– Я не отбираю у тебя заработок, Тутта. Я всего лишь прошу… – Она стянула с пальца колечко с александритом. – Давай поменяемся, а? Ну, просто…

Служанка упрямо сжала губы, обожгла злым взглядом.

– Нет, госпожа. Я ничего не возьму. И денег… у меня есть, но немного. Как раз только на дорогу и хватит.

Дальше все завертелось. Пока Бьянка цинично наслаждалась краюхой хлеба с ломтем копченого окорока (если бы маменька видела, то непременно бы отобрала и вручила бы миску с овсянкой на воде), Тутта подшивала брюки, убирала лишнее с талии, перешивала пуговицы на сюртуке изрядно устаревшего покроя. Потом Бьянка переоделась. Покрутилась перед зеркалом и пришла к выводу, что джентльмен из нее никуда не годный: слишком нежное личико, слишком тонкая талия, да и грудь все равно видна.

– Сейчас темнеет, – сказала Тутта, – никто не обратит внимания.

– И то правда.

Бьянка спрятала волосы под сеточку, немилосердно уминая локоны, затем нахлобучила широкополую шляпу.

– Вот и все.

Тутта жалобно всхлипнула.

– Ох. Госпожа… Так боязно отпускать вас одну, да еще и в ночь. Вы хоть знаете, где ближайшая станция?

– Знаю, – буркнула Бьянка.

Знать-то знала, но весьма приблизительно.

– Сквер Вистерий, выходящий на городской сад.

– Далековато, – проворчала девушка, – но… что ж делать. Думаю, у джентльмена больше шансов добраться до станции, чем у девицы.

– Только вы уж идите по освещенным улицам, – добавила Тутта. – Я буду молить Всеблагого… вы хоть весточку мне пришлите, когда доберетесь до тетки. Вот, берите.

И протянула туго набитый кошелек.

– Тутта, – едва слышно выдохнула Бьянка.

Отчего-то дыхание застряло в горле, и слезы градом покатились по щекам. Она стремительно шагнула вперед и обняла служанку, которая вдруг оказалась куда более близкой и родной, чем все родственники, вместе взятые.

– Не плачьте, госпожа, – прошептала девушка, – не плачьте. Все образуется, все у вас получится. Вы такая умница. И образование у вас есть. Вы обязательно хорошо устроитесь.

– А ты… а ты как же? – Бьянка вдруг подумала, что Тутту обязательно обвинят в организации побега.

– А что я? За меня не волнуйтесь, я себе место найду. – Она усмехнулась. – У меня сестра работает у Шико. Вот туда и подамся.

Бьянка торопливо вытерла слезы и отстранилась.

– Ну все. Мне пора. И так, небось, придется до утра ждать на станции.

– На станции не страшно, – сказала Тутта. – Первый дилижанс идет в три утра. Уж подождете.

Бьянка кивнула, запахнула на груди сюртук, кошелек сунула во внутренний карман. Окинула взглядом спальню – в последний раз – и легко двинулась к выходу.

От напряжения ее колотил озноб, но Бьянка знала, что она выполнит задуманное. Она, Претемный дери, не будет играть по чужим правилам. У нее хватит сил создать свои собственные.

* * *

Дом она покинула через черный ход, а затем крадучись прошла по липовой аллее, очень старой и неухоженной, дорожку почти забили разросшиеся между деревьями кусты. Аллея привела Бьянку к боковой калитке, которой обычно пользовалась прислуга и которая просто запиралась изнутри на щеколду. Бьянка в последний раз оглянулась: в просвете меж деревьев виднелась громада дома, замершая в густой фиолетовой тьме. Несколько окон светилось мягким золотым светом, и Бьянка знала, что это кабинет отца, столовая, кухня и спальня матушки. Поняв, что еще немного, и вся решимость испарится, девушка отперла калитку и выскользнула наружу, оказавшись при этом в переулке, который на уровне фасада здания пересекал улицу Фердинанда Гласного. Теперь… ей нужно было как можно быстрее добраться до городского сада и попасть на станцию, откуда отходили дилижансы. Бьянка решила, что, если сразу не получится уехать, она снимет комнату на ночь в недорогой гостинице неподалеку от станции.

Сунув руки в карманы, она заторопилась к улице Фердинанда. И это был первый раз в ее жизни, когда одна, пешком, да еще и после заката.

Откровенно говоря, Бьянка имела весьма смутное представление о том, где расположен городской парк. Туда она ездила с родителями в карете, и теперь, торопясь, постоянно выискивала взглядом те приметные здания, мимо которых они проезжали. Вот мрачное здание инквизиции, от одного вида которого по коже побежали мурашки. Воспоминание о том, как верховный инквизитор посадил ее в подвал и держал там несколько дней, было еще слишком свежо. До этого Бьянка никогда не сомневалась в том, что ей все сойдет с рук, все, что бы она ни учудила. Но нет. Граф Эверси оказался бессилен перед верховным инквизитором Рехши.

А вот министерство конструкторской магии, здесь маги-конструкторы занимаются разработкой механоидов, а потом вживляют им в грудь и голову магический лациум. Благодаря ему механоиды послушны воле хозяина, если только не окажется поблизости мага-менталиста. Впрочем, Бьянка читала газеты и пришла к выводу, что после гибели узурпатора все изменилось: механоидам по-прежнему ставили оживляющий компонент лациума, а вот на подчиняющий больше не ставили печати. Теперь армия механоидов полностью находилась в ведении круга менталистов, лояльных королю.

Потом Бьянка прошагала мимо ювелирного салона мадам Савье, куда они с маменькой когда-то ходили выбирать колье. Тогда все было правильно, Бьянка еще оставалась перспективной девушкой из очень хорошей семьи, и у нее были все шансы удачно выйти замуж. Маменьке понравилось тогда колье с голубыми топазами и россыпью мелких бриллиантов, но мадам Савье заломила такую цену, что им пришлось уйти ни с чем.

«А если будешь работать учительницей рисования, про драгоценности и вовсе придется забыть», – тут же подумала Бьянка и грустно усмехнулась.

Но ведь свобода того стоит, верно?

Так она без приключений добралась до городского парка. Шапки деревьев чернели за высокой оградой, и даже на расстоянии в лицо веяло прохладой и свежестью. По освещенной стороне улицы прогуливались влюбленные парочки, у входа в парк мороженщик неторопливо закрывал свой лоток. Бьянка вдруг вспомнила, как несколько лет назад родители водили ее сюда и купили шарик ванильного мороженого в сладком рожке. Грудь стиснуло сладкой болью, и девушка торопливо отвернулась. Она поискала глазами таблички с надписью улиц, увидела нужную и свернула туда. Ряд фонарей с магкристаллами резко оборвался, только станция – широкое кирпичное здание с колоннами – была освещена.

Не прекращая озираться, Бьянка трусцой добралась до станции, что есть сил дернула дверь в зал ожидания и только там вздохнула с облегчением. Зал ожидания был невелик и заставлен широкими скамьями, на одной из которых дремал, вытянувшись во весь рост, мужчина в потертом сюртуке. Его лица не было видно, потому что он накрыл его мятой широкополой шляпой. В дальнем углу за ажурной решеткой сидел кассир, который одарил Бьянку пристальным взглядом. Стараясь не разбудить спящего, Бьянка на цыпочках прошла мимо и остановилась у окошка кассы.