— Когда состоятся похороны?

— В понедельник, тридцатого. Решено похоронить Джимми в Гласневине. Тедди и Микки приезжают завтра утром, а Ллойд отказался, сославшись на дела.

— Как ему не стыдно!

— Я согласен с тобой. Но они никогда не были близки. Джимми никогда не рассказывал мне о том, что же произошло на самом деле, я только знаю, что, когда их семья распалась, он остался жить с матерью, в то время как остальные братья предпочли уйти с отцом. Развод родителей не только сломал их жизни, но и разделил семью на части. Не перестаю удивляться, насколько его ситуация схожа с моей: я думаю, что в детстве мы получили один и тот же горький опыт. — Он посмотрел на Стефани и улыбнулся ей улыбкой, которая всегда терзала ее сердце. — Извини, я только и делаю, что говорю о себе. Расскажи, как у тебя прошло Рождество? Ты была дома?

Стефани кивнула в ответ. Она взяла с кровати поднос и, пройдя по комнате, поставила его на маленький столик. Затем, прислонившись к подоконнику, скрестила на груди руки.

— Да, я летала домой. Решение было принято в последнюю минуту, лететь пришлось через Лондон, но мне все же удалось добраться домой в сочельник, хотя и поздно ночью. Было так здорово вновь оказаться дома, увидеть мать и отца. Я не ожидала, что они так постарели, особенно отец. Говорят, что время бежит; мне кажется, оно несется с бешеной скоростью. Знаешь, какое решение я приняла? Как можно чаще бывать дома; если будет получаться, то каждые два или три месяца.

— Хорошая мысль. — Сбросив с себя одеяло, Роберт опустил ноги на пол. — Мне действительно пора. — Быстро натянув на себя нижнее белье, носки, он взял в руки брюки.

Стефани была настолько поражена его поведением, что некоторое время наблюдала за ним молча, но затем все же не выдержала:

— Подожди! Мы с тобой обо всем поговорили, за исключением самого важного: о нас. Обо мне. И о том, что я, очевидно, беременна.

Открыв шкаф и достав из него одну из рубашек, которые Роберт оставил у Стефани на всякий случай, он начал медленно ее застегивать и только затем повернулся к ней.

— Откуда у тебя такая уверенность?

— Уверенность?

— Ну да, что ты беременна.

— У меня уже двухнедельная задержка.

— Ты сделала тест?

— Да, результат положительный. Поэтому я так быстро вернулась домой.

Заправляя рубашку в брюки, он кивнул, давая понять, что слышал ее слова. Стефани видела, что он старается не встречаться с ней взглядом.

— Хорошо, предположим, ты права. Что ты собираешься делать?

Отойдя от окна, Стефани подошла к Роберту и встала напротив.

— Что ты имеешь в виду?

Он удивленно заморгал.

— Только не говори, что собираешься рожать.

Стефани почувствовала, как съеденный кусок пиццы перевернулся в желудке.

— Я хочу этого ребенка, — прошептала она.

— Но ты не можешь это сделать. Этот дом… твоя работа… Ты не сможешь иметь все это, если появится ребенок.

— Смогу, если буду не одна.

Роберт сосредоточился на манжетах рубашки.

— Если еще я отец этого ребенка…

Она не смогла удержаться, чтобы не дать ему пощечину. Его голова резко откинулась назад. В ту же секунду в его глазах промелькнуло что-то черное и злое, и Стефани подумала, что он ударит ее в ответ.

— Как ты смеешь говорить мне это! Ты прекрасно знаешь, кто отец ребенка!

— Извини, — сказал он, глубоко вздохнув, прикладывая ладонь к покрасневшей щеке. — Возможно, я не совсем правильно выразился. Извини, я не имел в виду ничего, что могло бы тебя обидеть.

Стефани молча смотрела на него.

— Давай рассуждать логически. Я уже вырастил детей и не хочу еще раз начинать все сначала. Твоя карьера складывается достаточно успешно. Ты подумала, что будет с ней, когда родится ребенок? Его появление, скорее всего, положит ей конец. По этим причинам мы оба не можем допустить появления постоянно плачущего ребенка в нашей жизни. — Последовала пауза, а затем он произнес: — И потом, что я скажу Кейти и детям?

Она поняла, что только сейчас увидела настоящего Роберта. Перед ней стоял эгоистичный, трусливый и высокомерный негодяй. Она поняла, что он принадлежал к тем мужчинам, которые, вступая в отношения с женщиной, не думают о последствиях. И сейчас ей необходимо было признать, что единственное, что интересовало его в их отношениях, — это секс и работа, которую его компания получала благодаря ей. Глядя на него, видя, как шевелятся губы, слыша его слова, она с леденящей душу уверенностью знала, что он собирается ей предложить.

— Послушай, если тебя интересует мое мнение, что делать с ребенком, то я бы предложил сделать аборт. Я, конечно же, его оплачу и поеду вместе с тобой в клинику. — Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила его улыбнуться. — Мы можем на выходные поехать в Лондон и там решить нашу проблему. Я думаю, мы могли бы воспользоваться случаем и успеть еще кое-что посмотреть. В Дублине каждый из нас вернется к привычной жизни.

Когда она заговорила, ее голос было едва слышно:

— Убирайся.

Роберт попробовал сделать удивленное лицо и еще раз улыбнуться.

— Ну, что ты по этому поводу думаешь?

Ее крик был настолько громким, что, казалось, они оба от неожиданности растерялись.

— Убирайся! Убирайся! Убирайся!

Роберт молча попятился. Стефани схватила первое, что оказалось у нее под рукой — тарелку из-под пиццы, — и запустила в него. Тарелка, пролетев мимо и попав в стену, испачкала ее жирным соусом.

— Подлец! Какой же ты подлец! — прошептала она, задыхаясь.

— Стефани… Я только предложил…

— Немедленно верни ключ от моего дома, — потребовала она. Распахнув дверцы шкафа, сорвала с плечиков оставленную им рубашку и швырнула в него. Затем стянула зацепившийся галстук, нашла его кожаные туфли — все это тоже полетело в его сторону.

Роберт отсоединил ключ от общей связки и бросил его на кровать.

— Стефани, я понимаю, что ты сейчас расстроена. Но давай поговорим.

— Между нами все кончено, — холодно сказала она. — Никогда не пытайся приблизиться ко мне вновь. — В глазах стояли слезы, но она сдерживалась, чтобы не расплакаться в его присутствии. — Я любила тебя. Я любила тебя всем сердцем. Сейчас я вижу, кто ты есть на самом деле: негодяй, думающий только о себе. Нам было необходимо поговорить не о проблеме, требующей быстрого решения: нам было необходимо решить, как жить дальше, обсудить наше с тобой будущее. Ты думаешь, что все дело в аборте? Быстро его сделаем, а затем пойдем осматривать достопримечательности, как будто ничего не случилось? Я ненавижу тебя, Роберт Уокер. С меня довольно! Я презираю тебя. А сейчас убирайся. И никогда не возвращайся назад.