Начальник оказался из тех, что не желал схватывать налету. Кроме того, кажется, надышался демократических веяний, и это дурно на него повлияло.

– Каждый больной имеет право принимать гостей и быть принятым… И папа ваш тоже… Несмотря на то, что у него с головой что-то слегка.

– Ничего у него нет. Лечащий врач подтверждает. Ему лишь нельзя идти на контакт с посторонними. У него дистрофия, а его пичкают таблетками, чтобы он спал.

– Это бывает полезно…

Лушников удивился: действительно, дурак, кажись. Слов простых понять не может… Извинился и положил трубку.

– Наливай, дядя Ваня…

Мужик подбежал и встал рядом. Его трясло под дождем. Тамара Борисовна еще раз взглянула на него и отвернулась.

– Зонтиком не угостите?… А то промочит меня насквозь, – вдруг спросил тот. Находчивый оказался субъект.

Тамара секунду думала, потом подвинула в его сторону средство от дождя. Может встать «под крышу».

– Вообще-то я вор-домушник, втираюсь в доверие к пожилым женщинам…

Тамара Борисовна вздрогнула. Давно с ней не стояли так близко и не вели себя так независимо. Конечно, человек шутит. Надо же о чем-то говорить, когда идет проливной дождь.

– Уколов, – представился «квартирант». – Илья Николаевич. Можно просто Илюша. Вы меня просто выручили… Большое вам за это спасибо.

– На здоровье… – отвечала Филькина, внутренне холодея. Дождь скоро кончится, и неожиданный знакомый может пропасть навсегда.

– Сколько сажусь на этой остановке, а вас вижу впервые, – продолжал Уколов. – Вы приезжая?

Оказалось, что дама местная, и этот факт развеселил его. Значит, говорил Илья, можно еще раз встретиться.

«Зачем откладывать! – хотела крикнуть Тамара. – Когда можно прямо сейчас – ко мне домой и завалиться в постель! Тем более что дочери с внуком нет. Никого дома… Ну! Попросись, дурак!.. Скажи, что ты простудил горло и хочешь выпить горячего кофе…»

Она обернулась к нему грудью и в упор посмотрела в лицо. Недвусмысленно. Бог послал человеку женщину, так что не надо теряться. Хватай и тащи ее к себе в пещеру.

– Может, прогуляемся? – спросил Человек.

– Замерзла, – ответила Женщина.

– Тогда, может быть, погреемся где-нибудь?

– Это можно… Дома как раз никого…

У Человека внутри внезапно вдруг все поднялось и тихо заныло. Все-таки правильно придумал Бог.

Они сели в подошедший троллейбус и поехали по направлению к центру. Потом вышли и побрели под дождем, прижавшись друг к другу. Тамара Борисовна никого не боялась. Пусть смотрят. Кто ей такой Александр Сергеевич, чтобы она заживо зарывала свой сексуальный талант. А в том, что она талантлива, Тамара была абсолютно уверенна. Только она одна может испытывать бури чувств.

Пришли в квартиру. Отворили одну из комнат, вошли и сразу же повалились в кровать, сдирая друг с друга одежду. Больше всего мешали брюки. Наконец освободились от этой придумки цивилизации и торопливо соединились.

Тамара Борисовна принялась в постели стонать, в две руки царапая ногтями Уколова за заднюю часть. Она вела себя так, словно для нее только что наступил звездный час. Сейчас или никогда.

И спектакль удался на славу. Уколов свалился рядом, как ствол подрубленного дерева. Господи помилуй. На сексуальную маньячку, кажись, наскочил. Однако в этом что-то есть. Не забыть ему больше этого сексуального состязания. И надо будет обязательно повторить свой поход.

Он так и сделал. На большее его не хватило. Изношенный все-таки организм. Трижды сидел в колонии, в том числе в помещении камерного типа. А это, как ни крути, тюрьма в тюрьме. Режим как в гестаповских застенках.

– Кем ты работаешь? – интересовалась Тамара.

– Осеменителем…

Это ее рассмешило. Хотя Илья не обманывал. Он действительно работал в Пригородном совхозе на должности по искусственному оплодотворению коров.

– Кроме смеха… Есть такая должность, – разъяснял Уколов.

– А в город зачем приехал?

Это походило на допрос, но Уколов все же ответил: по цивилизации соскучился… Одни коровьи хвосты перед мордой – поневоле впадешь в уныние.

Тамара стала рассказывать о себе. У нее тоже брат сидел, когда они жили в Средней Азии. Два раза попадался. Потом полиция от него отстала – вроде как с мафией связался. Там же одни крутые, в мафии. Разве же с ними полиция может справиться. Вот бы такого же мужика найти, как ее брат. Только мигни – пойдет и решит проблему. За ножик сидел.

Уколов встрепенулся – и сам тоже за ножик…

И пошутил:

– Кого зарезать надо – ты только скажи.

– Да есть тут один. На ладан дышит… Хотя дело того стоит…

Проговорила и притворно замолчала. Тайна, она всегда заманчива.

– Кто с тобой живет? – оживился половой партнер. – Одна?

– Дочь, – осадила его Тамара. – С внуком. Но есть вариант, что появится квартира почти что за миллион. Старинная. Здесь же рядом, в центре города.

Илья слушал, наматывал на ус. Когда говорят, лучше не прерывать. Изобрази из себя скучающего, тогда тебя попытаются заинтересовать.

И Тамара старалась. Чуть не все сведения выложила по поводу своего бывшего гражданского мужа. Кроме, естественно, приехавшего недавно сына. Боялась отпугнуть нечаянным сообщением. Потом как-нибудь можно объяснить.

Тамара перестала перебирать факты «супружеской» жизни. Устала. Полежала с минуту, закрыв глаза, и спросила:

– Кофе хочешь?

– Хочу, – ответил Илья.

– А виски?…

И виски Илья хотел. Почему нет, когда тебя угощают. Только бы гонорею не подцепить или другую симпатическую болезнь. Однако на то не похоже. В комнате порядок. Воздух чистый, не прокуренный.

Тамара поднялась. Накинула на голое тело халатик и пошла к холодильнику. Достала бутылку, колбаски копченой, лимон. Две рюмки вынула из шкафчика. Откупорила и бутылку и наполнила рюмки.

– За знакомство, Илюша? Буду надеяться, что не в последний раз тебя вижу.

– О чем ты говоришь! – Илья раздул ноздри. – За кого ты меня держишь…

– Тогда за нас!..

Тамара подняла рюмку. Посуда тоненько тенькнула, соприкасаясь, и жидкость пошла в желудок. Хорошая вещь – виски. Лучше всякого вина. И этот гусь тоже хорош. Давно ей такого не доставало…

Уколов Илья закусывал, когда в квартиру вдруг позвонили.

– Кто?! – Встрепенулся гость, шипя по-змеиному. – Муж?!.. Любовник?!..

Вскочил и стал быстро одеваться. Куда его привели?! Разделают вместо барана и пустят на пирожки.