– Бурмистров вам не нравился? Был высокомерен с нижестоящими сотрудниками? – понимающе покивал головой Андрей.

– Что за глупости?! – тут же возмущенно фыркнула Ольга Степановна. – Да, он был человеком очень выдержанным, но он держал одинаковую дистанцию со всеми. Потому что невозможно требовать от подчиненных дисциплины, если ведешь себя с ними запанибрата. Может, кому-то это и не нравилось. Например, когда он завотделением работал, у нас ни один ординатор не смел на работе и капли алкоголя принять! Никаких застолий, никаких возлияний. А что, это неправильно, по-вашему?

– А до него выпивали?! – с деланым изумлением спросил Андрей.

– Да это же больница! У нас что ни день – благодарные родственники бутылки коньяка тащат. Половину сотрудников уже споили! – сердито потрясла головой Ольга Степановна. – Лучше бы уж деньгами давали.

– И что, есть такие, кому сухой закон не по нраву пришелся? – продолжал гнуть свою линию Андрей.

– Были. Но после случая с Трошкиным они быстро рты позакрывали.

– А что за случай?

– Да какая разница, давно это было. Лет шесть тому назад, – отмахнулась от него Ольга Степановна, уже явно пожалев о своей горячности.

– Ольга Степановна, знаете, почему я обратился к вам? – доверительным, проникновенным тоном проговорил Андрей. – Меня не интересуют досужие сплетни, которыми меня с радостью снабдят многие сотрудники вашей больницы. Меня интересуют объективные факты и оценки! Поэтому расскажите мне, что случилось с Трошкиным, и как можно подробнее.

Маневр оказался действенным – испугавшись, что следователь отправится собирать больничные сплетни, Ольга Степановна, недовольно поджав губы, все же приступила к рассказу:

– Был у нас такой ординатор. В общем-то, способный врач и мужик не очень вредный, но любил заложить за галстук на рабочем месте. Зарплаты у нас и сейчас не ахти, а лет десять тому назад и вовсе слезы были; выгнать его – а где на это место другого найдешь? Ну вот, боролось начальство с ним, как могло: и на беседы вызывало, и выговора выносило, и премий его лишало, а только все без толку. Тут как раз Анатолия Игоревича завотделением назначали, а через месяц у пьяного Трошкина на столе пациент скончался.

Почему он скончался – трудно сказать. Может, потому, что Трошкин и был виноват, а может, его все равно нельзя было спасти, но только Анатолий Игоревич пошел на принцип. Обычно такое происходит, если родственники очень настырные попадаются, в суд подают, в прокуратуру пишут, в Министерство здравоохранения, и еще лучше – в СМИ. Но тут Анатолий Игоревич сам провел расследование и выяснил, что виноват в случившемся был именно Трошкин. Затем Бурмистров собрал все отделение и прямо заявил, что врач, пьяным вошедший в операционную, не имеет права носить белый халат и заниматься врачеванием, и он лично подобное безобразие терпеть не намерен, какой бы дефицит кадров ему ни грозил. После чего он заставил родственников все необходимые заявления написать, а потом пошел к начальству и потребовал, чтобы Трошкина уволили по статье за пьянство. Дело-то это непростое… Одним приказом тут не обойдешься, да и руководство больницы хлопот не любит, проще предложить человеку уволиться по собственному желанию. Но Бурмистров проявил принципиальность и оформил все так, как и обещал. Были составлены акты, собрана комиссия, сделаны необходимые заключения и так далее. Трошкин уже и сам был рад уйти, да не вышло. Вышибли с треском, еще и судом ему пригрозили. После этого происшествия у нас с застольями в отделении раз и навсегда было покончено! – гордо заявила Ольга Степановна.

– Действительно, Анатолий Игоревич был человеком решительным и принципиальным, таких не часто встретишь, – искренне восхитился Андрей, задумчиво глядя на Ольгу Степановну.

Та довольно улыбнулась.

– А что же случилось с горемычным Трошкиным дальше?

– А кто его знает? Он к нам в гости потом не заходил, – пожала плечами главная сестра. – Спился, наверное.

– И вам его не жалко? – прищурив глаза, спросил Андрей. – Ведь вы сами говорили, неплохой был человек.

– А вам родственников того человека не жаль, который по его вине скончался? А может, и не он один! – решительно взглянула на следователя Ольга Степановна.

– Вы правы. Хотя его вина в смерти этого человека судом доказана не была, кажется? – продолжал Андрей «раскачивать» ситуацию.

– А вам бы хотелось, чтобы ваш близкий человек попал в критический момент на стол к пьяному хирургу?

– Нет, – на этот раз совершенно честно и категорически заверил медсестру Андрей.

Ольга Степановна сидела напротив Андрея, по-прежнему недружелюбно сверля его взглядом.

– Ольга Степановна, случай с Трошкиным был единственным, когда Бурмистров проявил свою принципиальность?

– Если я вам не отвечу, вы отправитесь собирать сплетни? – без всякого намека на шутку уточнила она.

– Разумеется, потому что это моя работа, – так же серьезно ответил ей Андрей. – Я собираю множество различных сведений о незнакомых мне людях не из пустого любопытства, а потому, что хочу быть объективным в своем взгляде на случившееся в вашей больнице убийство. И я хочу быть так же объективен при поимке преступника. Так что, будьте добры, расскажите мне о подобных случаях в вашей больнице, а точнее, обо всех случаях, когда Бурмистров задевал чьи-то интересы. Насколько я понимаю, вы с симпатией относились к покойному, ну так помогите мне!

– Значит, популярная в больнице версия о том, что главного убила Скобелева, вас не устраивает? – с поразительной прямотой спросила Ольга Степановна.

– Нет. Поскольку я не могу обнаружить мотивов. Роман c Бурмистровым и стервозный характер юрисконсульта не в счет. Простите, что разочаровал вас.

– Ладно. Что поделать, – с искренним сожалением вздохнула Ольга Степановна, оправляя белый крахмальный халат, топорщившийся на ее полной груди. – Было еще несколько громких случаев. Но хочу сразу отметить: что бы ни делал Бурмистров, он всегда действовал в открытую. До интриг не опускался.

– В таком случае меня безмерно удивляет, что он достиг таких карьерных высот. Люди простодушные на административном поприще, как правило, не преуспевают, – отметил Андрей.

– У Анатолия Игоревича была масса других весомых достоинств, которые даже тогдашнее руководство больницы не смогло проигнорировать, – сухо проговорила Ольга Степановна.

– Допустим, – примирительно проговорил Андрей. – Так что это были за случаи?

– Около двух лет тому назад к нам в больницу устроился на работу молодой доктор Илья Григорьевич Котляр, ординатором в травматологию. Такой приятный с виду молодой человек… Амбициозный, несколько высокомерный, ну да с молодыми специалистами это случается. Ведь они от недостатка опыта часто считают, что кругом все дураки, одни они умные. Так вот, сперва все шло неплохо, Котляр себя показал хорошим специалистом, с коллегами и персоналом был вежлив, больные на него не жаловались. А потом он освоился, стал развязным, с младшим персоналом грубым, к больным невнимательным. Все это мелочи, но из них складывается повседневная жизнь больницы. Дошло до того, что он стал всячески избегать ночных дежурств под разными благовидными предлогами, потом – неблаговидными и вызывающими, начал откровенно пренебрегать распоряжениями завотделением. Но до откровенного скандала как-то дело не доходило. Среди медсестер поползли слухи, что в скором времени Котляра чуть не до завотделением повысят, что у него связи в комитете здравоохранения, и так далее. Все это, конечно, чушь, и пусть бы они себе болтали, но, к сожалению, он свои амбиции начал переносить на работу. Пациенты начали на него жаловаться: слишком уж он пренебрежителен к ним, ведет больных спустя рукава; несколько раз из-за его невнимания и недоработок у больных случались серьезные осложнения, и если бы не вмешательство коллег, неизвестно, чем бы все это кончилось.