– Ох, Стив… – Я устало села. – Там, в кабинете, в какой-то момент мне показалось, что я его убила.

Сев со мной рядом, Стив обнял меня за плечи.

– Не надо плакать. Говорю же, с ним все будет в порядке. Совершенно ясно, что ты подумала, а он, кажется, парень разумный. Я уверен, он поймет.

– Надеюсь. Я не хочу уезжать…

– Вы же говорили, что не уедете! – закричала Даниэла. – Вы обещали!

Стив сказал со спокойной уверенностью в голосе:

– Люси не уедет. А теперь, может, перестанешь плакать? Хватит того, что одна женщина облила меня слезами, а если вас будет двое…

Марио вернулся в четыре часа. Один. Он зашел в салон, где мы с Даниэлой играли в «Монополию», и сказал без всякого выражения:

– Его оставили в больнице.

Я похолодела от неприятного предчувствия.

– Насколько это серьезно?

Марио пожал плечами.

– Довольно серьезно. У него сотрясение мозга и…

– Но череп не проломлен? – с тревогой спросила я.

– Нет.

Я вздохнула с облегчением.

– Слава Богу! Хорошо, что я его не убила…

– Просто чудо, что не убили.

С этими словами Марио ушел, даже не улыбнувшись. Стив обнял меня за плечи.

– Люси, не надо так переживать.

– Дело не только в Брэдли Ван де Ноде. Тут все вместе… сначала происшествие на дороге, потом история с лекарством, которое Даниэла выпила…

– Я не пила! – твердо сказала Даниэла.

Стив сказал:

– Дэнни, в холодильнике есть кола, хочешь?

Даниэла вскочила на ноги.

– Ой, хочу, хочу! Можно, я принесу ее сюда?

– Неси, только не разлей. Пегги только-только закончила оттирать ковер от крови и не обрадуется, если придется начинать все сначала.

После того как Даниэла с нетерпением побежала за колой, Стив небрежно обронил:

– Она и правда этого не делала.

– Чего не делала?

– Не пила свое лекарство.

– Тогда что с ней случилось и куда девалось лекарство из пузырька?

– Лекарство, вероятно, было вылито в раковину.

Я уставилась на Стива.

– Ты серьезно?

– Более чем. Даниэлу хотели усыпить. – Стив сказал это с полной уверенностью, как будто знал точно. – Могадоном. Таблетки были подмешаны в ее горячий шоколад.

– Стив, это что, какая-то шутка? Если да, то очень неудачная.

– Это не шутка, это факт. Еще когда ты мне это рассказала, я подумал, что детское лекарство не могло усыпить Даниэлу так крепко, как, по вашим словам, оно ее усыпило. Оно не настолько сильное.

– А ты эксперт по лекарствам?

– Нет, но я знаю больше, чем ты. И больше, чем кто-либо другой здесь, если уж на то пошло.

– Хочешь сказать, что Даниэлу усыпили и ты об этом знал и ничего мне не сказал?

– Не было смысла что-то говорить, пока я не удостоверился точно.

Мысли у меня в голове завертелись вихрем.

– Но зачем?

– Послушай, – мягко сказал Стив. – Дэнни не пила лекарство, но оно исчезло. Очевидно, кто-то хотел, чтобы мы думали, что она его выпила и что в этом виновата ты. Это весьма интересно. В тот вечер, когда была вечеринка, я провел несколько минут в комнате Даниэлы. Чашка была на ее столике. Если помнишь, Пегги тогда была очень занята, ей было не до того. Я взял на себя смелость позаимствовать чашку и отдать на анализ осадок.

– Но кто мог это сделать?

– Йен Лиалл, – просто сказал Стив. – Помнишь, ты мне говорила, что он заходил в комнату Дэнни под предлогом, что ищет Катьявиви. Тогда он и мог это сделать.

– Но ты же не знаешь этого наверняка!

– Я ничего не знаю наверняка. Хотел бы я знать! Но я в состоянии сложить два и два и получить в сумме четыре.

Меня по-настоящему затошнило.

– И что же нам делать? Джон Ван де Ноде болен, а Хелена за тысячи миль отсюда.

– Не паникуй. Лиалл в данный момент в Лондоне, так что прямо сейчас у нас нет повода волноваться. Мы будем просто очень внимательно следить за Даниэлой, пока не вернется ее мать.

В комнату вприпрыжку вернулась Даниэла с колой. Она радостно сообщила:

– Вернулась мисс Бланшар. Марио сейчас рассказал ей про Брэдли, и она ужасно рассердилась.

Когда Стив уехал обратно в Пальму, а Даниэла легла в кровать, я снова позвонила Максу.

– Люси?

В его голосе слышалось удивление.

Я сказала с трудом:

– Макс, я хочу с тобой поговорить. Объяснить…

– В этом нет нужды.

Теперь его голос звучал непривычно холодно.

– Нет есть! Ты не понимаешь!

– Я понимаю достаточно. – В его голосе чувствовалась горечь.

Мне было больно дышать, как будто я пробежала длинную дистанцию.

– Нет, Макс, ты не понимаешь. Произошла ужасная, отвратительная ошибка. Я думала, что у тебя роман с Клодеттой…

– Потому что мы оба пришли на одну и ту же вечеринку и нас вместе сфотографировали…

– Нет, потому что…

Но Макс не дал мне договорить. Он безжалостно продолжил:

– Ты решила мне отплатить. Закрутила интрижку со Стивом Паттерсоном. Что ж, я только рад, что твое ребячество не закончилось плохо. По крайней мере он хочет на тебе жениться. Что удивительно, – беспощадно закончил он.

– Макс, мне очень жаль, но когда я увидела ту фотографию, я действительно подумала, что у тебя роман с Клодеттой. Мне правда жаль. Но это не причина…

– Нет. Причина, по которой ты меня бросила, – ты влюбилась в другого. Полагаю, такое случается сплошь и рядом, я только не ожидал, что это случится со мной.

– Макс, это же не так! Прошу, выслушай меня! Мне сказали, что вы с Клодеттой поженились, вот почему я так себя вела на вечеринке.

– Ты бросила меня задолго до этого. Когда сбежала из Лондона, ничего не объяснив и даже не оставив адреса. Клодетта еще ни за кого не вышла замуж.

– Макс, пожалуйста…

– Леония сегодня днем мне все за тебя объяснила. Ты влюбилась в Паттерсона, и тебе не хватило смелости сказать об этом мне. Я думал, Люси, что в жизни меня мало что может удивить, но я ошибся.

– Макс!

В трубке раздались короткие гудки. Я лихорадочно набрала номер отеля снова. Но мне сказали, что сеньор Уиндем просил его не соединять. Ни с кем.