У обитателей Магических Отражений всё, как в сказке про Кощея Бессмертного: никакой простоты и изящества, зато обязательно с какой-нибудь заморочкой вроде «в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце игла, а уж на конце той иглы смерть Кощеева». Ну, или исполнение всех твоих желаний, это как кому повезёт.

Суккубам с инкубами тоже надо огонь, воду и медные трубы пройти, чтобы не просто брачными клятвами обменяться – это дело десятое, – а соединиться в более глубоком смысле, переплетясь энергией своих душ. Этот ритуал довольно прост, но требует максимальной самоотдачи и приводит к полному магическому истощению, превращая могущественных демонов в беспомощных, как младенцы существ. Святая обязанность родных и близких  – защитить молодожёнов в этот нелёгкий для них период. Дать молодой семье возможность окрепнуть и, главное, не впускать посторонних в комнату для обряда.

В имении каждого знатного рода обязательно было так называемое свадебное убежище, но что делать тем, против кого ополчился весь белый свет? Где им спрятаться? Как уберечь от постороннего вмешательства зарождающуюся магию новой семьи? Зная, что, прерванный раз, обряд уже нельзя будет повторить.

Да, боги демонов порою не ведают жалости и тем, кто не смог уберечь искру счастья, второго шанса не даётся. Не друг с другом. На это родственники наших влюблённых и рассчитывали: прервать процесс соединения и провести свой.

Две недели Замок штормило от нешуточных страстей. То посреди сугробов расцветали ярко-оранжевые розы, то коридоры наполнялись свежим ароматом ландышей (напомню, дело было в декабре), то на стенах проходных коридоров и перемычек появлялись картины столь печального содержания, что рыдала не только едва успевшая устроиться к нам Нинон, но даже Шима и я. И вообще, все.

А когда в трубе моего камина заплакала скрипка, я поняла, что пора вмешиваться. Ибо родичи не уезжали, ожидая обряда соединения, а влюблённые страдали из-за того, что их не оставят в покое.

Да, они успели сбежать из своего мира на нейтральную территорию. Да, никто не мог вернуть их силой назад. Нет, они не хотели рисковать своим будущим… И их было так жа-алко, что я впервые в жизни строчила стихи не о себе, не о своих чувствах, а о тех, кто был рядом со мной.

 Как будто все ополчились на них,

 Мечтающих быть вместе.

 Поддержки вместо от самых родных –

 Слова о долге и чести.

 А им восемнадцать. Семейный долг

 Не так им важен, как чувства.

 Пусть Мир обрушит препятствий полк –

 Они вдвоём. Не сдаются.

 Уж если сердце горит Огнём,

 Друг к другу тянутся души,

 То ни за что! никогда! нипочём!

 Не станут других слушать.

 На свадьбах чужих не хотят пировать.

 Свою бы успеть справить.

 Чтоб их союз не смогли разорвать – 

 Готовы и жизнь поставить.

(Автор стихотворения Tamara Kokhas)

Наконец, однажды утром я проснулась и увидела, как прямо над моей кроватью клубятся печальные, иссиня-чёрные грозовые тучи. Ну, что сказать? Дело ясное, что дело тёмное, и так дальше продолжаться не может. Я позвонила Максу, чтобы поведать о моём плане и, получив полное одобрение шефа, вынула из гардероба полиэтиленовый пакет с моей  униформой.

Хаускипинг был в чёрно-белом. Для администрации Макс выбрал более весёленькую расцветку. Алого цвета кожаную юбку-корсет в форме карандаша с безумным разрезом и фальшивой молнией от лопаток до самого низа, чулки нейтрального бежевого цвета, неизменно шёлковые, ярко-красные туфли на довольно высоком каблуке, белоснежная блуза с трёхчетвертным рукавом, галстук-бабочка в цвет юбки и обязательная шапочка таблеткой, которую ещё нужно было постараться, чтобы приклеить к волосам.

С одной стороны, ничего пошлого, с другой… И пятнадцати минут не прошло, как один из инкубов попытался нагнуть меня над столом рецепции и… и, в общем, понятно, что сделать, но так как акция была спланирована заранее, охрана отеля не дремала. Она в тот день не только меня, но и почти весь хаускипинг от насильственного секса спасла. Это был, конечно, коварный ход: кому, как не нам, знать о чрезмерной сексуальной чувствительности инкубов и суккубов… Но другого выхода не было.

Правда, с тех пор Макс о дресс-коде редко заикался, да вот, жаль, так и не удосужился убрать пункт о его обязательности из Устава. Хотя свою службу униформа, конечно, сослужила. На всю жизнь, наверное, запомню, какая морда лиц была у инкубов, когда мой обожаемый шеф поставил их перед выбором: свалить из отеля немедленно и добровольно или дождаться приезда полиции.

– Полиция? – Взревел глава демонических Капулетти.

– Из-за того, что дети немного помяли здешнюю обслугу? – вторил ему Монтекки.

– Если бы твои люди, как ты говоришь, «помяли» хотя бы одного моего человека, поверь, я бы не стал обращаться в полицию, – с ласковой улыбкой проворковал Макс, передвигая с одной стороны стола на другую рабочий откидной календарь. – Я бы и без помощи людей придумал наказание для виновного.

– Нака…

– Но так как речь идёт о попытке … хм… «помять» представителя немагического Отражения… Кстати, на языке местных законников это называется попыткой изнасилования.

Инкубы переглянулись. Один из них покрылся красными пятнами, а второй брызжа слюной, выпалил:

– Изнасилование? Молодёжь, ещё не умеющая на сто процентов держать под контролем свой голод, немного потискала за задницу прислугу… И это ты называешь изнасилованием? Ты что, молодым не был? Забыл, как сам учился держать свои желания в узде?

Макс тяжело вздохнул.

– На память не жалуюсь. А вот то, что вы привели на Землю неуравновешенных демонов – это даже не попытка изнасилования, это куда более серьёзная статья. Тут одним штрафом и запретом на въезд не отделаешься.

Инкубы вытянулись в струну и оба вперили в меня ненавидящие взгляды.

– Детка, выйди, – обронил Макс, и я не без облегчения выскользнула за дверь, успев услышать напоследок:

– На своих бл@дей будете так зыркать, а не на мою лучшую работницу!

Дверь захлопнулась за моей спиной, и я выдохнула. Моя доброта меня когда-нибудь погубит.

Получасом позже всех тех, кого в тот день успели «попытаться помять» демоны, выстроили в холле, чтобы инкубам не нужно было бегать по всему отелю и искать тех, перед кем они должны извиниться.

«Мой» демон извиняться не спешил. Пытался испепелить меня силой мысли, играл желваками да зубами скрипел.

– Ну?

Это не я, это Макс, который у него за спиной стоял, сказал.

– Не буду я извиняться, –