— Точно, паучок, — усмехнулась она пришедшему в голову сравнению. — И буду сейчас плести свою паутину...

Паутиной, как ни странно, она называла свои жизненные планы. Будучи девицей, весьма и весьма честолюбивой и совсем не склонной к пустому времяпровождению, она прекрасно знала, чего хотела от этой жизни. И роль надутой силиконом девки, которую Скуратовы выдадут в один из родственных родов, ей совсем не прельщала. Она хотела гораздо большего, если не все.

— И посмотрим, кто попадется в мою паутинку, — едва не мурлыкала она, поглядывая в рядом стоящее огромное зеркало, где отражалась девочка-нимфеточка, девочка-конфеточка — нежное, воздушное создание с огромными невинными глазами. — Ха-ха-ха, — расхохоталась она, скорчив умильную рожицу, которая валила парней наповал. — Посмотрим, кто попадется...

То, что произошло сегодня, случалось уже не раз. Братец, приходя из клуба в «интересном» состоянии, нередко «задирал» юбки горничным, затыкая им рот деньгами и угрозами. Даже к ней подкатывал однажды, пока не получил по башке сковородкой. Правда, к домоправительнице он впервые проявил свой интерес. Видно, хорошо «набрался», раз на «старое» мясо потянуло.

— Почему же батюшка так взъярился? — удивлялась она. — Не первый раз же...

Девушка тщательно вспоминала каждую минуту произошедшего конфликта, разбирая действия, поступки и фразы всех и каждого

— И при чем тут, вообще, этот парень?

Максим впервые появился в ее раскладах. А ведь, сначала, она совсем не принимала его всерьез. Он казался ей эдакой домашней зверушкой, с которой вскоре наиграются и выбросят из дома на мусорку. Иначе думать об этом уборщике сортиров было просто нельзя! Все говорило именно о том, что произошел некий размен между батюшкой и кем-то повыше. Когда же все поутихнет, пацану самым натуральным образом» дадут пинка.

— Что же тогда изменилось? Почему батюшка так воспылал к нему?

Она уже несколько раз замечала, как ее отец запирался с Максимом в своем кабинете и что-то живо обсуждали. Это уже было чем-то из ряда вон выходящим. Скуратов никогда не допускал посторонних в свой личный кабинет! Никогда, от слова «никогда». Еще более удивительным было другое. После каждой такой встречи боярин приходил буквально в воодушевление: делал бесконечные телефонные звонки, по дому носились десятки юристов с чрезвычайно озабоченными лицами, проходили продолжительные совещания в конференц-зале.

— Что же ты за тип такой, уборщик?

Фигуре Максима придавало загадочности и его независимое поведение, совсем не соответствующее его недавнему статусу. Марина была не дура и прекрасно понимала, что бывший чистильщиков сортиров, ни в одно месте незнатный человек, должен был первое время ходить по их дому пригибаясь от страха, с постоянно опущенной головой. Ведь, он никто, а вокруг него настоящие аристократы. А как себя ведет он? Разговаривает, смотрит, вышагивает так, словно его родословная восходит к первому российскому императору.

— Бред какой-то... Очень даже темная лошадка с особенным чувство юмора.

Марина непроизвольно коснулась бедра, вспомнив, как он отхлестал ее по ягодицам за пару довольно жестких шуток над ним. Сейчас она могла себе признаться, что парень очень даже неплохо ответил ее. Она тогда почти два дня садилась на стул с трудом. Всякий раз морщилась и сдерживалась, чтобы не застонать. Хорошо бил,... кретин.

— Надо будет к нему хорошенько присмотреться, — прошептала девушка, устраиваясь в подушках по удобнее. Поздний вечер явно предстояло провести в раздумьях. Слишком уж многое вызывало вопросы, которые требовали ответов. — Вдруг это никакая не пешка, а …

А вот кем мог оказать Максим Соколов, так некстати появившийся в их жизни, ей и предстояло решить. Может статься так, что это полноценная ладья или даже ферзь! Девушка задумчиво скривилась. Про ферзь она махнула лишку. Будущий ферзь это она сама!

— Я... стану главой рода... стану первой женщиной, возглавившей боярский род. И никто мне не помешает, — ее пальчики медленно сжались в кулаки, а острые коготки с силой воткнулись в нежную кожу. — Никто... Ни братец, ни … батюшка.

Вот она-то, в отличие от Скуратова-младшего, была истинной дочерью своего отца. Расчетливая, уверенная в себе, с поразительным самообладанием, Марина могла многим дать сто очков формы в деле достижения власти.

— Любого раздавлю, — скривила она губы, показывая белоснежные зубки. Правда, именно сейчас они казались вытянутыми клыками, принадлежащими дикому зверю. Хотя, скорее всего, это было всего лишь следствием игры света. — Любого раздавлю.

-//-//-

Память к нему возвращалась медленно, урывками. Это напоминало всплытие водолаза из глубины: сначала вокруг одна лишь темень, затем появляются редкие пучеглазые рыбы, ещё выше начинает светлеть и чаще мелькают косяки серебристых рыбешек, наконец, перед глазами начинает играть буйство красок.

-Голова раскалывается, — простонал Александр, пытаясь дотронуться до головы. Но рука неожиданно наткнулась на плотный слой бинтов. — Что это ещё такое? Черт... Похоже, эти уроды меня схватили...

В голове всплыли обрывки разговора с каким-то человеком, угрожавший убить его маму. Обещал «пустить ее на ремни» и прислать ему видео об этом, если он не придет к нему.

— Твари... Схватили...

Но эта мысль внутри почему-то находила отторжение. Не мог поверить в это. Наоборот, крепла убежденность, что он смог отбиться от врагов.

— Черт... Плохо помню...

Вспоминалось что-то такое, но парень никак не мог ничего разобрать. В голове гуляло множество разных непонятных образов, которые казались ему совершенно незнакомыми.

— Не-е не помню... Больно.

Сильная боль в голове никак не давала ему сосредоточиться. Долбило так, что, казалось, сейчас голова расколется.

Он махнул рукой, словно отгоняя боль и наткнулся на стакан с водой. На тумбочке рядом стоял. Парень с жадностью выпил всю воду до самой последней капли.

— Уф..., — с облегчением выдохнул он. Вроде полегчало.

Чуть потянулся, двигая руками и ногами.Начала отходить ломота, боль в мышцах.Дышать даже легче стало.

— Нормально меня так поломали, — скривился он. — Почему только... Сыворотка же должна была все купировать. Я же ударную дозу ввел. Черт...

Наконец, память начала к нему возвращаться. Сначала отдельными фрагментами-образами, затем связными картинками и, в конце концов, хлынула настоящим потоком.

— Я же, получается, отравился... Б...ь, так и думал, что переборщил с дозой... Как там говорится, лекарство в больших дозах — это яд, а яд в малых — лекарство.

Вспомнил, все вспомнил. Вспомнил, как по дороге к своему старому дому его начало мутить, сильно выворачивать, что было первым признаком интоксикации организма. Получалось, что сыворотка в какой-то момент начала работать не «за», а «против».