— У вас на компьютере есть фотографии детей или фильмы с их участием?

— Черт возьми! Конечно, нет, — деланно возмутился Классен. — Во-первых, это было бы нарушением сделки, на которую я, между прочим, согласился добровольно. А во-вторых, я такими вещами не занимаюсь.

— Вот и прекрасно, — кивнул Конклин. — В таком случае мне бы хотелось просмотреть файлы, а сержант пока пройдется по дому.

— Симпатичное гнездышко, — добавила я. — Мне нравится, как вы его обустроили.

— А если я откажусь? — нахмурился Классен.

— Тогда мы до получения ордера отвезем вас в управление для допроса. А потом конфискуем компьютер и обыщем дом с собаками.

— Пожалуйста, сержант, лестница там.

Я оставила Конклина с режиссером, спустилась на третий этаж и обошла все комнаты. Я открывала все двери, заглядывала в шкафы, проверяла ванные, смотрела и слушала, надеясь услышать или увидеть что-то такое, что вернуло бы надежду.

В спальне на втором этаже мистер By менял постельное белье. Я предъявила ему жетон и показала фотографию Мэдисон Тайлер:

— Вы видели эту девочку?

Он решительно покачал головой — нет.

— Сдесь дети нет. Миста Классен не люпить дети. Нет дети!

Минут через десять я вышла наконец на улицу и с облегчением вдохнула холодного, чистого воздуха. За спиной тяжело хлопнула дубовая дверь.

— Весело, — сказала я.

— Надо проверить его алиби. — Конклин сложил пополам и убрал в блокнот лист со списком имен.

— Проверим, конечно. Послушай, Рич, как думаешь, этот Классен, он нормальный?

— Думаю, у него реакция на все, что движется.

Мы уже сели в машину, когда из дома вышел Классен и, одарив нас еще одной ослепительной улыбкой, помахал рукой:

— Пока-пока!

Беззаботно насвистывая, он включил воду и направил шланг на буфер серебристого «ягуара». Наш скромный «форд» поспешил отвалить от тротуара.

Мы с Конклином снова сидели друг против друга за нашим общим столом. Рядом с телефоном лежала внушительная стопка сообщений от доброжелателей и добровольных информаторов, сообщавших, что Мэдисон Тайлер видели в самых разных местах — от Жираделли-сквер в Сан-Франциско до японской Осаки.

Передо мной лежал присланный доктором Германюком отчет о вскрытии Паолы Риччи. Главный вывод: причина смерти — выстрел в голову. Убийство.

К отчету доктор Германюк приложил записку. Я прочитала ее вслух.

«Сержант Боксер, одежду отправили в криминалистическую лабораторию. Я попросил ответить на вопрос, была ли жертва изнасилована, но на ответ не рассчитываю — тело слишком долго пребывало в воде. Рана сквозная. Пуля не обнаружена.

С уважением, Х. Г.».

— Тупик. Девочки скорее всего в живых уже нет. — Конклин провел ладонью по волосам. — Убийство их не останавливает. Больше о похитителях нам ничего не известно.

— Так что же мы упускаем? У нас есть невнятное описание одного из похитителей и машины. Мы не знаем номера машины, у нас нет никаких улик с места преступления — ни окурков, ни жевательной резинки, ни гильз, ни отпечатков. Нет даже записки с требованием выкупа, черт бы ее побрал.

Откинувшись на спинку стула, Конклин уставился в потолок.

— Знаешь, на сексуальных маньяков похитители не похожи. Действовали они, скорее, как обычные бандиты. Паолу застрелили прямо в машине, через минуту после похищения. Как это понимать?

— Стрелок нервничал. Может, был под кайфом. Может, они просто выполняли чье-то поручение. Может, Паола стала нежелательной свидетельницей, вот они от нее и избавились. Или попыталась сопротивляться, и кто-то запаниковал. Но вообще-то, Ричи, ты прав. На все сто. — Стул скрипнул — Конклин вернул его в нормальное положение. — Надо взяться за расследование с другого конца. Проработать версию с Паолой Риччи. — Я похлопала по отчету о вскрытии. — Даже мертвая она может привести нас к Мэдисон.

Конклин уже звонил в итальянское консульство, когда сидевшая неподалеку Бренда повернулась ко мне и, прикрыв ладонью трубку, прошептала:

— Линдси, тебе звонок по четвертой линии. Не представился. Голос… какой-то странный. Жуткий. Я уже попросила отследить.

Я кивнула и ткнула пальцем в кнопку. Сердце беспокойно заколотилось.

— Сержант Боксер.

— Скажу один раз и больше повторять не буду, — произнес измененный голос. Звучал так, словно со мной разговаривала лягушка. Я сделала знак Конклину, чтобы проследили звонок.

— Кто вы?

— Не важно, — проквакал голос. — С Мэдисон Тайлер все в порядке.

— Откуда вы знаете?

— Скажи что-нибудь, Мэдди.

После короткой паузы в трубке послышался другой голос — детский, взволнованный, несчастный.

— Мамочка? Мамочка?

— Мэдисон? — крикнула я.

И снова «лягушка»:

— Передайте родителям, что они сделали большую ошибку, обратившись в полицию. Отзовите псов, иначе Мэдисон пострадает. Очень сильно. Если прекратите поиски, девочка останется в живых, но в любом случае Тайлеры ее больше не увидят.

И молчание.

— Алло? Алло?

Услышав гудки, я швырнула трубку на рычаг.

— Бренда, операторскую. Быстро!

— О чем это он? — крикнул Конклин. — Что значит «они сделали большую ошибку, обратившись в полицию»? По-твоему, это была Мэдисон?

— Не знаю. Не знаю!

— Какого черта! — Конклин швырнул телефонный справочник в стену.

У меня закружилась голова. К горлу подступила тошнота.

Все ли в порядке с девочкой?

И почему ее родители не должны были звонить в полицию? Может быть, они уже получили требование о выкупе? Может быть, похитители уже выходили с ними на связь? Но почему мы ничего не знаем?

Все, кто был в комнате, смотрели на меня, а стоявший позади Джейкоби буквально дышал в шею. Мы ждали, и ответ пришел быстро. Из операторской сообщили результат отслеживания.

Звонивший воспользовался незарегистрированным сотовым телефоном, так что определить его местонахождение не удалось.

— Голос был измененный, — сказала я Джейкоби. — Отправлю запись в лабораторию.

— Сначала ее должны прослушать родители. Может быть, они узнают голос дочери.

— Думаю, какой-то псих развлекается. Может, он кончает от таких шуточек, — сказал Конклин, когда лейтенант отошел. — Хорошо бы. Потому что псов мы уж точно отзывать не станем. Пусть и не рассчитывают.

Я не знала, что сказать. Потому что в голове билась одна лишь страшная мысль.