поправившийся воевода. Он попытался удержать Сантара, но ученый уже склонился над раненным. Тяжелое гудение окрепло, и умирающие воины один за другим начали подниматься с земли. Удивленно оглядывая срастающиеся раны, стрелки искали глазами источник чуда. Голос Лимома отрывисто гремел над полем брани, возвращая исцеленных на свои места в поредевших шеренгах. Тульгане не могли знать, что у Дангрисиды случилось чудо, и с нескрываемым страхом и изумлением продолжали накатывать на окрепшие ряды противника.

Неожиданно враг отступил, впереди замаячили черно-белые знамена Дангрисиды. Рог Мстислава возвестил о подходе основного войска. В рядах Вольмара началась паника, рыцари побежали, бросая на произвол судьбы ошеломленную пехоту. Самострелы били в спину бегущим достигая каждым выстрелом отступающих. Под Вольмаром пала лошадь, его пересадили на другого скакуна, и принц помчался в сторону родного Тульгана, унося с собой последнюю надежду на победу.

****

— Как ты мог просрать победу?!!! Она же сама упала тебе в руки!!! — орал багровея от гнева Ульфдар.

— У них самострелы, которые извергают раскаленный металл… — начал оправдываться Вольмар.

— И что?! Самострелы… Мне все рассказали! Их было всего-то четыре штуки! Четыре!!! — перебил сына Ульфдар.

— Отец ты не видел на что они способны. Эти самострелы могут бить как цельно литыми, так и полыми железными сферами с множеством мелких шариков внутри. У меня половина рыцарей покалечено, я уже не говорю о лошадях. Так жалко скакунов. К тому же у них новая тактика, и грозовые арбалеты, они их называют блискавицы. Эти штуки бьют маленькими шариками, но с такой силой, что ни один доспех, даже откованный в Куватре не выдержит.

Принц хлопнул в ладоши, в зал вошел барон Ирга Куанен, рыжий бородач. Рыцарь, склонив голову нес на вытянутых руках кирасу. Не доходя до короля пять шагов, барон опустился на колено и положил искалеченный доспех на каменные плиты наборного пола. Ульфдар не отрывая глаз от гнутой пластины подошел к барону. Глаза короля расширились, дыхание сбилось, монарх толкнул носком туфли кирасу, точно желая убедиться, что это не мираж. Металл скрипнул и половины доспеха с грохотом рассыпались по полу. Оплавленные края огромных пробоин, в которые свободно влезло бы копыто тяжеловоза поразили воображение короля. Бросалось в глаза, что пуля вошла через нагрудник в области живота, а вышла у поясницы пробив доспех насквозь. Бурые пятна красноречиво говорили о судьбе владельца брони.

— Чья эта? — придушенным голосом спросил Ульфдар.

— Вон Пинга, его разворотило до самого седалища. Пришлось пеленать, чтобы довезти в имение, к родным.

— Чем его так?

— Пуля из арбалета, мы один такой успели отбить. — Суман!!! — прокричал Вольмар.

Из-за дверей показался молодой парень, доверенный слуга. В точности следуя движениям барона, он поднес принцу арбалетное ложе, на котором покоилась сложная конструкция.

— За счет чего он стреляет, я не вижу дуг и тетивы, — смущенно поинтересовался монарх.

— Его приводит в действие молния, если приложить эту булавку вот сюда, — не успел Вольмар коснуться ажурной булавкой выемки, что пристроилась в основании двух стальных направляющих, с удивительной точностью уложенных на деревянном ложе, как с сухим треском вспыхнула молния.

— Если сюда поместить железную бусину, то мы получаем стреляющий раскаленной сталью арбалет.

— Дайка сюда, — заинтересовался Ульфдар.

— Вот, — сын вручил отцу блискавицу.

— А где бусины? — король осторожно прикоснулся к выемке, вспышка ослепила Ульфдара, и он закрутил головой пытаясь вернуть четкость зрению. — Как они из него стреляют? Молния слепит, ничего не видно.

— У них очки, с дымчатыми стеклами, — но мы не смогли захватить никого из новых стрелков.

— А сколько их всего?

— Сложно сказать. Но не меньше семи тысяч, мои рыцари не смогли прорвать их каре. Они точно бессмертные, на место павших тут же встает новый стрелок или пикинер.

— Немало. При такой мощи, не удивительно что нас опрокинули, — задумчиво проговорил король. — Сезар, тебе придется изучить новый арбалет, найди мастеров и сделай достойную копию. Мне нужны такие стрелки.

— Да сир, — отозвался граф Сезар Дегалини.

— Не печалься Вольмар. Сын мой, мы обязательно вернем тебе узурпированный престол. Главное, чтобы дангрисидские жрецы не сбежали. Я слышал, что Мстислав назначил своего архижреца, а нам нужно сохранить избранного нами. Пусть Тлаиман ни в чем не знает нужды.

Сезар склонил голову показывая, что услышал приказ короля. Принц бегло улыбнулся, и приблизился к отцу так, чтобы их никто не слышал.

— Отец, а что мы будем делать с боярами-предателями. Они не надежны. Может используем их в предстоящих переговорах. Скажем, Мурлозовы родственники последнего короля, их жизни не мало стоят. Как ни посмотри, а везде выгода. Отдадим родственникам, получим немало золота, а если Мстиславу Узурпатору, то можно попробовать выторговать, что-то для себя.

— Нет, бояр оставим в Тульгане, пусть будут при нас. Придет час, и они первыми пойдут возвращать свои вотчины, и восстанавливать справедливость, а мы им поможем. Они теперь с тобой связаны, ты их король, пути назад нет. Родственники беглецов вряд ли будут приветливы. Князь Мстислав крут нравом, и потому любой, кто посмеет сомневаться в его праве на трон, будет изничтожен. У Мурлозовых и других опальных бояр выбора нет, или они откажутся от родственников-перебежчиков, или лишатся всего.

— Угу. Ну тогда подождем.

****

Прилично повозившись Довруж все же приладил штуцер, отдуваясь старик хлопнул крышкой капота, и оперся на окрашенную в синий цвет сталь. Металл нагрелся и приятное тепло пошло от ладоней вверх по рукам. Он внимательно разглядывал белую кожу заднего сидения через лобовое стекло. Элементы роскоши, давно забытые в его мире. Мысли вновь вернулись к прошлому.

****

Весть о чудотворце разнеслась в мгновение ока, сам Мстислав заинтересовался необычным алхимиком. Особенно когда появились послы Тульгана, просившие мира и торговых прав. Новое оружие и способы производства породили серьезные изменения в обществе. Земледельцы попали в еще большую зависимость, крепостное право усилилось, породив новых аристократов — дворян. Служилая знать быстро расчистила себе дорогу во власть. Короткая война, получившая название «Боярский мятеж», закончилась жесточайшим избиением последних и полным переделом наследных владений потерявшей актуальность элиты. Вотчина исчезла, ее сменило поместье, и полная зависимость дворянина от царской воли. За сто последующих лет новые знания, и школы, на которых особо настоял Сантар, изменили облик аристократии и горожан. Ширились мануфактуры, росло промышленное производство, которое снабжалось приписными крестьянами. Жречество скрепя сердцем приняло волю нового царя и отказалось от монополии на знание, отдав образование в руки мирян. Взамен оно обрело значительные земли и имущество с огромным количеством храмовых пахарей. Участь последних оказалась еще более печальной нежели их собратьев в дворянских имениях. Жизнь бедолаг протекала в неустанных