одной стороны, стали надвигаться на бывшие коканские владения китайцы, а с другой стороны – афганцы. Стены его сложены из дерна и мешков, наполненных песком, они окружают просторный двор, где стоят офицерские флигеля, землянки с бревенчатыми крышами, лазарет, баня и мастерские. Запасы продовольствия хранятся в войлочных кибитках. Южная стена укрепления идет по краю высокой террасы, с вершины которой открывается равнина Мургаба. В угловой башне гордо развивается русский флаг. Лес и необходимый для постройки материал доставляли на лошадиных вьюках из Ферганы. В ожидании его 2-я рота Туркестанского батальона ютилась в киргизских кибитках, их часто опрокидывали свирепые бураны, обдававшие будущих строителей песком и снежной пылью. Это еще было ранней осенью, большую же часть года памирцы проводят так же, как бы проводили в полярных странах. Кругом тишь, безлюдье, население русского Памира редкое, потому что в стране таких холодов и ветров подножных кормов мало и они очень скудны. Привольно живется лишь горным орлам, да еще обитателям скал, архарам (горные бараны), хотя и они зачастую подвергаются опасности, степные голодные волки ждут где-нибудь под скалой, пока у архара онемеют ноги и свалится он им прямо в раскрытые пасти. Охота за архаром опасная в этих трущобах, но вместе с тем и завлекательная, доставляет отрезанным от мира памирцам некоторое развлечение, раз в неделю они получают вести из России, одинокий всадник доставляет почту из соседний Ферганы, за 300 верст от поста. Ежегодно являются сюда кашгарские купцы с товаром, выменивают их у соседних киргизов на овец, которых гонят потом в Фергану, где и сбывают их с барышем.

Русское укрепление расположено почти что на середине памирской выси, на западной же ее стороне раскинулось ледяное поле, примерно верст на 60 или 70 сверху вниз. Покрытое камнями, ледяными шпилями, оно из года в год сползает понемногу в долину, как и все горные ледники. Из-под него также струятся ручейки, скапливаются вместе и дают начало реке Зарявшан – «златоносной» реке, одной из важнейших в Туркестанском крае. Зарявшан протекает долиной между двух горных хребтов, то узкой, как трещина, то местами широкой, покрытой арыками для орошения полей. Есть арыки по 70 верст длиной и это целые речки.

Не доходя 8 верст до Самарканда, Зарявшан делится на 2 рукава, которые сливаются недалеко от г. Бухары. Вся долина Зарявшана, благодаря обильному орошению и наносной почве, славится своим плодородием. Если глядеть на нее с некоторой высоты, то перед глазами вьется красивая зеленая лента, испещренная, как кружево, сетью арыков и усеянная купами деревьев, кишлаками, цветущими городами.

Остров между двумя рукавами Зарявшана составляет самую богатую и населенную часть долины. Здесь нет клочка земли, который пропадал бы даром. Поля покрыты хлопчатником, рисом, пшеницей, ячменем, просом, люцерной, дынями, арбузами, по межам они обсажены деревьями. Там на вольном воздухе произрастает миндаль, персики и абрикосы; между деревьями вьется сочный, сладкий виноград. В садах, обнесенных глиняными стенами, обыкновенно растет посредине густой и темный карагач, скрывающий своими раскидистыми ветвями бассейн с водой – самое прохладное и тенистое место.

Вначале многоводная и быстрая, Зарявшан дальше постепенно становится мельче и мельче, вследствие отвода вод в арыки. За г. Бухарой она теряется в песках, не доходя сотни верст до Аму-Дарьи. Лет 30 тому назад здесь стояли еще цветущие поселения, но губительный песок пожрал их понемногу и теперь в этой пустыне торчат лишь засохшие стволы высоких деревьев, да лежат развалины построек. 16 тысяч семейств покинули тогда свои зарытые в сугробах песка дома, чтобы искатьсчастья на чужбине. Жгучий ветер «теббад» устрашает даже верблюдов, этих прирожденных животных пустыни, с жалобным ревом они опускаются на землю и прячут головы в песок, за ними скорчившись приседают люди. Эта мертвая пустыня служит с востока защитой для владения Бухарского эмира и его столицы Бухары.

Там, в этих далеких окраинах, рядом оазис и пустыня, жизнь и смерть. Но трудом человека и пустыня может быть обращена в оазис. Лет 30 тому назад некий таджик Мулла-Керим задумал восстановить орошение безводной степи Соврак-Софиан, возле Пенджикента. На поверхности ее были видны следы колодцев, засыпанных землей, и для того, чтобы их снова открыть, а потом соединить между собой галереями, требовалось много труда и еще больше денег. Мулла-Керим не унывал. Он то советовался со своими односельчанами, то ездил в степь, вымеривал, высчитывал, опять советовался. Бывший тогда начальником Зарявшанского округа генерал-майор Абрамов, тот самый, который водил на штурм Ташкента головные колонны, не только разрешил провести воду из реки Маргиан, но пожертвовал на это дело тысячу рублей. Ранней весной жители Пенджикента и всех окрестных кишлаков принялись за работу. Разделившись по 10 человек на каждый колодец, рабочие сначала углублялись в землю по расчету, сколько было нужно, потом отрывали между колодцами старые галереи и от времени до времени пропускали по этим галереям воду. Целый год – лето и зиму – продолжалась работа без всякого надзора со стороны властей, и к весне 1872 г. было открыто 80 колодцев, до 20 саженей глубиной и готова подземная галерея – арык в 3 версты длиной да без малого в сажень высотой. Пустыня, заброшенная в течение трехсот лет, снова расцвела прежней жизнью, покрылась богатой пашней, дающей ежегодного дохода 15 тысяч рублей. В долине Зарявшана есть арыки, проходящие в туннелях скалистых гор, откуда вода стекает вниз по деревянным желобам и проводится дальше, в поля, скрытыми галереями. И все это дело трудолюбивых рук.

Главными работниками в стране являются таджики. Они занимаются решительно всем – садоводством, хлебопашеством, огородничеством, скотоводством, они же – торгаши, ремесленники, поденщики. Узбеки во всем им уступают. Пашни таджиков лучше обработаны, сады дают более нежные фрукты, их ремесленные изделия самой тонкой работы. Кто бы ни был зажиточный таджик – купец ли, мулла или старшина, – он непременно владеет куском земли, если не занимается сам, то отдает ее в аренду своему же брату – таджику, но не узбеку. Таджики держатся особняком, своими купами (группами). У них отдельные мечети, свои муллы, аксакалы.

Бухарский эмир Музафар и его ближайший советник

Полей они между собой не делят и скот пасут вместе. Самое любимое занятие таджика – это торговля. Торгуют все – старики, молодые, мальчишки, женщины, духовные. В самом маленьком городке имеется множество лавчонок и торгашей. Последние не имеют обыкновения запрашивать втридорога, а довольствуются малым процентом, лишь бы поскорее обернуть свой капитал. Если приезжий боится, чтобы его не обманули в лавке, он покупает не