Думаю, онлайн-связь сама по себе может вызывать тревожность. Я спросила респондентов, что они чаще всего делают перед сном в будние дни. Люди с самыми высокими оценками восприятия времени просматривали веб-страницы или проверяли социальные сети примерно в два раза реже, чем люди с самыми низкими оценками. Те, кто хорошо владел своим временем, гораздо чаще читали и проводили время с семьей и друзьями, которых они знали в реальной жизни, а не в Instagram. Им не сильно хотелось заполнять свое время электронными развлечениями. Они знали, что чтение статьи «13 способов повысить производительность» сделает для их жизни (или их производительности) гораздо меньше, чем время, проведенное наедине со своими мыслями.

Современные люди чувствуют себя чрезмерно занятыми и испытывают трудности с выполнением задач, потому что позволяют себе зависеть от постоянного стимулирования. Нам нравится быть онлайн. Это помогает избегать необходимости развлекать себя самостоятельно.

Я недавно думала об этом, когда сидела на одной из бейсбольных игр Сэма. Это был великолепный весенний день. В бейсболе прогресс происходит медленно, особенно у маленьких детей — у них слабый удар и есть проблемы с ловлей, поэтому захватывающего происходит не так много. Я поехала на игру без остальных своих детей (кайф!), так что не нужно было гоняться за братьями и сестрой Сэма. Я могла бы пойти прогуляться или прилечь «на цветочное ложе», как писал Джон Китс в своей «Оде Праздности»[42]. Я могла смотреть на облака, думая о чем-то глубоком или не думая ни о чем. Вместо этого я делала то, что делали многие другие родители, — смотрела в свой телефон, удаляя откуда-то взявшиеся подписки и читая повторяющиеся политические новости, которые совсем не улучшали мое настроение.

Зачем? Только не говорите мне, что в тот момент я обязана была сосредоточиться на игре своего ребенка — Сэм разговаривал с другом о Покемоне, так же не обращая никакого внимания на происходящее. Правда в том, что мне было скучно. Я не была дисциплинированна настолько, чтобы позволить себе сквозь скуку двигаться к мыслям и размышлениям, — в такие моменты для них появляется время. Да, у меня было это время, но я решила заполнить его эквивалентом грязи, которую обычно льют на телевизионных передачах.

Все это кажется безобидным, но зачастую мы не замечаем, что в такие моменты появляется свободное время. И уничтожаем его без всякой причины. Нет, я не отдыхала тем солнечным субботним днем. Я… работала? Читала? Поддерживала свой личный бренд?.. Или что-то еще… Самое обидное — мы свято верим собственной лжи о том, что у нас нет времени.

Не покупайтесь на эту ложь. Даже 10 минут, которые вы потратите, смотря на небо, могут показаться вечностью, на самом деле не отнимая у вас много времени. Приятно ли это или безрассудно долго, зависит от вашего отношения и от того, что еще влияет на вас в этот момент. Эдит Уортон писала про героиню своего романа «Сумеречный сон», суетливую Полин Мэнфорд:

«Она беспокоилась, что час — это слишком долго для медитации. Час — это слишком долго для чего бы то ни было. Теперь, впервые за много лет, она была одна и не знала, что делать с этим часом. Никто и не думал учить ее этому».

Но мы можем научиться. Попробуйте.

Если вы решите попробовать последнее, постарайтесь задержаться в этом состоянии не менее 10 минут. Они пролетели мимо? Вряд ли. Когда вы возьмете телефон, чтобы проверить время, то скорее всего обнаружите: прошло меньше 10 минут.

Скорее всего, поначалу вы чувствовали необъяснимую тяжесть — как будто тонете в открытом временном пространстве, не контролируя ситуацию. Но держу пари, что за эти 10 минут в мире ничего не изменилось — Земля продолжала вращаться, и для этого ей не нужно было ваше внимание и контроль. А ведь телефон может оставаться в авиарежиме дольше. Час. Два часа. День. Не так давно я вела вебинар, на котором участники с восхищением рассказывали о своем «удивительном» коллеге. По их словам, ему удается каждое лето брать недельный отпуск, во время которого он не выходит на связь. Их удивляло, что он не думает о проблемах, которые возникают, пока он находится вне доступа. Я заметила, что так происходит уже четыре года — и они все еще работают вместе. Уверена, в компании случаются проблемы каждое лето, но четыре года спустя никто и не вспомнит, что они были. Раз их коллега берет перерыв, значит, он без доли сомнения чувствует, что в течение отпуска может посвящать время только себе.

Я очень люблю стихотворение Мэри Оливер «Летний день». Обычно люди цитируют последнюю строчку: «Скажи мне: что ты собираешься делать со своей единственной дикой и драгоценной жизнью?»[43] Но этот вопрос обычно возникает после медитации в какой-нибудь приятный день, когда не происходит ничего меняющего жизнь: вы лежите в траве, наслаждаясь природой, чувствуя себя праздным и благословенным человеком. «Скажи мне, что еще я должна сделать? Разве все не умирает в конце концов и разве это не происходит слишком рано?» — спрашивает Мэри Оливер у мира.

Делать что-то не всегда лучше, чем ничего не делать. Нет смысла постоянно удалять письма на почте. Оставьте их в покое. Отложите телефон. Не заполняйте свое время ерундой — освободите его от нее. И тогда, хотя мы все рано или поздно уйдем из жизни, ваше время запомнится вам насыщенным, как солнечный свет, заливающий самый прекрасный летний день.

Делл’Антония, автор книги «Как быть счастливым родителем»[44] и постоянный автор The New York Times, живет в сельской местности Нью-Гемпшира. У них с мужем четверо детей-хоккеистов. Поэтому зимой будни их семьи похожи на сплошную череду игр, на которые детей приходится возить на самые разные ледовые арены Новой Англии.

Все, что связано с зимней погодой и незнакомой местностью, связано с опозданиями и спешкой. Долгое время Делл’Антония опаздывала и торопилась, но несколько лет назад решила избавиться от этой привычки. Для этого ей пришлось стать реалисткой.

— Опаздывать — значит не принимать во внимание интересы детей, — поняла Делл’Антония.