— В смысле? — не поспел за скачками моих решений кот.

— Ну, еще одна скатерка ломаная, шапка-невидимка какая-нибудь…

— Размечталась, — хмыкнул Васька. — Тут тебе что, склад мировых сокровищ? Ничего там нет. Только ковер-самолет. Его как-то ухажер старой Яги забыл, да так и не забрал.

— Ну да, склероз и возраст обычно приходят вместе, — невнимательно отозвалась я, оглядываясь в поисках сундука побольше, куда можно было бы засунуть ковер.

— Чего озираешься? Ковер ищешь? Так его с тех пор моль пожрала волшебная. Пока Яга это безобразие заметила, один половичок остался: меня и то не подымет.

— Но сейчас-то в этом половичке моли нет? — радостно потерла руки я.

— Нет, конечно. Где бы это Яга таких приживалок приветила. Вот он лежит, на дне.

Но я уже сама заметила искомое. Иголки мне попадались и раньше, так что особой проблемы я не видела: надергать из летучего половика ниток и зашить скатерть-самобранку. Нитки волшебные, значит, проблем быть не должно, а зашитая скатерка, глядишь, и расщедрится на что-то удобоваримое.

— А с Радькой что делать будешь? — напомнил о своем присутствии кот.

— На чистую воду выводить, — хищно ухмыльнулась я. — И топить.

— Да… — протянул Васька, отодвинувшись от меня подальше. — Кровь не водица…

— Да не в крови же топить! — возмутилась я. — Что у вас тут за живодерские замашки у всех? Топить будем в его же собственном вранье.

— Это как?

— А вот так. Бабусе Ягусе этот хитрован уже свою позицию высказал предельно ясно: «Я — Муромец. Отдавай Василису». Версию тихушную про коронованную мамашу, которая спит и видит возвращение дочурки в свои любящие объятия, мы тоже слыхали…

— Я себе «любящие объятия» как-то по-другому представлял, — с сомнением протянул кот.

— Ну, в любящий удушающий захват, — отмахнулась я. — Какая разница. Тут смысл в том, что Илья вовсе не Илья, а якобы любящая матушка вовсе не против увидеть дочурку покойницей. Хотя тут еще не все ясно. Мелкий и соврет — недорого возьмет, а если на такое вранье у него умишка не хватило бы, так приукрасить мог, краски сгустить. Так что и тут бабушка надвое сказала.

— И что делать?

— Витязей чешуйных кормить, — хмыкнула я.

— Васька! — надулся кот. — Вот тоже тебе больше ничего подсказывать не буду, вредине.

— Твоих подсказок пока дождешься, с голодухи огурцов с молоком нажрешься, — парировала я. — Ладно. Не злись. Потом мы с тобой послушаем, что он своей якобы нареченной скажет.

Я отцепила нос и подмигнула котяре, который ухмылялся во все клыки.

— Но сейчас кормежка витязей: они моя единственная защита, если что не так пойдет. У нас тут еще один Илюшка. Он, может, и Илюшка, но конь у него ворованный. Согласись, это наводит на определенные размышления.

Время уже подошло к обеду, и я решила разобраться сперва с кормежкой богатырей. Нос я, разумеется, приладила обратно и, прихватив скатерть-самобранку, отправилась под облюбованную яблоню.

Грядущая рискованная афера с Илюшкой-Радькой добавила в кровь изрядную долю адреналина и куража, поэтому свист получился залихватский и совсем как у Бабы-яги.

— Эй! Работнички лесозаготовок! Пожалуйте к столу!

Чешуйные богатыри себя дважды просить не заставили.

Минут через десять, ровно столько им понадобилось, чтобы сбегать ополоснуться в щучьем ручье, у яблони уже выстроилась очередь. И одним из первых стоял Илюшка-Радька, уже где-то разжившийся миской. Я тут же воспользовалась случаем и привела в действие первую стадию своего, как я надеялась, хитрого плана: приказала ему выкосить траву на задворках. Туда еще не добрались богатыри, а вокруг все так заросло ивняком, что место не просматривалось ниоткуда. Я и сама-то узнала об этой поляне совершенно случайно, наткнувшись на нее, когда искала, где бы помыться-постираться. Зато у этого уединенного уголка был весомый плюс — частокол там стоял самый высокий во всей моей временной вотчине. Авось Радька не вздумает схватить мнимую дочурку хозяйки в охапку и попросту махнуть через забор.

Накладывая в подставленные миски тройные порции сырников со сметаной и разливая по кубкам молоко, я задумалась. Пора было как-то разнообразить меню. Да и как щедро я ни раздавала собранные яблоки, а в корзинах их оставалось еще предостаточно, и на деревьях уже висели мелкие завязи. Чертово гусе-лебединое удобрение подгадило мне и здесь. А хомячий инстинкт не позволял просто оставить гнить готовый урожай. Высмотрев среди витязей знакомого, с которым уже как-то обсуждала насущные проблемы, я поманила его к себе.

Планируемые нововведения витязь воспринял на ура и пообещал не только притащить из казармы на взморье запасной котел, но и найти печника, который сложит мне местный аналог плиты. Вовремя спохватившись, что готовить на такую ораву мне явно не понравится, я затребовала и постоянный кухонный наряд.

— Яга на уши встанет, — едва слышно сообщил Васька, запрыгнув на лавку, едва витязь отошел. — Разбалуешь богатырей. Жиром зарастут.

— Ничего подобного, — отмахнулась я. — Мы им полосу препятствий организуем и полигон.

— Не знаю, о чем ты, — буркнул Васька, — но чую, осатанеет не только Яга.

— Но, но… Мы им тут передовой опыт армейской подготовки вводим. Благодарить должны, — фыркнула я. — Но если что, съедем на главное оправдание любой армии: инструкции были нечеткие. Хотя о чем это я? Мне вообще никаких инструкций не дали.

— М-ре…

— Вот тебе и м-ре. Кстати. А что это наш огородник-конокрад обедать не идет?

— А пес его знает. — Кот покосился на опустевший огород.

— Сбежал, что ли?

— Отсюда не сбежишь, пока ты не выпустишь, это ж место колдовское, зачарованное.

— Ты меня с Ягой-то не путай, — понизила голос я.

— А чего путать? Ты — она и есть.

— Временная, — уточнила я.

— Избушка тебя слушается, значит, и частокол послушает, — отмахнулся Васька.

— Ну да, если я ему дровяником пригрожу, — ухмыльнулась я и поднялась. — Пойдем посмотрим, где наш конокрад, и займемся Радькой. На поляну со мной пойдешь. Если что, сразу витязей зови.

— Куда ж я денусь. Буяну без Яги нельзя.

— Угу, угу, — невнимательно покивала я и, сложив скатерку, пошла к огороду.

Илюшка лесной нашелся в тени у частокола. Он сидел, откинувшись спиной на потемневшие от времени бревна, и то ли дремал, то ли просто отдыхал. Увы, я заметила его гораздо позже, чем он меня, и даже задуматься не успела над тем, чтобы удрать, как он уже оказался на ногах.

— Здрава будь, хозяйка, — поклонился Илья.