– Ты забираешь ее на объект, но платить ей буду я, да?

– Да, Борис, конечно. Моими деньгами. Короче, Борька, мне нужен от вас куратор. Мы сейчас будем делать планы, графики, макеты, сайт запускать. Материалов много, а твоя Кошкина… я с ней вчера общался, и она мне показалась небездарной.

– Небездарной? – переспросил Борис специфическим тоном.

– Именно. Короче, тебе должно быть достаточно, что я считаю ее компетентной и подходящей кандидатурой. Мы будем делать много рекламы, маркетологи будут дурить, с ними будет много проблем, а твоя Кошкина – девушка весьма здравомыслящая.

– Не без этого, – осторожно согласился Щучка. – Она еще и краснодипломница, отличница.

– Значит, она будет меня консультировать.

Машин голос вырвал Павлика из воспоминаний.

– Павел… – Маша запоздало поняла, что отчества его все равно не знает. – Павел! Настроение хорошее? Поделись с ближним!

– Нет-нет, ничего! Прошу. – Он посторонился и с фиглярством развел руками, давая дорогу. Он продолжал наблюдать за Машей все время, что она шла к своему рабочему месту, когда она села за стол и принялась нервно перебирать бумажки. Он не мог понять, как эта тихоня нашла путь к сердцу заказчика. С чего это вдруг ей такое козырное место? Такие места зарабатываются определенным способом.

– Чего пялишься? – фыркнула Маша.

– Нравишься! – сказал Павлик, и прозвучало это как-то неприятно. Девушка сморщила носик и покачала головой. Может, это он из-за того, что она не надела платья? Типа – нарушение корпоративных правил? Но неформальная одежда в их офисе была делом нормальным и часто встречающимся.

Та же Юля из кед не вылезала круглый год, но на нее Павлик так не смотрел. Впрочем, откуда бы Маше знать? Она же на Юлю никакого внимания не обращала. Если бы Маша курила, может, она бы с ней и познакомилась поближе. Вот тоже проблема: когда ты не куришь, на перекур не выйти. А ведь там столько интересных людей!

Маша заставила себя не обращать внимания на водителя. Однако когда Жанна, проходя мимо нее со стопкой папок в руках, вдруг окатила таким ледяным холодом, у Маши возникло подозрение, что с ней что-то не так. Что происходит, вашу мать?

– Кошкина? – Голос с небес раздался как гром разящий. Щучка свесился с перил и смотрел на Машу сверху вниз.

– Да, – пискнула Маша, перехватив задумчивый взгляд Степочки, появившегося в коридоре. Увольняют? Все-таки настучал, олигарх проклятый.

– Зайди ко мне, – отрезал Щучка.

– Прямо сейчас? – Довольно глупый вопрос, но чего возьмешь с нервничающей девушки.

– Нет, завтра! – гаркнул Щучка и ушел к себе. Маша растерянно огляделась. В кабинете Роберта было темно, его, кажется, вообще не было в офисе. Значит, ее вызывают одну? Почему? На совещание, да еще и без Роберта – это было прямо страшно. «Прямо сейчас»!

– Маша…

– Степка, потом, ладно? – выдохнула Маша. – Все – потом. Я спешу.

– Спешишь, да? Занята теперь? – спросил вдруг Степа, заставив Машу удивленно насупиться. Но раздумывать ей было некогда. Маша схватила флешку – распечатки вчера погибли в боях и грязях – и побежала по лестнице наверх. Она повторяла про себя, что концепция понравилась «чудовищу» – так она решила теперь именовать Николая Гончарова. И что ее рекламки тоже вроде не «выбесили» его с первого же взгляда.

– Кошкина! – вскрикнул Борис Яковлевич, когда Маша с разгону влетела в его кабинет.

– Я здесь.

– Я вижу, что ты здесь! Я интересуюсь, почему ты здесь так поздно! Я что, по всему офису должен за тобой бегать?

Что-то было не так. И вроде текст Щучка произносил один и тот же, что и всегда, но произносил он его иначе. Равнодушно, без огонька. Словно и не злился вовсе, а о чем-то напряженно раздумывал. Все сегодня были какие-то ненормальные. А Роберта просто не было. Не звонит, не пишет, печалька.

– Я показала образцы заказ…

– Я знаю! – оборвал ее Щучка, и у Маши сердце ушло в пятки. Все-таки настучал Гончаров о ее непрофессионализме, что ж такое? А еще на руках носил! Предатель. Впрочем, чего еще от него ожидать.

– Я не хотела… Так… просто вышло, – промямлила Маша, но наткнулась на полный непонимания взгляд Щучки.

– Маша, я… Мы разговаривали сегодня… и вот такой сухой остаток. – Маша с изумлением поняла, что Щучка растерян и не знает, как себя вести. Это было что-то новенькое.

– Он все раскритиковал? Конечно! Но это же только наброски, мы все доведем до ума.

– Нет-нет! В смысле, конечно, доведешь. Николай Николаевич сказал, что ты… в общем, не так уж и плохо все сделала… типа того.

Слова похвалы шли тяжело, словно продираясь сквозь паутину, обессиливали Щучку. Маша смотрела на Бориса, потрясенная до глубины души. Ощущение было такое, словно ее пронесло сквозь кольца и спирали самой крутой и опасной американской горки, но теперь ее вагонетка едет ровненько и спокойно.

– Я очень рада.

– Я тоже, я тоже. – Борис скривился и отмахнулся, как от назойливой мухи. – Вот ведь, понимаешь, надо выбиваться в люди. Шансы ловить, да? – У Бориса Яковлевича иногда проявлялась своеобразная манера выражать свои мысли. Словно на конкурсе «Попробуй догони». Маша хмурилась и смотрела в задумчивое лицо шефа. Ловить шансы?

– Конечно, да, – ответила она ему тоном, которым отвечают раскапризничавшимся детишкам. Черт побери, она понятия не имела, что он имеет в виду.

– Это очень важный заказ. Я бы сам никогда… Но получается, у тебя образование и все такое. Молодым у нас дорога. Все прокачиваем через компьютерную графику. Ты ведь понимаешь меня? – Неожиданно резко Щучка подошел прямо к Маше.

– Конечно, Борис Яковлевич, конечно, – осторожно кивнула Маша. Черта с два она понимала его. – Технологии сейчас сделали огромный шаг вперед. Компьютерные эмуляции могут влиять на восприятие продукта даже больше, чем сам продукт. Вон даже наша Олимпиада в Сочи была такая успешная во многом из-за прекрасной визуализации…

Щучка посмотрел на Машу так, словно она была говорящим привидением – милым, симпатичным привидением из Вазастана[3].

– Так ты согласна? – спросил он вдруг. Маша опешила. У нее почему-то не возникло ощущения, что ей было сделано хоть какое-то предложение. На что? А вдруг он решил предложить ей руку и сердце? Может, он говорил об этом Павлику и тот поэтому так мерзко лыбился? А Жанна ревновала? Какой бред!

– На что, нельзя ли поконкретнее?

– Ну, курировать проект?

– Проект? – окончательно опешила Маша. – Какой… «Раздолье»? – Тут уже по ее лицу поползла улыбка. – Вы что, хотите, чтобы я занималась «Раздольем»?

– Ну да… – словно выдохнул Щучка. – Я об этом же и говорю!