Перекладывая подушки, я замечаю у мамы на коленях книгу. «Как разговаривать с подростком» Теренс Киршенберг.

– О боже. – Я беру ее в руки. – Мама, что это?

Мама краснеет и отбирает у меня книгу.

– Ничего. Просто почитать.

– Чтобы с нами разговаривать, не нужна книжка! – Я листаю, там куча нелепых комиксов, затем я смотрю на обложку. – 12.95? Ты потратила на это двенадцать фунтов и девяность пять центов? И о чем тут? Наверняка написали, что «подросток – тоже человек».

– Нет, там написано: «Отдай мою книгу». – Она выхватывает и немедленно садится на книжку, опередив меня. – Все, теперь будем смотреть телевизор.

Она все еще красная и как будто смущенная. Бедная мама. Поверить не могу, что она за эти дурацкие комиксы отдала 12.95.

И она ее прочитала! Эту книжку за 12.95!

Я поняла это, когда в субботу за завтраком мама начала вдруг разговаривать с Фрэнком как на иностранном языке.

– Фрэнк, я заметила, что ты вчера у себя в комнате бросил два мокрых полотенца, – начинает она странным и спокойным тоном. – Я очень удивилась. А ты себя как чувствовал?

– Че? – Брат изумленно смотрит на нее.

– Мне кажется, что мы можем совместно разработать решение проблемы с полотенцами, – продолжает мама. – Думаю, это будет интересное приключение.

Офигевший Фрэнк смотрит на меня, я пожимаю плечами.

– Фрэнк, как ты считаешь? – не унимается она. – Если бы ты был в доме главный, что бы ты сказал насчет полотенец?

– Понятия не имею, – отвечает он несколько нервно. – Перейти на бумажные и выкидывать их.

Маму такой ответ несколько расстроил, но она продолжает странно улыбаться.

– Я тебя слышу, – говорит она. – Интересная идея.

– Нет. – Фрэнк смотрит на нее с подозрением.

– Да.

– Мам, я выдумал эту глупость, чтобы тебя разозлить. Как ты можешь говорить, что это «интересно»?

– Я тебя слышу. – Мама кивает. – Фрэнк, я тебя слышу. И понимаю твою точку зрения. Она имеет право на существование.

– Нет у меня точки зрения, – рявкает брат. – И перестань говорить «я тебя слышу».

– Мама прочитала книжку, – сообщаю я, – «Как разговаривать с подростками».

– Капец.

– Не ругайся, молодой человек! – Мама резко выходит из образа бесхребетной мамочки.

– Ох, вот срань, – радостно поддакивает Феликс, и мама гневно выдыхает.

– Видишь? Видишь, что ты наделал?

– А ты перестань со мной как сраный робот разговаривать! – орет брат. – Это дико неестественно!

– Сраный робот! – вторит Феликс.

– Книга стоила двенадцать фунтов девяносто пять центов, – сообщаю я, а Фрэнк смеется, не веря своим ушам.

– Двенадцать девяносто пять! Я бы мог выразить все, что там написано, в пяти словах. «Перестаньте смотреть на подростка свысока».

Повисает молчание. По-моему, мама изо всех сил старается не утратить самообладание. Судя по тому, в какой крошечный шарик она смяла салфетку, это дается ей с большим трудом. Наконец она поднимает голову, снова улыбаясь.

– Фрэнк, я понимаю, что на данный момент ты жизнью недоволен, – говорит она приятным голосом. – Я придумала, чем тебе заняться. Сегодня можешь поиграть с папой на гитаре, а на следующей неделе займешься волонтерской работой.

– Волонтерской работой? – Фрэнк ошарашен. – Типа, строить хибары в Африке?

– Делать бутерброды для праздника в Эйвонли.

Эйвонли – это дом престарелых на соседней улице. Они проводят ежегодные праздники, и там, вообще-то говоря, довольно весело. Ну, вы понимаете. С учетом того, что он проводится в саду и рассчитан на стариков.

– Бутерброды? – Фрэнк в ужасе. – Это шутка?

– Я сказала им, что можно воспользоваться нашей кухней. И все будем помогать.

– Не буду я эти сраные бутерброды готовить.

– Я тебя слышу, – говорит мама. – Но ты будешь. И не ругайся.

– Нет.

– Фрэнк, я тебя слышу, – неумолимо повторяет она. – Но ты будешь.

– Мам, прекрати, а?

– Я тебя слышу.

– Прекрати.

– Я тебя слышу.

– Перестань! Боже мой! – Фрэнк поднимает к голове сжатые в кулаки руки. – Ладно, я буду делать эти чертовы бутеры. Все, на этом ты закончишь портить мне жизнь?

Он разворачивается к столу спиной, мама едва заметно улыбается.

МОЕ БЕЗМЯТЕЖНОЕ ЛЮБЯЩЕЕ СЕМЕЙСТВО – РАСШИФРОВКА ФИЛЬМА

ИНТЕРЬЕР. РОУЗВУД-КЛОУЗ, 5. ДЕНЬ

Камера приближается к двери гаража. Там ПАПА в кожаном прикиде с гитарой, подключенной к огромному усилителю. Фрэнк стоит рядом, у него в руках бас-гитара, а на лице мрачное выражение.

ПАПА (с энтузиазмом):

Ну, сыграем. Давай, как получится, главное, чтобы было весело.

Он начинает играть какую-то выпендрежную тему.

ПАПА:

Ты знаешь «Для нее и для меня»?

ФРЭНК:

Что?

ПАПА:

«Для нее и для меня». Наша самая известная песня.

Выглядит он несколько обиженно.

ПАПА:

Я же тебе ссылку отправлял. Я в этой песне играю соло.

Начинает другую какую-то выпендрежную тему.

ФРЭНК:

А. Гм… Я ее не знаю.

ПАПА:

А что знаешь?

ФРЭНК:

Главную тему из «Завоевателей».

Он начинает играть, но папа недовольно качает головой.

ПАПА:

Лучше настоящую музыку играть. Ладно, давай просто импровизировать на аккордах. По-простому. Вступление – C, E, F, G и двойной припев – D-минор, F, C на два бита, потом припев повторяется с аккордом G, чтобы перейти к куплету.

Фрэнк в ужасе смотрит на него.

ФРЭНК:

Что-что?

ПАПА:

Это просто надо почувствовать. Ты справишься. Раз, два, раз-два-три-четыре.

Они начинают играть одновременно, получается какофония. Папа еще и принимается петь визгливым голосом.