Англичане, очень рассерженные на короля Педро, бесплатно отпустили всех кастильцев, взятых в плен под Нахерой. Последние поспешили пополнить ряды сторонников графа Трастамарского, обосновавшегося в замке Пьера-Пертуза, в Русильоне, и набиравшего, обещая хорошее жалованье, наемников из местных жителей и из тех недовольных, которым удалось пересечь границу.

Некоторые города в Испании уже были готовы к новому бунту. Город Альбукерк, возмущенный казнью донны Урраки, поддержал голос Го-салеса Мексиа, правителя Эстрамадуры и магистра Сантьяго. В Сеговии, Авиле, Калаорре и других городах царили похожие настроения.

Страстно желая воспользоваться своим превосходством и не дожидаясь освобождения дю Геклена, граф Трастамарский принимает неожиданное решение отвоевать потерянную корону. За короткое время он разработал очень удачную стратегию и не упал духом после тяжелого поражения при Нахере. Король Франции видел только один способ вернуть вложенные средства — продолжать помогать Энрике. Папа одобрял религиозное рвение французского короля, направленное против отлученного от Церкви государя, союзника неверных.

К тому же граф Трастамарский разжигал недовольство англичан; обещал кастильским дворянам места, деньги и льготы; в Арагоне, опасаясь нового предательства Педро IV, заручился помощью его окружения; сам набирал на постоялых дворах и дорогах людей, чтобы пополнить ряды поредевшего и разрозненного войска.

Здесь стало очевидно преимущество бастарда над своим братом… Один — человек жестокий и безжалостный, отвага которого подкреплялась физической силой и надменностью, но быстро падавший духом, неспособный выдержать продолжительную нагрузку, подлый и злопамятный в несчастье; другой — не очень воинственный, скорее дипломат, чем воин, вежливый, вкрадчивый, умеющий забывать и прощать, одаренный невероятным упорством; он не почивал на лаврах успеха и не падал духом от поражений.

Энрике Трастамарский еще раз докажет это и в конце концов победит после двадцати лет опасностей и скитаний.

На Рождество 1368 года Энрике в сопровождении 400 французских рыцарей под командованием бастарда из Беарна — которого он посвятил в рыцари и сделал графом де Мединачели — и небольшого войска кастильцев под предводительством графа Доссуна пересек границу Арагона на равнине Арана.

Несмотря на сопротивление Педро IV, который еще колебался и хотел ему помешать, он продолжил путь, готовый при необходимости к отчаянному сопротивлению и уверенный, что к нему присоединятся по дороге все сеньоры и общины, уже уставшие от неисправимой тирании короля Педро.

Поддержка французского короля, одобрение папы Урбана V, раздраженного преступным и кощунственным поведением короля Педро Жестокого, скорее неприязненный нейтралитет англичан — все это давало ему настоящую силу, и Педро IV, сделав вид, что отрекся от своего вчерашнего союзника, позволил ему продолжить путь через Арагон.

Проезжая через Эбро, граф Трастамарский при виде безграничной равнины Кастилии встал на колени, начертил мечом крест на земле, с благоговением поцеловал его и воскликнул:

— Клянусь этим крестом, символом искупления: что бы ни случилось, я не уйду живым из этого королевства, где меня ждет судьба или смерть, назначенные мне Богом!

Затем он приказал своему небольшому войску идти на Бургос. Смелость бастарда не подвела его. На всем его пути замки, города и селения спешили встать под его знамя.

Бургос раскололся на две неравные части. Более многочисленную составляли сеньоры, духовенство и корпорации, выражавшие чаяния графа Трастамарского. Им противостояла партия замка, оборону которого возглавлял сын короля Хайме Майоркского, имевший в своем распоряжении немногочисленных приверженцев и двести воинов гарнизона. На стороне этой партии были лишь местные евреи, благосклонно расположенные к королю Педро хотя бы из-за его ссор с Церковью.

Архиепископ в окружении влиятельных горожан сразу же пошел навстречу графу Трастамар-скому и вручил ему ключи от города, куда тот вошел как победитель. Замок и еврейский квартал несколько дней оказывали сопротивление. Победитель Энрике проявил великодушие, ограничившись только повышением налогов с евреев и требованием выплатить восемьсот тысяч дублонов за освобождение короля Майорки.

Педро Жестокий скрылся в Севилье, не зная, что делать. Узнав, что Кордова сдалась бастарду, он покинул свою любимую столицу и занял крепость Кармона, в четырнадцати километрах от нее. Покинутый своими лучшими вассалами, он напрасно пытался заручиться поддержкой эмира Гранады, хранившего молчанье, и построить с Тельо интригу, где зависть и скупость его партнера давали ему ложную надежду.

Граф Трастамарский пошел на север; Вальядолид, Паленсия, Мадрид поспешили сдаться на его милость. Толедо проявил более сдержанное отношение, и бастард ограничился его плотной осадой.

Вскоре во власти короля Педро остались только Эстрамадура, юг Андалузии, Мурсия, Галисия, которой управлял Фернандо де Кастро, и несколько портов в Бискайи и Гипускоа. Хотя кто знает, не скрывалась ли за этой видимой преданностью скорее нерешительность, а не противостояние бастарду?

Между тем захват Кордовы, которую мусульмане считали своей святыней, склонил эмира Мухаммада наконец уступить настояниям того, кто еще недавно помог ему вернуть корону. Он дал Педро тридцать тысяч пехотинцев и пять тысяч легких всадников — настоящее народное ополчение мавров Гранады, при условии, что они тотчас же пойдут отвоевывать Кордову.

Эта армия до такой степени усилила позицию короля Кастилии, что он без труда собрал еще 1500 андалузских конных копейщиков и четыре тысячи пехотинцев. Они стремительно атаковали Кордову, которую защищал небольшой гарнизон.

Благодаря орудиям арабов, нападавшие быстро пробили в крепостной стене брешь, и солдатня уже кинулась на женщин, когда Гонсалесу Мексиа, магистру Сантьяго, с помощью Альфонсо де Гусмана, сына несчастной Урраки, который примчался из соседнего замка, удалось собрать свой народ и отбить атаку, сопровождая отступление врага градом стрел.

Разгневанный король Педро, вынужденный снять осаду, приказал протрубить на всех крепостных стенах, что он скоро вернется и предаст мечу всех жителей, а мятежный город сровняет с землей. Затем он призвал гранадских эмиров самих окупить свой поход на Кордову. Те устроили ужасный разгром и захватили несколько тысяч женщин и столько же юношей, чтобы продать их и пополнить свои гаремы. Неужто подобными нелепыми и отвратительными методами, восстанавливающими против него всех крестьян, неисправимый деспот надеялся вновь завоевать доверие своих подданных?..

В Бордо дю Геклен, все еще находившийся в плену у англичан, страстно желал присоединиться к графу Трастамарскому и взять реванш за поражение при Нахере. Черный Принц, продолжая обращаться с ним как с другом и сотрапезником, не решался освободить его, опасаясь, что вооружит против собственной страны грозного противника. Хитрый бретонец смог задеть его слабые струнки — честь и гордость. Однажды вечером за ужином Принц спросил, хорошо ли ему в Бордо.