Теперь Мегрэ благодушно попыхивал трубочкой с таким видом, с каким взрослые слушают занимательные рассказы детей.

— Продолжай.

— Мак-Джилл связался с какими-то подозрительными типами вроде тех, что поили меня сегодня ночью. Они решили начать шантажировать Маленького Джона. И Маленький Джон испугался. Когда они узнали, что из Европы приезжает его сын, они решили прижать папашу и, по прибытии судна, похитили Жана Мора, чтобы получить за него выкуп. Я не мог сказать им, каким образом Жан Мора очутился в «Сент-Рейджи». Может быть, Маленький Джон выложил кругленькую сумму? Может быть, разузнал, где прячут молодого человека? Ведь он далеко не дурак… Словом, я подтвердил, что вам известно все.

— И что их могут арестовать? — спросил Мегрэ и поднялся.

— Не помню. Думаю, что да. И что вам о них известно.

— О ком — о них?

— О тех, кто дал мне пятьсот долларов.

— А что они сделали?

— Сбили старика Анджелино, потому что Мак-Джилл понял: вы все раскроете. Вот и все. Можете арестовать меня.

Мегрэ отвернулся, чтобы скрыть улыбку, но лейтенант Льюис был серьезен, как папа римский.

— И что же они тебе на это ответили?

— Впихнули меня в машину. Я подумал, что они пристукнут меня в каком-нибудь глухом квартале, — кстати, и пятьсот долларов бы к ним вернулись. Но они просто-напросто высадили меня напротив муниципалитета и сказали…

— Что?

— «Иди проспись, идиот!» Что вы собираетесь делать?

— Сказать вам то же самое.

— Что-что?

— Повторяю: идите и проспитесь.

— И больше к вам не приходить?

— Как раз наоборот.

— Я вам все еще нужен?

— Возможно, понадобитесь.

— В таком случае…

Он со вздохом бросил искоса взгляд на пятьсот долларов.

— Дело в том, что одну-то сотню я разменял. Иначе я не смог бы добраться к себе даже подземкой. И сегодня я попрошу у вас не пять долларов, как всегда, а только один. Раз уж я стал подлецом…

— Что вы об этом думаете, лейтенант?

Вместо того чтобы расхохотаться, — а Мегрэ подмывало именно расхохотаться — коллега О'Брайена серьезно перечитал свои записи.

— Жана Мора велел увезти не Мак-Джилл.

— Само собой, черт побери!

— Вы это знаете?

— Я в этом убежден.

— А нам это известно достоверно.

У Льюиса был такой вид, словно он выиграл партию, подчеркнув различие между знанием американской полиции и простой убежденностью своего французского коллеги.

— Молодого Мора забрал с собой некий тип, который вручил письмо от отца.

— Знаю.

— И мы также знаем, куда увезли молодого человека. В Коннектикут, в коттедж, принадлежащий Мора-старшему, куда он уже несколько лет не заглядывал.

— А отец добился, чтобы Жана привезли к нему в «Сент-Рейджи».

— Откуда вы знаете?

— Догадываюсь.

— Мы догадок не строим. Через два дня тот же человек снова отправился за Мора-младшим.

— А это означает, — затянувшись, пробормотал Мегрэ, — что были какие-то причины для того, чтобы в течение двух дней молодой человек оставался вне игры.

Лейтенант поглядел на него с комическим изумлением.

— Тут можно усмотреть и некую связь, — продолжал комиссар. — А именно: молодой человек появился только после гибели старика Анджелино.

— И какой вывод вы из этого делаете?

— Никакого. Коллега О'Брайен может подтвердить, что я никогда никаких выводов не делаю. Он, несомненно, прибавит, что я никогда не думаю. Ну а вы-то думаете или нет?

Мегрэ спросил себя, не слишком ли далеко он зашел, но Льюис, после минутного размышления, ответил:

— Иногда. Когда у меня в руках достаточно серьезный материал.

— Ну а на данном этапе дело не стоит того, чтобы думать.

— А какого вы мнения о рассказе Роналда Декстера? Его ведь зовут Декстер, не правда ли?

— Я еще не составил мнения о его рассказе; но он меня здорово позабавил.

— Он сказал правду: по времени действительно так и получается.

— Не сомневаюсь. Это совпадает также и с отъездом Мора в Европу.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что Джоз Мак-Джилл родился за месяц до того, как Маленький Джон возвратился из Байонны. И что, с другой стороны, он родился через восемь с половиной месяцев после его отъезда.

— И что же из этого?

— А то, что он с успехом может быть сыном и того, и другого. Так что у нас есть выбор, как видите. Это очень удобно.

Извлечь из этого Мегрэ ничего не мог. Просто сцена с клоуном, пребывающим в состоянии похмелья, привела его в хорошее настроение, а надутый как индюк Льюис был прямо-таки создан для того, чтобы это настроение поддержать.

— Я приказал поднять за те годы все акты о смерти, которые могли бы относиться к Джозефу Домалю и к Джесси.

— Если только они умерли, — рявкнул Мегрэ.

— Но если они живы — где они?

— А где все триста квартиросъемщиков, которые в те же годы жили в доме на Сто шестьдесят девятой улице?

— Если бы Джозеф Домаль был жив…

— Ну-ну!

— …он, наверное, позаботился бы о своем сыне.

— Если только это его сын.

— Но мы обнаружили бы его среди нынешних знакомых Джона!

— А почему? Разве то, что двое молодых дебютантов вместе сделали номер в мюзик-холле, связало их на всю жизнь?

— Ну а Джесси?

— Заметьте: я вовсе не утверждаю, ни что она жива, ни что жив Домаль. Но не исключено, что тот умер себе спокойно в Париже или в Карпантра[10], а Джесси и сейчас живет в какой-нибудь богадельне. А возможно, что все наоборот.

— Вы, наверное, шутите, комиссар?

— Какие тут шутки!

— Проследите за ходом моей мысли.

— А вы размышляли?

— Всю ночь. Итак, начнем с начала: ровно двадцать восемь лет назад три человека…

— Три «J»…

— Что вы сказали?

— Я говорю: три «J». Так мы их называем.

— Кто это — вы?

— Мы с ясновидящей и старым циркачом.

— Кстати, как вы и просили, я приказал их охранять. Но пока вокруг них ничего не произошло.