Когда-то Уарда была рада этому, но сейчас ей стало стыдно. Разумеется, Эсма мечтала выйти замуж по любви. Ей не нравился ни Рахман, ни его первая жена, и когда в ее душе появились какие-то чувства, она бросилась в них, как в пропасть, не думая ни о наказании, ни о погибели.

Уарда чувствовала свою вину. Это она не объяснила Эсме, в чем разница между мечтой и реальностью, между слепым желанием и суровым долгом.

— Мама, я должна кое в чем признаться, — прошептала Гайда, опустив ресницы. — Я не могу молчать, потому что это жжет мне душу!

— Что случилось?

— Ко мне приходила Эсма.

Уарде показалось, что она ослышалась.

— Эсма?!

— Да, Эсма, моя… сестра.

Женщина попыталась взять себя в руки.

— Когда?

— Несколько дней назад. После несостоявшейся казни. Она была жива и здорова, только сильно измучена, с остриженными волосами, в грязной одежде. Она просила приютить ее.

С лица Уарды не исчезало выражение величайшего напряжения.

— И… что случилось дальше? Где она сейчас?!

Гайда тяжело вздохнула. Она по-прежнему не поднимала глаз.

— Не знаю. Разумеется, я сказала, что она может остаться, что я ей помогу, но затем пришел Хатем и заявил, что Эсма должна уйти. Он считает, что ее пребывание в нашем доме может грозить большими неприятностями. Эсма ушла. Я хотела дать ей денег, но она отказалась.

Уарда схватилась за грудь.

— Почему она не пошла к нам?!

— Эсма думала, что там ее могут найти. А Хатем сказал, что она не должна портить жизнь отцу и братьям.

— Она умоляла вас о снисхождении?

— Нет. Она не была похожа на себя. Суровая, словно окаменевшая, и вместе с тем полная решимости.

Уарда сокрушенно покачала головой.

— Кто ее спас?

— Какой-то человек. Эсма сказала, что он не нашего круга. Я не догадалась спросить, кто это был.

— Возможно, она ушла с ним?

— Не знаю.

— А что насчет обвинений? — спросила Уарда. — Она говорила об этом?

— Эсма призналась в том, что встречалась с племянником Айши. Однако мне показалось, что она не считает себя виноватой. Она сказала, что и Рахман, и Айша плохо обращались с ней.

— Странно, она была замужем больше года, а мы ничего об этом не знали.

Уарда задумалась. О грязном пятне на чистейшей репутации семьи, о черной тени, заслонившей свет счастья, а главное — о том, что сказать Тарику. Наверное, он станет искать Эсму, наверное, возненавидит Гайду и испортит отношения с зятем. Быть может, бросится к Рахману ар-Раби, дабы навсегда погубить свое будущее и будущее сыновей.

Прошлое Эсмы отделено от ее настоящего плотным занавесом. И такая же преграда стоит на дороге в будущее. Никакое сочувствие, сопереживание, никакие слезы не способны разрушить эту стену. Если речь идет о приличиях, законе или вере, Аллах выбирает лишь черную и белую краски и не допускает полутонов.

Подумав так, Уарда сурово и твердо произнесла, глядя в несчастное лицо дочери:

— Что сделано, то сделано. Прошлого не вернуть. Ты правильно поступила, что рассказала мне правду. Теперь мы будем хранить эту тайну вместе.

Мариам давно привыкла к унижениям и страданиям, а потому не могла представить, что когда-нибудь чаша может переполниться, как была не в силах предугадать, что роковой удар нанесет человек, к которому она искренне привязалась, которого сумела полюбить. Человек, ради которого она была готова стать бескорыстной и стойкой, верной и нежной.

Из всех мук, которые ей довелось перенести, эта была самой страшной.

Несчастную девушку глубоко задел выбор Таира: и она, и он принадлежали к одной среде, были похожи, как семена одного и того же дерева, и вместе с тем он предпочел ей женщину из другого мира, возвышенного, светлого, прекрасного мира, к которому ему никогда не принадлежать. Минувшей ночью она проследила за юношей. Таир пошел к Эсме сразу после того, как выпустил из объятий ее, Мариам!

Девушка была уязвлена таким вероломством до глубины души, и ей захотелось отомстить юноше. Она отправилась в центр города, отыскала двух мирно беседующих стражников и обратилась к ним.

Воины халифа, сразу угадав в девушке обитательницу трущоб, смотрели на нее с презрением. То, что это существо выползло из мрака на дневной свет, само по себе было сродни преступлению.

— Что тебе нужно? — грубовато спросил один из них.

Мариам жалко улыбнулась, тогда как ее глаза горели беспощадным металлическим блеском. Бедствия и несчастья редко приводят к любви, хотя наоборот — сколько угодно.

— Мне известно, где скрывается девушка, которая не так давно избежала казни. Неверная супруга с обрезанными волосами. Она живет в районе ар-Русафа, в доме пожилой вдовы.

Один из мужчин замахнулся на Мариам.

— Что ты несешь? Пошла отсюда!

Однако второй остановил его:

— Постой. Пусть объяснит подробно. Я помню этот случай. Преступницу так и не нашли, и наши товарищи понесли суровое наказание.

Когда Мариам закончила говорить, воины халифа переглянулись.

— Ты можешь показать этот дом?

— Да.

— Тогда идем. Но если ты соврала, тебе придется дорого заплатить.

Преодолев страх, девушка пошла впереди воинов. Она привела их к дому, из которого минувшей ночью тихо выскользнули Таир и Эсма, однако мужчины долго не осмеливались войти. А вдруг здесь живут ни в чем не повинные люди?

Пока они размышляли, Мариам и след простыл. Наконец стражники все же решили поговорить с хозяевами.

Эсма спала так крепко и сладко, как не спала, казалось, со времен своего рождения. Ей снились ослепительный солнечный свет, аромат жасмина, благословенный дождь и ветер, разметавший волосы. Положив руку под щеку, она лежала свернувшись калачиком, как в утробе матери, защищенная от внешнего мира, и блаженно улыбалась.

Ей снился мужчина. У него были малахитовые глаза и грация дикой кошки. Сейчас он один в целом свете мог взять ее за руку и повести вперед. Защитить от неминуемого, спасти от смерти. Девушка больше не чувствовала себя одинокой. От этого ощущения что-то внутри растаяло, раскололось — кусок льда или камень, — и это было прекрасно.

— К ней приходил мужчина. Он назвался ее братом, — услышала Эсма сквозь сон и тут же встрепенулась.

Она открыла глаза. В окно светило яркое солнце. Тело покрывал холодный пот. Голова кружилась. Сквозь стоявший в ушах шум и гулкие удары сердца Эсма пыталась расслышать чьи-то голоса.

— Я позову девушку. Она дома. Кажется, она спит, — произнесла почтенная Басим.