Я долго-долго сидела в темноте. Леония выиграла первую схватку, но она не выиграла войну. Завтра я встречусь с Максом и заставлю его меня выслушать. Искушение пойти сейчас же к Леонии в комнату было очень велико, но я удержалась – если бы я устроила сцену, то этим только доставила бы ей удовольствие.

Чувствуя себя невероятно одинокой, я пошла спать.

На следующее утро Пегги неожиданно подала мне завтрак в спальню. Она поставила поднос на одеяло.

– Спасибо, Пегги.

Она улыбнулась.

– Я хотела извиниться за вчерашнее. За то, что была с вами груба. Это все из-за шока. Когда я вошла и увидела мистера Брэдли, лежащего на полу, и повсюду кровь…

– Все в порядке, Пегги, я понимаю.

– Я подумала, что он умер. И это после сердечного приступа у мистера Ван де Ноде и…

Я взяла ее за руку:

– Пегги, я понимаю, это было ужасно. Но через пару дней его должны выписать из больницы.

– А я подумала, каким потрясением это было для вас. И мне стало очень стыдно за мое поведение. Вот я и подумала, принесу-ка я ей завтрак в комнату и извинюсь.

– Спасибо, Пегги. Я ценю эту роскошь. И не нужно извиняться.

Она улыбнулась:

– Ну тогда все в порядке. Увидимся внизу позже.

Позавтракав, я оделась и спустилась в холл. У меня созрело решение. Я собиралась поговорить с Клодеттой, прежде чем ехать в Пальму.

На то, чтобы найти отель, в котором она остановилась, у меня ушло десять минут, но когда я наконец с ней поговорила, я поняла, что этот разговор стоил потраченного времени. Клодетта была приятно удивлена.

– Люси! Как мило, что вы позвонили. А я уж думала, что чем-то вас обидела…

– Нет, Клодетта, произошло ужасное недоразумение.

– Между вами и Максом?

– Да. – Я всхлипнула.

Она участливо вздохнула:

– Pauvre petite [1] . Вы такая несчастная. Макс такой несчастный.

– Клодетта, не могли бы поговорить за меня с Максом? Он не дает мне возможности объясниться.

– Ну конечно! Я с удовольствием сыграю роль… как это называется по-английски… свахи! Но сначала вы должны мне рассказать, что случилось, почему вы уехали из Англии, и бедный Макс ужасно волновался, не зная, где вы.

Я ответила просто:

– Я думала, что у него с вами роман!

Клодетта ахнула, а потом весело рассмеялась:

– Mon Dieu! [2] Со мной? Да он, кроме вас, никого не замечал! Как вы могли такое подумать?

– Ходили сплетни…

– Сплетни ходят всегда, – подтвердила Клодетта тоном человека, который к этому давно привык и научился с этим жить. – Но Макс был безумно влюблен в вас и хотел на вас жениться. Как вы могли поверить в такую чепуху?

– Я не верила. Но за неделю до того, как я покинула Англию, я вошла в «Лейсиз» и увидела вас с Максом. Вы держали друг друга за руки, у вас был такой счастливый вид, что я подумала…

– Но это из-за Федора! Я только что узнала, что он может остаться в Британии, и мы были очень рады. Макс знал, что мы любим друг друга, и он сделал все, что мог, чтобы нам помочь. Он был самым лучшим другом на свете…

– Но до того, как я улетела на Майорку, прошла целая неделя, а Макс мне ни разу не позвонил, не зашел ко мне…

В разговоре возникла пауза. Когда Клодетта заговорила снова, в ее голосе не осталось ничего от прежнего радостного оживления.

– Люси, а в этом я все-таки виновата. Я и Федор. Русские не хотели, чтобы Федор остался в Британии. Пришли двое и забрали его. Я была сама не своя от страха, думала, что никогда больше его не увижу. Я позвонила Максу, и он тут же приехал. Федор уже получил разрешение остаться, но это бы не имело никакого значения, если бы они уговорили его передумать. Макс был великолепен. Он подключил к этому делу национальную прессу, знакомого депутата парламента, всех. Он сумел поднять такой шум вокруг этого дела, что русские не могли больше удерживать Федора в посольстве. Но все висело на волоске. Мы очень-очень обязаны Максу и вашему правительству. Но в чем проблема сейчас? – спросила Клодетта, снова повеселев. – Расскажите все Максу, он поймет и будет очень счастлив вернуть вас, и вы снова будете вместе, как мы с Федором!

– Клодетта, это не так легко сделать.

– А мне кажется, что легко, – просто сказала она. – Вы друг друга любите, что может быть проще?

– Есть еще Леония Бланшар.

– Ах вот как. – В голосе Клодетты появились новые нотки. – Вы же не собираетесь из-за такой особы, как Леония Бланшар, во второй раз разрушить свое счастье?

– Леония врет направо и налево. Во-первых, она сказала Йену Лиаллу, что Макс на вас женился…

– А добрый мистер Лиалл передал это вам?

– Да, – с горечью признала я. – И когда вы приехали на вечеринку, я подумала, что ваш муж не Федор, а Макс.

– Тогда мне понятно ваше поведение!

– Но это не все. Дело обстоит еще хуже.

– Черт побери! – воскликнула Клодетта. – Что же может быть еще хуже?

– Макс думает, что я влюблена в Стива Паттерсона.

– Но с какой стати он может так думать? – с негодованием воскликнула Клодетта.

– Потому что я сама ему об этом сказала, – призналась я несчастным голосом.

– Mon Dieu! И Макс поверил в эту глупость?

– Да. Леония ему сказала, что у меня был роман со Стивом еще в Лондоне. Что я боялась признаться в этом Максу и поэтому сбежала.

– Но вы же не могли встречаться с этим Стивом еще тогда? – рассудительно заметила Клодетта.

– Не могла и не встречалась. Но Макс наслушался вранья Леонии и поверил ей. Он не дает мне возможности объясниться!

– Ну меня-то он выслушает! – горячо воскликнула Клодетта. – И еще не кончится сегодняшний день, как вы с Максом помиритесь и будете счастливы!

Однако Клодетта ошиблась. Еще не кончился сегодняшний день, как мне пришлось бороться за свою жизнь и за жизнь Даниэлы. И я была далеко не счастлива.

Пегги оставила на подносе с завтраком английскую газету. Я развернула ее и увидела на первой странице большую фотография Джона и Хелены Ван де Ноде. Была также фотография Дэвида Катьявиви, выступающего на саммите. Передовица содержала большие выдержки из речи Хелены перед делегатами, которая от имени мужа заверила народ Овамбии о его готовности вести страну к свободе и независимости. А редакционная статья в центре страницы гласила:

«ОСАН (Организация за свободу африканских народов) активизирует борьбу за самоуправление Овамбии. Теперь, когда Джон Ван де Ноде, бывший министр прежнего правительства, пообещал возглавить первый черный парламент страны, конец борьбе уже виден. По иронии судьбы народ Овамбии поведет к независимости черный парламент во главе с белым премьер-министром, которого когда-то выслали из Южной Африки. По всей стране народ Овамбии подтверждает свою преданность мистеру Ван де Ноде и приверженность идее о независимости и объединении страны и нации. ОСАН получает все большую поддержку как на дипломатическом, так и на международном уровне и признана ООН и Организацией африканского единства. «Мы не ожидаем, что независимость разом решит все наши проблемы, но верим, что наш народ имеет право на самоуправление под руководством лидера, которого мы сами выберем. Овамбия – наша страна, и овамбийцы хотят быть хозяевами своей судьбы», – говорит основатель ОСАН, Дэвид Катьявиви.