— Я воин! Богатырь известный! А вы меня как холопа на огород сослали!

— И чем тебе мой огород не нравится? — прищурилась я.

— Хорош огород, — слегка сбавил тон воин, — только я не огородник и лопаты сроду в руках не держал.

— А чем занимался? — вкрадчиво поинтересовалась я: а вдруг проболтается, как мелкий.

— Сначала на печи лежал, думу думал. Потом подвиги ратные совершал, родную землю от супостата боронил, — с достоинством проговорил он.

«Не прокатило», — без особого, впрочем, разочарования подумала я. Ожидать, что хитрец проболтается так легко, было бы слишком оптимистично, но попытаться стоило.

— Понятно. Я все-таки женщина, мне такие тонкости незнакомы. — Я похлопала ресничками и оскалила в кокетливой улыбке выдающийся зуб. — Витязи мои, конечно, работники неплохие, но за ними пригляд нужен. А за всем не усмотришь, я же женщина одинокая…

— Да, тяжко, — кивнул паршивец.

На его лице не дрогнул ни один мускул, более того, он меня еще и по морщинистой руке погладил, скотина!

«План А провалился на старте, — мысленно хмыкнула я, отнимая руку и мимоходом порадовавшись, что волшебный нос уродовал морщинами и старческой „гречкой“ не только мою физиономию. — Придется переходить к плану Б. Только его надо сначала придумать».

— Вот и помоги бабушке, — заявила я. — Ну а если лень тебя одолела, то скатертью дорога. Ты ко мне пришел, а не я к тебе.

Илюшка-Радя скрипнул зубами, но все же поклонился:

— Как же не помочь, коли требуется?

С нечитаемым выражением на физиономии он поплюхал на огород, а я задумалась. Как ни крути, но получалось, что бабке хитрец ничего сверх того, что уже сказал, не расскажет. То ли получил на этот счет четкие инструкции от моей псевдомамаши, то ли просто умный. «Вот бы моя настоящая матушка обозлилась, — подумала я, глядя, как он брезгливо берет оставленную вчера у баньки лопату. — Она терпеть не может, когда кто-то зарится на то, что принадлежит ей. Хотя… Вряд ли я та собственность, которую она ценила».

Я тряхнула головой, отгоняя неуместные сожаления. «В любом случае моя мать в другом мире и зовут ее не Марья Моревна. Значит, и меня сюда точно затащили по ошибке, как вороватого Ваську-геймера. Главное, теперь успеть этой ошибкой воспользоваться, пока в холопки не выпнули, разобравшись».

Убедившись, что все при деле, а гениальных идей на горизонте не видно, я пошла обратно в избушку и в лучших традициях Яги крикнула:

— Васька! Вылезай, думу думать будем!

— Откуда вылезать? — поднял голову с лавки нахал. — Я никуда не залазил. Хотя от сметанки бы не отказался.

— Все б тебе пожрать, — хмыкнула я. — Обойдешься пока. На голодный желудок думается лучше. А у нас проблема.

— Какая еще проблема? — забеспокоился кот. — Самобранку ты все-таки своими стирками угробила?

— Тьфу ты! Кто про что, а Васька про сметану! — рассердилась я. — Хотя про скатерть тоже поговорим. Но потом.

— Можно подумать, в мире есть что-нибудь важнее сметаны, — проворчал он.

— Есть. Тот, кто тебе эту сметану дает, — огрызнулась я. — Съедят меня — тебе жрать будет нечего. Ну, в ближайшие дней десять так уж точно.

— Ну, если с этой стороны посмотреть, — снисходительно протянул нахал, но все-таки навострил уши и сел. — Что у нас за проблемы?

— Не верю я нашим Илюшкам. Одного на чистую воду вывела, а…

— Это которого Мудлен прислал? — фыркнул кот. — Дурак, даром что не Ивашка.

— Угу. А меня больше беспокоит, что у нас таких засланцев еще две штуки. И они, похоже, поумнее будут.

В двух словах я пересказала Ваське то, что он не успел подслушать, и незаметно выглянула в окно. Лесной Илюшка тыкал в грядку какие-то семечки, а Илюшка-Радька неумело ковырял тяпкой землю на одном месте. «Видимость работы создает, паразит, — неожиданно обозлилась я. — Помощничек фигов!»

— М-да… Дела… — покачал головой кот.

— Кто такая вообще эта Марья Моревна? То в матери набивается, а то мертвой меня видеть желает.

— Это бы Ягу спрашивать…

— Спросишь ее, когда она на курортах, — проворчала я. — Угораздило же меня чертово яблоко тогда слопать!

— Не поможет тут яблоко, хотя съела ты его зря. Я про старую Ягу говорю. Нынешняя-то тут без году неделя. Годков семь всего. А сама по себе, без бабки, так и вовсе года два, — качнул лобастой башкой Васька. — А вот старая Яга, может, чего и присоветовала бы. Про Марью Моревну я слышал только, что воевать она любит сверх всякой меры. Пару раз даже на княжество твоего батюшки налетала, да от богатырей его по сусалам получила. На Буян она не совалась. Такая дурь за все время только Ядвиге в голову приходила.

— М-да… И с какой радости она меня дочкой объявила? — поинтересовалась я.

Вдаваться в подробности я посчитала лишним. Василий, конечно, кот хороший, но за сметану душу продаст, не то что какую-то попадай ку.

— А я почем знаю? Надо ей что-то от тебя.

— Так надо, что аж угробить меня мечтает, — фыркнула я. — Хотя, может, и соврал мелкий, чтобы Яга Василису ему отдала?

— Все может быть. В любом случае тебе Радька правды не скажет, раз уж сразу чужим именем назвался. Вдвойне виноват получится. И соврал, и попался. А Яге врать, это надо решиться. Она тут полная хозяйка. Кого угодно в бараний рог свернет и не поморщится. Вон Леший в своем лесу как силен, а и он на Ягу только орать и может.

— Жаль, что я не Яга, — буркнула я, но, покосившись на усеянную коричневыми пятнами старческую руку, добавила: — И слава богу. Это ж с ума можно сойти с этим маскарадом. Будем исходить из того, что имеем. Я не ведьма…

— Не ведьма? — прищурил зеленые глазищи котяра.

— Увы. Уж не знаю, что там твоя Яга намутила, но я всю жизнь была совершенно нормальной. Даже письмо из Хогвартса, и то не получила. — Я улыбнулась своей незамысловатой шутке. — А раз я не ведьма, то брать этих гавриков будем природным умом и сообразительностью. Яге Радька правды не скажет. А кому скажет?

— А никому не скажет. А если и скажет, то как ты узнаешь, что именно это — правда? — резонно заметил кот. — Может, он и хозяйке своей брешет как собака. Если тут и правда Марья Моревна замешалась.

— Может, такие красавчики все могут. Особенно со старушками и глупыми девицами, — хмыкнула я, и в мозгу забрезжила идея. — Никому Радька правды не скажет. Каждому будет врать то, что ему выгодно. А мы… А мы — послушаем. И сравним.

— Василиса, — прижал уши Васька, — ты что надумала? Лучше прогони его, и дело с концом. Мало ли что он тебе наплетет. Мир у нас, конечно, по твоим словам, сказочный. Хотя не знаю, не замечал. Но помереть тут можно совсем по-настоящему. Это точно.

— А помирать нам рановато, есть у нас еще дома… То есть в избушке дела, — фальшиво пропела я и открыла крышку сундука, из которого доставала скатерку. — Вась, а тут еще какой-нибудь колдовской утиль имеется?