Вся труппа покатилась от хохота, а Жак трагически закатил глаза.

— Мария, ты отпугнешь девушку прежде, чем я успею пустить в ход свои чары!

— Я лишь предупреждаю ее, — отозвалась Мария. — Сама слишком часто обжигалась.

Посреди всеобщего веселья Жак подвел Беллу к лысеющему мужчине средних лет, обладателю округлого живота.

— Белла, позволь представить тебе нашего главного кассира Клода, он муж Марии.

Белла улыбнулась Клоду и сказала положенную любезность. Муж примадонны имел вид страдальца — кислое выражение лица, опущенные уголки губ. Клод пожал протянутую руку и буркнул что-то вроде «очень приятно», которое весьма смахивало на «черт бы вас побрал!».

А Жак уже подводил девушку к черноглазой миниатюрной испанке, писаной красавице лет тридцати. Ее поза и взгляд были исполнены холодного презрения.

— Белла, это наше меццо-сопрано — Тереза Обрегон.

— Приятно познакомиться, — в который раз произнесла Белла, кланяясь, как китайский болванчик.

Испанка быстро и пренебрежительно тряхнула протянутую руку и, вскинув аристократический носик, повернула лицо к Жаку.

— Еще одна хористка? Надоело запоминать их имена — появляются и исчезают с такой скоростью! — Тут она критически оглядела новенькую и поморщилась. — А впрочем, вы с Этьеном ни одного смазливого личика не пропустите!

Белла так и вскипела, но Жак примирительно заметил:

— У нее не только смазливое личико, но и голосок не хуже, чем у некоторых.

О качестве ее голоса ему было известно лишь со слов Равеля, но Лефевр не отказал себе в удовольствии кольнуть самовлюбленную испанку. У Терезы Обрегон гневно дрогнули ноздри, и Белла поежилась под ее недобрым взглядом.

А Жак уже увлек ее дальше. Он представил девушку Люси и Альфреду Штраусам, она — контральто, он — бас; приятная на вид пара, обоим немного за тридцать. Затем познакомил с чернокожим пианистом — Раффордом Разберри. Остальные имена и фамилии сразу забылись. Запомнился только баритон Андре Дельгадо.

Черноглазый креол средних лет церемонно поцеловал Белле руку, пощекотав ее колючими пышными усами.

— Белла де ла Роза, — повторил он. — Вы так же Прекрасны, как ваше имя!

— Наш штатный соблазнитель вынес свой приговор! — провозгласила Мария Форчун, и раздался всеобщий хохот.

— Мария, я протестую! Что за шутки! — возмутился Андре.

Между тем Жаку потребовалось некоторое усилие, чтобы высвободить, руку девушки — баритон как-то ненароком забыл ее ручку в своей ладони.

— Дружище, — насмешливо сказал Жак — не надо отрицать очевидное.

При общем смехе улыбка Дельгадо сморщилась и увяла. Этьен Равель громко захлопал в ладоши, кладя конец затянувшемуся веселью.

— Хватит лодырничать! — воскликнул директор труппы. — Слушайте внимательно. У нас всего-навсего три недели на репетиции. К настоящему моменту все вы уже получили свои клавиры. Мы приложили максимум усилий, чтобы составить интересную и современную программу. К нашей большой радости, высокоуважаемый попечитель нашего театра мистер Терфилд недавно путешествовал по Европе, откуда привез нотную запись «Песни-вальса Мюзетты» — арии из прекрасной новой оперы Пуччнни «Богема». Сегодня мы доработаем над дуэтом «Жаркий вечер в старом городе», а после того как впервые опробуем наш «калейдоскоп»…

При слове «калейдоскоп» Беллу пронизала дрожь. Подробные пояснения Этьена о том, как работает новое устройство, почти не доходили до сознания девушки — сам факт, что она повторно присутствует при испытании «калейдоскопа», привел ее в состояние, близкое к истерике. А что, если во время одного из затемнений, когда по сцене замечутся тысячи огоньков, она вдруг перенесется обратно в будущее?

Но разве не об этом она мечтала все это время — вернуться в свое прошлое, к бабушке! Однако что станется с Жаком?

Белла покосилась на тенора, стоящего в нескольких футах от нее. Какая уверенная поза — ноги врозь, руки за спиной. И как красив! А главное, брызжет жизненной силой. Девушка невольно закусила губу при одном предположении, что ей придется оставить этого жизнелюба его неотвратимой судьбе. В ее истерзанной душе происходила отчаянная борьба между тем настоящим, в котором она прожила всю свою жизнь, где осталось все привычное и где бабушке требовались ее помощь и поддержка, и этим настоящим, в котором она уже кое-как обустроилась, где были свои задачи и свои соблазны и где у нее есть четкая цель — спасти человека от занесенного над ним ножа…

Этьен громко пощелкал пальцами, и неожиданный звук отвлек Беллу от размышлений.

— Ну-с, друзья, — сказал директор труппы, — давайте начинать всерьез. Мария и Жак, идите на авансцену! Хор — к заднику! Мистер Разберри, к роялю, пожалуйста!

Все пришло в движение. Белла оказалась рядом с Элен в глубине сцены. Девушки улыбнулись друг другу и шепотом поздоровались.

Этьен спустился со сцены и занял привычное место первом ряду. И тут же нахмурился, глядя на стоящих перед ним тенора и сопрано.

— Жак, Мария, а где реквизит? — Этьен в ярости воздел руки. — Черт побери! Я же велел этим ленивым мальчишкам-реквизиторам все подготовить! У Жака должны быть цилиндр и трость, а у Марии — зонтик. Вам надо работать с этими предметами в такт музыке. — Он крикнул что есть мочи: — Тоби Штраус, немедленно сюда!

Из-за кулис выскочил долговязый тощий мальчик лет двенадцати. Смышленое лицо, черные как смоль волосы посередине разделены пробором, в глазах — смешинка. На мальчугане были полосатая рубашка и шорты на подтяжках.

— Да, сэр? — услужливо проговорил он. Возмущенно размахивая руками, коротышка Этьен вскочил и пoдбежал к барьеру оркестровой ямы. — Черт возьми, Тоби, где реквизит для мистера Лефевра и мисс Форчун? Мальчик испуганно перевел дыхание и, потупив глаза, вымолвил:

— Простите, сэр, я забыл.

Этьен отчаянно взмахнул руками.

— Люси, Альфред! Подействуйте, Бога ради, на своего отпрыска. Он забывает все на свете!

Супруги покорно вскочили и принялись распекать сына, а тот стоически выслушивал все и молча пере минался с ноги на ногу. Белле стало искренне жаль мальчика, которому сейчас бы гонять в футбол с одногодками и горя не знать. Она подумала, что Тоби, наверно, чувствует себя исключенным из мира родителей, совсем как она когда-то. В конце концов удрученный Тоби на пять секунд исчез за кулисами и вернулся с цилиндром, тростью и зонтиком.

Когда стали репетировать дуэт «Жаркий вечер в старом городе», Белле опять стало не по себе. Это так напоминало репетицию в 1996 году! Пусть исполнители другие, но все остальное пугающе похоже! Она запела вместе с хором… Полное ощущение, что все это с ней уже было. Даже театр тот же самый, не считая мелких деталей — цвета занавеса, другого оттенка стен в зрительном зале. Но эффект уже виденного возникал в первую очередь от хрустального шара, который висел у Беллы над головой, поблескивая гранями подвесок.