранник не открыл. Она, не ответив на его приветствие, взлетела в квартиру. Сейчас она соберет кое-что из вещей, позвонит Ирине, чтобы проведывала Мака, и уедет с Надеждой в Лугу. А потом вернется, заберет вещи и собаку и постарается выбросить из головы всю эту историю. Больше оставаться в этой квартире у нее нет сил.

Однако муж оказался дома. Виктор Петрович все-таки вчера простудился в продуваемом насквозь Таврическом саду и утром почувствовал себя плохо. Чтобы встать и идти на работу, надо было сделать усилие, он этого усилия делать не хотел.

Когда Вера открыла дверь, он выходил из кухни со стаканом чая в руках. Чай был крепкий, Вера сгоряча спутала его с коньяком и ее охватила ярость.

Привел в дом черт-те кого, девицу с явно уголовным прошлым. Зачеркнул одним махом все прожитые годы, помчался за девкой, как кобель за сучкой. Выгнал Веру из квартиры, уложил свою шлюху в их семейную постель, а когда судьба вмешалась и расставила все точки над «i», он обвинил во всем ее, Веру.

В первый раз в жизни Вера была во власти бешеного неуправляемого гнева:

— Сидишь дома и хлещешь коньяк! Уже на работу не ходишь! Скоро начнешь из дома вещи таскать! Что ж, мне ничего не жалко.