Рывком я встал на колени и зашатался, едва не свалившись на спину. Волк лежал на животе, будто просто прилег отдохнуть. Я не мог понять, спит он или нет — мое сознание все еще кружилось, как от опьянения. Белая шерсть волка была грязной, будто он по брюхо влетел в трясину.

Я сидел так минут десять, не отрывая взгляда от хищника, пока, наконец, мои конечности не стали слушаться. Со мной не было никакого оружия, и я поискал взглядом что-нибудь подходящее.

Рядом с коленом лежала сухая палочка. Такой только землю в цветочном горшке рыхлить, но за неимением лучшего пришлось взять ее. Негнущимися пальцами я сграбастал первобытное оружие, и, пошатываясь, кое-как поднялся на ноги. Опасливо косясь на хищника, я обошел его по кругу, заодно привыкая к непослушным ногам.

Когда я увидел, что заднюю часть волка украшали две зеленых кляксы, которые уже почти впитались в шерсть, мне стала ясна вся картина.

Хищник забежал в озеро, схватил меня, и дал деру. Вот только получил в благодарность от озерной твари два выстрела в задницу. Дальше животное тащило меня, пока не свалилось. Видимо, концентрация яда была губительной, и сердце не выдержало.

Я подошел к волку и потрепал его за ухом. Его огромную голову я бы не смог, наверное, даже обхватить.

— Спа… си… бо, — сказал я, заставляя язык шевелиться.

Я нащупал шнурок на шее и, вытянув талисман Рычка, сжал его. Связаны ли между собой этот лесной житель и стая Белых Волков, я не знал, но другого объяснения произошедшему у меня не было.

Заметив кровь на ладони и мотке волос, я задрал рубаху. На груди у меня были синяки и проколы. Я быстро сообразил, что это следы зубов хищника. Он нес меня так аккуратно, как только мог.

Вздохнув, я опять потрепал волка, а потом, подумав, вырвал у него немного шерсти. Я не знал, как отплатить этой зверюге за эту жертву, и мог только пообещать не забывать его. Разобрав талисман, я примотал к светлым прядям Рычка белые шерстинки.

Я долго мучился, пытаясь заставить пальцы слушаться, но мелкая моторика быстро разгоняла кровь и мышление. Глядя на чуть потолстевший талисман, я подумал, что не совсем понимаю физику этого мира. Почему тела умерших в Инфериоре растворяются, но пряди остались?

Вопрос был не таким уж и важным, обычное любопытство. Я сунул талисман за ворот рубахи, потом положил руку на волка и сказал:

— Спасибо. Я буду тебя помнить.

Язык слушался уже гораздо лучше.

Постояв несколько секунд, я покрутил головой, пытаясь определить, где нахожусь. С одной стороны между деревьями я заметил просвет и решил пройти туда, чтобы посмотреть. Если что, просканирую земным локатором.

Я быстро нашел длинную палку. Против местных обитателей и зверей это было бесполезно, только смех вызовет, но выбора особого не было.

Осторожно продвигаясь вперед, я не сразу заметил, как сбоку выросла тень, и рядом с шеей блеснул клинок. Я отмахнулся палкой, но крепкая рука перехватила ее и одним движением сломала.

— Твое имя, первушник?

Я повернул голову. Серый Волк, обычный воин, как и все. Внимательные глаза, но смотрит без вражды. Да и рыпаться мне не имело смысла, без копья я долго не выстою, если вообще успею что сделать.

— Спика, господин зверь, — ответил я, вспомнив, что еще надо и местные приличия соблюдать.

Воин чуть не прыснул со смеха, но все же сохранил серьезное выражение лица.

— Абитур клана Лунный Свет? Тот самый?

— Да, господин зверь, — я пожал плечами, — Наверное.

— Силен ты, ничего не скажешь, — Серый Волк покачал головой, — Ну, идем со мной, Спика…

Имя он произнес с некоторой веселой издевкой, и я на миг замешкался.

— Куда, господин зверь?

— В смысле куда? Ты прошел испытание, — он кивнул в ту сторону, откуда я пришел, — Вышел из Леса Правды.

* * *

Я сидел на коленках и смотрел на пламя, закрытый в тесной каменной камере. Соломенный лежак у стены, свечка в подставке, и напротив дубовая дверь с открывающимся окошком. Это по всем признакам напоминало тюрьму, но меня все-таки кормили.

Где-то час назад принесли еду и воду, добавив: «Выспись, первота, завтра второе испытание».

Все, что выпало на мои плечи в Лесу Правды, не отпускало меня, не давало заснуть. Я в очередной раз прошел по краю, чудом выжил, но не смог сбежать. И теперь сидел, понимая, что у меня опять нет выхода. Спасибо хоть на том, что не обыскали, и не отняли ничего.

Это не значит, что я сдался. Вся каморка уже давно просканирована, как и некоторые соседние помещения за толстыми каменными стенами. Я и вправду томился в какой-то темнице.

Я чувствовал, что нахожусь под землей, в каких-то катакомбах. Тонкий узкий луч едва достал до поверхности, до первых деревянных полов. Под землей надо мной был еще этаж, как и внизу. Какую площадь занимало трехэтажное подземелье, я уже определить не мог.

Теперь я мог точно сказать, что чувствовал землю лучше, чем до Леса Правды. Третья ступень немного продвинула мои способности, но лишь немного. Видимо, права была Хильда — все это надо развивать. И, желательно, под надзором опытных учителей.

А еще я нащупал живых обитателей. Через одну камеру от меня я наткнулся на одного, да еще в помещении напротив, через коридор, кто-то неясно ощущался. Остальные камеры, докуда я доставал, были пусты. Да и соседи оказались не слишком поворотливы — за пять минут, что я их прощупывал, пошевелился только один из них.

Умения осязать живые организмы у меня не было, и я не мог понять, кто там. Единственное — две руки, две ноги, голова. Все, как у обычных людей.

Через толстую дубовую дверь почти не проникали звуки, и я долго сидел в абсолютной тишине. Это угнетало, я перепробовал уже все способы развлечения и развития, но сон все не шел.

Больше всего усилий я потратил на попытку наладить контакт с водой. В кружке она особо не откликалась, но во влажном камне я даже мог заставить ее медленно перетекать.

Я усмехнулся, когда за десять минут переместил мокрое пятно на несколько сантиметров. Это стоило мне головной боли, зато вознаградилось огоньком духа, прилетевшим с потолка.

Стало совсем смешно, когда я представил, как прошу соперника на арене постоять немного, пока мое «мокрое пятно смерти» эффектно ползет к своей жертве. Еще можно попросить его лечь и нажраться мокрой земли. Тогда я его точно убью!

* * *

Я не помнил, как уснул, но меня разбудил скрип дубовой двери. Моя свеча еще не погасла, свет в коридоре был намного слабее. В темном проеме стояли два зверя. Один был тем, кто сопровождал меня в камеру, я запомнил его по связке ключей на поясе. А вот лицо второго было скрыто под капюшоном.

— Как смеешь валяться, когда перед тобой зверь?