Ножаловаться Левина непривыкла. Шла себе спокойно имечтала. Искупаться. Голова зудела немилосердно, инаконец Марьяна Ильинична решилась:

—Дукуна, авымогли быпосмотреть, отчего голова уменя так чешется?

—Могла бы, отчего нет?— старуха остановилась ивнимательно посмотрела насклоненную кней макушку.— Дак вши утебя!

Выдав такое заключение, старуха преспокойненько двинулась дальше влес водном ейизвестном направлении.

—Алечить?— возмутилась Марьяна Ильинична.

—Кого, вшей, штоль? Так они здоровы! Вон как бодро скачут,— ехидно ответила старуха.

Подавив тоску почугунной сковородке, Левина сердито сказала:

—Это лечится! Называется педикулёз илечится!

—Нутак лечи, коли знаешь как, сюдыть тебя через тудыть!— обрадовалась старуха ишагу несбавила.

—Янезнаю как!— недовольно буркнула Марьяна Ильинична.

—Коли неразумеешь, тогдась именя нечего учить,— ядовито фыркнула старуха.

Через несколько часов беглецы вышли кречке. Шумной, быстрой инеширокой, что бежала среди влажных чёрных камней, журча экологически чистыми водами.

—Переходить будем вброд,— вздохнула старуха.— Заодно ипомоемся. Аты, Марьяна, как разденешься иреку перейдёшь— огонь свой выпусти, онвшей-то иповыжигает. Токмо отойди подальше отдеревьев ипожитков, чтоб ничего неподпалить. Заодно инас обогреешь. Уж, чай, согневичкой под боком зады-то неотморозим.

Бывшие узники принялись раздеваться. Марьяна Ильинична ссомнением посмотрела надырявый капор. Онвыглядел прекрасным убежищем идля вшей, идля блох, идля прочих маленьких средневековых радостей. Можно ибез него походить, ноэто днём, аночью температура опускалась если нениже ноля, тоблизко кнему. Странно, что деревья стояли ещё настолько зелёные. Ноэто неединственная странность. Как посмотришь— вроде лес как лес. Априглядишься— аончужой. Непривычный, неродной. Ниберёзки тебе, ниосинки, нидаже заморской апельсинки.

Стащив ссебя доотвращения грязную одежду ибельё, Марьяна Ильинична сложила всё аккуратной стопкой, подняла вместе скорзиной над головой ипошла наштурм речки. Только шагнула встудёную воду, как ногу свело отхолода. Левина чуть неухнула вэкологически чистые воды вместе соскарбом. Чудом удержалась надругой ноге. Аидти-то надо! Кое-как доковыляла досередины дапровалилась погрудь. Бурный ледяной поток едва несбивал сног, кожа горела, ибез того впалый живот вжался впозвоночник. Ещё два шага— иона вышла надругой берег. Стало будто жарко, ипри этом мокрое тело щипал холодок.

Обернувшись наспутников, юная пенсионерка вдруг замерла, забыв про холод.

Дхок оказался девочкой. Обычной девочкой, ещё невступившей впубертат. Коротко обкорнанные волосы ивзгляд исподлобья добавляли образу грубости, амешковатые лохмотья скрывали тело. Новот сейчас смешком над головой через ручей, струдом противостоя течению, шла обычная девчонка.

—Чего тебе?— буркнула она, заметив ошарашенный взгляд.

—Тынемальчик!— удивлённо выдохнула Марьяна Ильинична.

—Нуизвините теперь!— враждебно откликнулась разоблачённая.

Старуха резво перешла ручей, кинула вещи навалун ивернулась вводу, суханьем смывая ссебя тюремную грязь.

Очнувшись, Марьяна Ильинична кинулась обратно вледяную воду, несколько раз окунулась сголовой, полоща вручье волосы. Когда мышцы заломило отхолода, выбежала изводы, отошла подальше отвещей икустов иобратилась кплещущемуся внутри неё лавовому озеру. Атому только волю дай— мигом наружу выплеснулось, вскипело вкрови изапылало накоже. Левина стояла посреди крошечной полянки уреки игорела. Иэто было прекрасно.

Спутницы подошли поближе ипротянули руки кревущему пламени. Внезапно оно погасло, инаберегу ручья стало очень тихо.

Вгруди вдруг возникла такая стылая пустота, словно изЛевиной вынули горячую сердцевину. Аещё вдруг накатили воспоминания изтой, прошлой, жизни. Володенька, оседающий наскамейку. Его нарочито бравое лицо— нехотел ведь жену пугать. Апотом— нелепая смерть, что привела её, Марьяну Ильиничну, сюда. Наглаза навернулись непрошеные слёзы.

—Бельё, штоль, прополоскать дапросушить потом,— проскрипела Дукуна вопросительно смотря наМарьяну Ильиничну.— Посолнцу-то досохнет прямо нанас. Дозаката ещё долгонько.

Осеннее солнце действительно стояло высоко игрело вмеру своих угасающих сил.

—Так исделаем,— сипло откликнулась Левина, приходя всебя.

Ипервой вернулась вводу, остервенело полоская платье ибельё. Голую кожу покусывал ветерок, нобез него насолнце было даже тепло. Аэнергичная стирка разогнала кровь повенам. Отжав панталончики иплатье, Марьяна передала ихстарухе, что накинула наплечи купленную утром кофту, асама вернулась вцентр полянки. Иснова запылала факелом. Отподнесённой кней одежды повалил густой пар, холодный ветерок сносил его всторону реки.

Вскоре одежда стала почти сухой, асилы уколдуньи иссякли.

—Высказали, что япроклинать умею,— посмотрела она наДукуну.

—Поклёп навела. Огневичка ты. Ноимобэнтом знать необязательно. Постращала чутка, чтоб мыслей дурных вголове неродилось,— махнула рукой старуха, надевая влажноватое бельё.— Теперь перекусим идальше впуть. Нам быдовечера дойти донизовья Кали. Там изаночевали бы. Аутром искали быброд.

Поев, напившись воды инабрав еёвпустую стеклянную бутыль измешка Дхок, бывшие узницы инквизиции собрались идвинулись следом засвоей предводительницей. Таслюбопытством поглядывала надевочку, новопросы незадавала. АМарьяна Ильинична пыталась наслаждаться ощущением чистоты имолодостью. Нокак нистаралась— нивыходило ничёрта, нипряника.

Чем дальше они удалялись отгорода, тем труднее становился путь. Всё чаще приходилось обходить поваленные деревья игустые заросли. Возле некоторых изних, правда, беглянки останавливались иели спелые налитые соком ягоды. Идаже вкорзину набирали, про запас. Дукуна ещё изагрибами неленилась наклоняться— ивскоре пришлось освободить отсухарей один измешочков, чтобы складывать туда плоды тихой охоты. Дхок шла молча, угрюмо смотрела налес иснастороженностью— навзрослых спутниц. Ноототряда неотставала, несла заплечный мешок содеялом икотелком, астаруха приладила наспину изъеденную молью шкуру…

Колдуньи стояли накраю небольшого обрыва, авовлажном овраге перед ними уже таился вечерний сумрак.

—Придётся ктракту выходить,— недовольно проворчала Дукуна, оглядывая завал избурелома надругой стороне распадка.

—Икак вытут ориентируетесь?— вздохнула Марьяна.

—Дак чевой там,— пожала вответ плечами старуха.— Начутьё полагаюсь. Оно, голубушка, ещё ниразу неподвело.

Кночи беглянки действительно вышли ктракту. Светлая грунтовая дорога мелькала между стволов поредевшего леса.

—Тут остановимся?— напряжённо спросила Дхок ибуквально рухнула наземлю, когда старуха кивнула.

УМарьяны Ильиничны иусамой сил давно неосталось. Шла наморально-волевых. Хилое маленькое тело явно непривыкло кдлительным нагрузкам итеперь давало осебе знать дрожью вколенях исведёнными икрами.