нас в христианстве, имеют собственного первосвятителя. Так и сербы, их земля не может равняться ни величеством, ни множеством народа с областями Александра Витовта.

Но что говорить о болгарах и сербах! Мы последовали уставу Апостолов, которые предали нам, ученикам своим, благодать Святого Духа, равно действующую на всех епископов. Собираясь во имя Господне, святители везде могут избирать достойного учителя и пастыря, самим Богом избираемого».

В своём стремлении угодить организатору раскола мятежные епископы всячески чернили не только Фотия, но и главу всех православных: «Да не рекут люди посторонние: государь Витовт иной веры, он не печётся о Киевской Церкви, которая есть мать русским, ибо Киев есть мать всем городам нашим. Да не скажут легкомысленные: отлучимся от них, когда они удалились от церкви Греческой!

Нет, мы храним предания Святых отцов, клянем ереси, чтим Патриарха Константинопольского и других. Имеем одну веру с ними, но отвергаем только беззаконную в церковных делах власть, присвоенную царями греческими. Ибо не Патриарх, но царь даёт ныне митрополитов, торгуя важным первосвятительским саном».

Поставление митрополитом Григория Цымвлака было открытым мятежом иерархов Юго-Западной Руси и вело к расколу. К тому же проходило это деяние под эгидой католического правителя, что ещё более усугубляло ситуацию. Понимая всю шаткость своей позиции, собор прикрыл неблаговидность и неправомерность свершившегося своей «святостью»: «Всякое деяние благо, и всяк дар совершенен, свыше исходящий от Отца светом. И мы приняли сей дар Небесный; и мы утешились оным, епископы стран российских, друзья и братья по Духу Святому».

Москва, конечно, не приняла решение собора Юго-Западной Руси. Не встретило понимания постановление мятежных иерархов и в их епархиях – люди боялись усиления католиков. Но поддержать население земель, оторванных от русских княжеств, Москва не могла – не имела сил. К счастью, вопрос решился довольно скоро сам собой – Григорий Цымвлак умер, а выдвинуть ещё одну марионетку на Киевский стол Витовт не решился. Победил Фотий, победила старая русская доктрина: не только одна вера, но и одна Церковь.

Тёмные дела Василия I. Домовой церковью московских государей служил Благовещенский собор Кремля. Его настоятель являлся духовником великокняжеской семьи. История собора полна тайн. Здание, которое существует сегодня, третье по счёту. О постройке первого историки предпочитают говорить предположительно. Строительство второго в «Путеводителе к древностям и достопримечательностям Московским» Льва Максимовича даётся за 1397 год.

Согласно Троицкой летописи, весной 1405 года «почаша подписывати церковь каменую святое Благовещение на князя великого дворе, не ту иже ныне стоит. А мастеры бяху Феофан иконник гречин, да Прохор старец с Городца, да чернец Андрей Рублев. Да того же лета и кончаша ю». То есть над росписью собора работали лучшие художники того времени.

Феофан Грек исполнил в соборе фрески «Апокалипсис» и «Корень Иессеев». Об этом сообщал Епифаний Премудрый своему тверскому знакомому Кириллу в 1415 году, ни словом не упомянув об их гибели. То есть первый Благовещенский храм ещё существовал. И вдруг!

И вдруг, по сообщению Ростовского свода, в 1416 году «кончали церковь на Москве Благовещение на великого князя дворе». О том же читаем в Софийской II и Львовской летописях: «Создана бысть церковь камена на Москве, на великого князя дворе, Благовещение, месяца июля 18».

Поразительно, но великокняжеские летописцы умолчали как о постройке и использовании первого храма, так и о возведении второго. В чём дело? Если первый храм пострадал от пожара 1415 года, то это как раз самое подходящее объяснение для постройки второго. Но московские летописи молчат. И потом, что помешало им увековечить постройку храма? Умолчать о великих живописцах, которые работали в нём?

Исследователи нашего времени связали молчание московских сводов с рождением у Василия I сына. Великому князю было сорок четыре года – возраст для средневековой Руси весьма почтенный. Наследника уже не ждали, и появление его кардинально изменило планы князя, глядевшего далеко вперёд.

Великокняжеский престол по старой русской традиции передавался старейшим членам рода. В данном случае его должен был получить брат Василия I. Появление наследника натолкнуло великого князя на мысль закрепить престол за своей семьёй. «После рождения сына Василия, – пишет современный историк, – скромные размеры церкви и отсутствие в ней патронального придела Василия Кесарийского перестали соответствовать замыслам Василия Дмитриевича, собравшегося нарушить отцовское завещание и древний обычай наследования великокняжеского трона». С точки зрения россиянина XV столетия, такие деяния, как самочинное разрушение почти нового и дорогого храма, уничтожение освящённых фресок великих мастеров, нарушение воли отца, были глубоко безнравственными. И, конечно, московские князья всячески пресекали малейшие попытки предать гласности неблаговидные поступки великого князя. Замыслы Василия I воплотились в жизнь через гражданскую войну, продолжавшуюся более двух десятилетий, и стоили его сыну самого ценного, что даёт природа человеку.

Пояс раздора. В 1432 году семнадцатилетний великий князь Василий II Васильевич женился на Марии Ярославне, внучке В.А. Храброго. На свадебном пиру присутствовали сыновья галицкого князя Юрия Шемяки – Василий Косой и Дмитрий Шемяка. В разгар торжества наместник Ростова привлёк всеобщее внимание восклицанием:

– Глядите, а ведь на Косом пояс самого Донского!

Пояс, золотой на цепях с камнями, действительно принадлежал герою Куликовской битвы, и было непонятно, как он оказался у разбойного сына князя Юрия. Поэтому Софья Витовтовна, мать Василия II, без церемоний сорвала с Косого драгоценность. Оскорблённые Юрьевичи покинули пир, суля молодым нелёгкую жизнь. И она действительно оказалась таковой.

Василий II унаследовал великокняжеский престол в феврале 1425 года. Было ему тогда десять лет, и за него правила мать, дочь князя Витовта, с именем которого зажглась и погасла слава литовского народа.

Буквально на следующий день после провозглашения Василия II великим князем в Москву прибыл гонец от Юрия с угрозами. Обе стороны начали готовиться к вооружённой схватке. Но на первый раз обошлось, хотя такое начало правления Василия II не предвещало ничего хорошего.

Пять лет моровое поветрие косило народ. Было не до усобиц, но Юрий не оставлял надежды на великокняжеский стол. Наконец решили поставить этот вопрос перед ханом Золотой Орды. И тут молодому правителю очень помог боярин Иван Дмитриевич, хитрый и острый на язык.

– Царь верховный! – обратился он к хану. – Юрий ищет великого княжения по древним правам русским, а Василий – по твоей милости. Что значат мёртвые грамоты, где всё зависит от воли хана? Шесть лет Василий Васильевич на престоле. Ты не свергнул его, следственно, сам признал государя законным!

Василий II получил ханский ярлык. В Москве представитель хана Улан-царевич торжественно посадил Василия на великокняжеский престол у Золотых дверей храма Богоматери. С этого времени (1432 год) Владимир утратил