Решила, что помощь пришла от поварихи потому, что увидала на ее постели четкий след. Там кто-то точно не так давно лежал поверх застеленного одеяла. Отпечаток же был? Был. Особенно на подушке. Вот Симона не ночевала здесь – ее постель не была тронута. В отличие от матраса Рагны. Да, все объяснялось довольно просто. Вот мысленно и возблагодарила эту добрую женщину, что не оставила валяться на земле. Я так поняла, что это она потрудилась поднять меня, уложить на матрасе рядом с собой, тщательно прикрыв одеялом от ночной свежести.

– Но что же я сижу? – встрепенулась уже в следующую минуту. – Все же встали… я снова последняя пробудилась… И надо еще не только мысленно поблагодарить ангрийку, а и наяву тоже.

Подумав так, поднялась, оделась, привела в порядок волосы и поспешила на двор. А только переступила порог барака, так и замерла на месте. Потому что увидела, как проезжающая мимо усадьбы телега притормозила, позволяя спуститься с нее… да, на землю у ворот ступила Рагна. А кто же тогда лежал ночью на матрасе рядом со мной?..

В растерянности обвела глазами весь двор. Заметила Давена, и он наполнял питьевое корыто для своих подопечных. Овцы толпились в том же углу, пихались, лезли друг на друга, чтобы первыми дотянуться до воды. Парень же заметил меня и поднял в приветствии руку.

– Доброе утро, Инга!

Этот его жест заметила выходящая из хозяйского дома Симона, и немедленно свела свои белесые брови на переносице. Надо же ей было показаться на крыльце именно в этот момент!.. Я же и отвечать тому «перекати-поле» не собиралась и тут же отвернулась от него, но, пойди же ты, снова невольно вызвала раздражение у этой «колючки».

– Кто-то снова возомнил, что является здесь не рабой, а госпожой?! – фыркнула она на меня. – Долго спишь, девица! – слово «девица» у нее получилось прошипеть. – И сегодня тебе не отлынить от общей работы… не получится закрыться в своей мастерской на весь день… В доме объявлена большая стирка!

– Ты объявила? – спросила я, зная, как эта женщина любила мною командовать.

Но сама при этом продолжила осматривать, как обследовать, двор.

– На этот раз хозяин! Ингвар распорядился сменить у него белье. А тогда уже греется вода в чане и перестирывается все подряд, – был выдан мне ответ довольно вредным голосом. – Так что готовься… рукодельница ты наша…

А я ломала голову: неужели это Видар оттащил меня ночью в постель? Трудно было поверить в такое, потому что думала, что он меня невзлюбил. А оказывается, есть в его душе место доброте ко мне… И вон он стоял около колодца… В мою сторону кинул, по обыкновению, пасмурный взгляд. Вот же мрачный тип! Неужели только снаружи такой?

И еще я нечаянно взглянула на хозяина. Он тоже был у колодца. Возобновил свои холодные обливания? Не рано ли? Рука-то слушалась его еще плохо… Хотя… раз женщин водить в свою постель начал…

– И мне то что! – круто развернулась и заспешила в сторону кухни.

Я чуть ни бежала, а перед глазами стояло увиденное. Как Ингвар отфыркивался и тряс мокрыми волосами, разбрызгивая вокруг себя колодезную воду. Как он заметил, что конюх куда-то смотрит и отследил его взгляд. Распрямился и начал разглядывать меня внимательно-внимательно. Мне показалось, что хотел что-то спросить, да в последнюю минуту передумал. Ну и ладно. Никакого желания не было с ним беседы беседовать… причем, никогда.

Этот же день прошел как обычно: в хлопотах. С той лишь разницей, что сесть за вышивку получилось только ближе к вечеру. Пришла в мастерскую вся уставшая, со стесанными от выжимания мокрого белья руками, с ноющей от неудобной позы стояния за корытом спиной. Опустилась на стул у окна и погладила ровные стежки на ткани. Кони, вы мои кони! Унесите меня отсюда!.. Захотелось всплакнуть, но запретила себе эту слабость. Напротив, прикусила губу и взялась за иголку.

Раз укол, два укол, протянула нитку. Снова и снова повторила нехитрые движения. Они у меня были выверенные, отточенные многолетним опытом, вот вышивка и ложилась на ткань идеально ровно. Но работа не приносила удовлетворения, хоть вожак вольного табуна получился хорош, и наметился уже второй конь… тоже весь из себя с буйной гривой. Нет, не было настроения вышивать эту тему. А что тогда хотела? Обвела взглядом комнатенку и заметила брошенный в угол другой холст.

Что меня дернуло поднять его и снова натянуть на пяльцы? Сама не поняла, но сделала так, и тогда работа пошла. Мне казалось, что просидела за ней около часа, а оказалось, что время перевалило уже за полночь. Свечи не могли тягаться с солнечными лучами и освещали полотно скудно, оттого приходилось щуриться и нагибаться ниже, или же поворачивать пяльцы и так, и этак. Нет, надо было заканчивать эту работу, иначе, завтра снова трудно будет подняться. И только отложила пяльцы и хотела подняться из-за большой растяжки с табуном, как дверь в комнату скрипнула, а на пороге возник Ингвар.

– Заработалась, Инга. Так недолго глаза сломать.

Сказал и неспешно направился ко мне. Отчего-то подумалось, что отступить от него будет некуда, ведь за спиной был край стены и закрытое окно.

– Или шедевры именно так и создаются? В темноте и при свечах? И обязательно, чтобы тишина и покой?

Какой уж там покой! Сердце не переставало колотиться, то от воспоминаний, непрошено лезших в голову, пока только руки были заняты работой, то вот оно, предмет тех приставучих дум явился воплоти.

– А днем времени не было…

– Дай посмотреть, что у тебя получается…

– Не хотелось бы…

– Мне не терпится…

Он не очень и спрашивал. Надвинулся совсем близко, что вжалась в стену почти что, ухватил рамку с подставкой и развернул к себе.

– Здесь еще ничего не видно!.. – теперь отчего-то удушливой волной нахлынуло смущение. – Другое дело будет, когда поставлю последнюю точку.

– Отчего же!.. Я могу представить всю эту картину. Живо так получается… – зачем-то стал трогать сначала сработанные стежки, а потом… взял и поправил прядь моих волос, убрав ее мне за ухо.

– Но я на сегодня уже закончила. Хотела свечи задуть, а тут… – дернулась, а отстраниться и некуда.

– А я свет в конце коридора заметил. Решил узнать, не навредишь ли себе снова.

– То есть?.. – вскинула на него глаза, заподозрив, что намекал на прошлую ночь.

– Я вышел во двор… – вроде как запнулся на долю секунды, но хмыкнул едва различимо и продолжил тем же спокойным тоном. – В общем, вышел и увидел, что лежишь у барака. Напугала ты меня, детка, подумать успел всякое, а дотронулся и нащупал тихо бьющуюся венку.

– Вот оно что!.. – это же оказалось, что меня не Видар нашел…

– Слабенькая ты, малышка, выходит, и только с виду ершистая. Это же надо, сознания лишаться от такой малости, как посидеть с нитками и тряпками несколько часов подряд…

– Вовсе и…

– Я и подумал, как бы сегодня не повторилось вчерашнее.