никого не пропустит, пока не вкусит свежей крови! Вот и ждал нас котик два года, а всю историю со своим заточением выдумал!

– Никому не кажется, что из-за своей болтовни Репрев поел весь кислород, и у него в без того обездоленном мозгу наступила полнейшая голодуха? – Агния щёлкнула Репрева по лбу.

– Алатар, конечно, не больно-то разговорчив, – задумчиво произнёс Астра. – Но он бенгардийский тигр.

– В сказках все тигры добрые, умные и храбрые! – подметил Умбра. – Я хочу, чтобы Алатар был нашим другом.

– Мне бы тоже хотелось, Умбра, – сказала Агния и вздохнула. – Но друзей в таких местах не заводят. Ты же не станешь знакомиться с кем-нибудь ночью в тёмном переулке? Наше с Алатаром знакомство выглядит так же странно.

– Это потому, что ты не гуляешь со мной поздно! – ответил дракончик.

– И не поспоришь, – улыбнулась Агния.

Искатели вернулись к Алатару, и Астра спросил у него:

– Про какой обед говорит плакс-дракон?

Но за Алатара ответил сам плакс-дракон:

– Отдайте мне это! – он показала острым серповидным когтем на Умбру, который тут же поспешил скрыться за спиной Агнии. – И вы пройдёте первое испытание.

– Это фамильяр, ты, гадальный шар! – рассерженно выкрикнул Репрев. – Никогда прежде не видел фамильяра?

– Я видел много кого и что. Я даже видел, как вы появились на этом падающем в бездну камне. Мы – бессмертные существа. Умру я, будут другие. Мы живём столько, сколько существует артифекс. Мы встречали таких, как этот фамильяр. У него повреждена душа – он пограничное творение между живым и неживым.

– И что ты с ним делать будешь, воткнёшь его в своё гнездо, как прутик? – зубоскалил Репрев.

– Наши гнёзда не простые гнёзда. Во Вселенной каждый предмет имеет в себе искру. Мы питаемся этой искрой. С ней мы поддерживаем порядок вещей.

– Порядок? – переспросил Астра.

– Да, порядок, – ответил плакс-дракон. – Когда вы не наблюдаете какую-либо вещь, она стремится распасться на… скажем так, частицы. Когда вы наблюдаете вещь, мы заново собираем её из частиц. Но вы не видите нас, а мы видим вас. Мы призваны смягчать материальное существование мира. Мы способны одновременно быть в нескольких местах, способны путешествовать сквозь пространство, мы – космические швецы, мы ткём ткань бытия. Без нас ваш мир обречён на распад. Но есть у нас ещё одно предназначение, раскрыть которое пока мы не можем.

– У нас был уговор: я не трогаю тебя и твой вид, а ты не трогаешь меня и мои вещи, – прорычал Алатар.

– Был уговор, – согласился плакс-дракон. – Но их вещи – не твои вещи, – прошипел плакс-дракон.

– Сдаётся мне, зрение подводит тебя, – ухмыльнулся Алатар. – Присмотрись хорошенько. Тебе лучше других должно быть известно, как крепка моя незримая связь с новыми искателями, в том числе с фамильяром Умбриэлем. Мы не можем тебе его отдать.

Плакс-дракон поднял нос, словно пытаясь учуять ту незримую связь, про которую говорил Алатар, расправил широкие крылья, за которыми можно было без труда всем укрыться, высунул свой язык цвета жимолости – и тот всё вытягивался и вытягивался, пока в одну секунду не лопнул, испустив плотный чёрный туман. Послышались шумы, напоминающие какофонию расстроенного радиоприёмника, воздух накалился, стало невыносимо душно, а очертания пещеры и плакс-дракона растаяли, как лёд. Пространство, казалось, трескалось по швам, а из трещин бил ослепительный свет шариков-звёзд, жгучий и выпаривающий последнюю слезинку из глаз, смешанный с сочащимся мёртвым холодом. Но любопытство взяло верх, и Астра, щурясь, сумел рассмотреть планету – она протискивалась бочком через расщелины пространства: на ней зеленели леса и завивались кудрявые облака, расползались голубые реки. Но юный кинокефал не успел узнать, что это была за планета: всё прекратилось так же быстро, как началось, едва существо сложило за спиной крылья, и в тот же миг мир вернулся на круги своя.

– Да, я увидел, последний из бенгардийцев. Вас связывают незримые нити, старше вашего… знакомства.

– Мне одному интересно, что здесь только что произошло?! – воскликнул Репрев, упав хвостом на холодные камни.

– Не тебе одному, – отдышавшись, проговорила Агния.

– А можно ещё разочек? – возбуждённо спросил Умбра.

– Про какие связи вы говорите, Алатар? – спросил у него Астра, но тигр будто не слышал его, продолжая говорить с плакс-драконом.

– Столько повидал на своём веку, а не способен разглядеть, что творится у тебя под носом, – качал головой тигр, самодовольно улыбаясь. – Бери что хочешь, но фамильяра ты не получишь.

Агния вышла вперёд и сказала плакс-дракону:

– У меня кое-что есть для тебя, – она сняла с шеи часы и, слегка отвернув голову и прикрыв глаза ресницами, без колебания протянула их ему. Плакс-дракон потянулся к ним мордой, жадно облизывая воздух языком.

– Да ладно, ты же этого не сделаешь, Агния, не дури, – всполошился Репрев. – Ты ни за что не расстанешься с подарком своего отца.

– В конце концов, это всего лишь вещь, пусть и памятная для меня. Но, лишившись её, я всё равно никогда не забуду отца. А вот Умбра – далеко не вещь. Я люблю его и всё за него отдам.

– А не хочешь меня к себе взять? – спросил Репрев у плакс-дракона, тот склонил морду набок. – Из меня неплохой копатель получится, может, откопаем тебе клад.

– Нет, ты нам не нужен. Нам нужен другой ты, – ответил ему плакс-дракон.

– Не дождётесь: я такой один! – оскалился Репрев.

И тут Умбра, оставшись без присмотра, ближе всех подбежал к плакс-дракону. В руке дракончик держал пол-литровую банку из-под ежевичного варенья. Агния хотела кинуться на помощь Умбре, но её ноги словно одеревенели, и оставалось лишь с ужасом наблюдать за происходящим. Кинокефалка посмотрела сначала на Репрева, потом на Астру, а затем на Алатара, и у всех читалось во взгляде, что они также не могут сделать и движения.

Плакс-дракон укрыл Умбру крылом, и через витражную кожу просматривались лишь размытые черты фамильяра.

– Что у тебя в руке, фамильяр? – спросил плакс-дракон, опуская морду к банке. Умбра встал на цыпочки и ткнул банкой по носу плакс-дракона, отчего тот отдёрнул нос.

– А это – моя любимая игрушка, – представил пол-литровую банку из-под ежевичного варенья Умбра. – От сердца отрываю! Только не забирай у Агнии часики – она их очень любит!

– Да, детские игрушки содержат в себе много искры, – облизнулся плакс-дракон. – Особенно те игрушки, которые не являются таковыми по своей сути. А ещё сильфии – да, сильфии… – с наслаждением выдохнуло существо, – …они так часто ходят по рукам, что в них заключены многие чаяния.

– Прости, но мы теперь все безработные, – съязвил Репрев.

Астра не выдержал и прокричал:

– Довольно! Мы отдадим тебе наши комбинезоны и