своего кабинета?

Митченко не заставила себя спрашивать дважды.

– Мне позвонили сегодня и попросили быть здесь. Сказали, что это важно и небезынтересно для меня.

– Кто вам звонил?

– Понятия не имею. Голос был незнакомый.

– Мужской или женский?

– Скорее мужской, но точно сказать трудно.

– Вам не показалось, что голос изменили специально?

– Тогда я не думала об этом.

– А сейчас?

– Ну… это возможно.

– А кто-нибудь может подтвердить, что вам звонили?

– Вы что, мне не верите? – вскинулась Митченко.

– Ответьте, пожалуйста, на вопрос, Ольга Алексеевна.

– Да, в кабинете был лор Крылов.

– Подтверждаете, Иван Андреевич? – обратилась Ялович к Крылову.

– Я был в кабинете, когда прозвучал звонок. Что там говорили, я не знаю, но судя по словам Ольги Алексеевны, её версия правдива.

– Ну что ж, а почему вы пришли, Иван Андреевич?

– Мне стало любопытно, вот я и пришёл.

– Ольга Алексеевна, – вновь обратилась Ялович к и.о. главврача, – вы хорошо знали покойную?

– Мало, она была для меня лишь частью персонала.

– У вас есть какие-нибудь соображения, кто и почему мог бы её убить?

– Да никаких, конечно. Откуда? – в голосе Митченко звучало искреннее недоумение.

– Мало ли, – протянула Ялович. – Теперь скажите, что вы делали за час до того, как пришли сюда вечером?

– Была в районной библиотеке, потом заходила в булочную.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Да, в библиотеке точно. Думаю, и в булочной тоже.

– Ну а вы, Иван Андреевич, где были?

– А я никуда и не уходил. До восьми у меня был приём, потом попил чаю в кабинете, почитал газету, вот время и пролетело.

– Вас кто-нибудь видел, или вы кого-нибудь?

– Да, но подтвердить это не получится.

– Почему же?

– Видел-то я Иру Разумовскую, нынешнюю покойницу.

– Как, вы видели убитую? – подскочила Ялович. – Что же вы молчали?

– Так вот теперь говорю.

– Где вы её видели?

– Я вышел в коридор, она шла мимо, мы поздоровались.

– Когда это было?

– Минут пятнадцать девятого вечера.

– Как выглядела Разумовская?

– Да как обычно, не знаю.

– Нервничала, волновалась?

– Я особо не заметил. Скорее, – задумался Крылов, – была чем-то удовлетворена.

– Иван Андреевич, у вас есть мысли, кто, почему мог её убить?

– Хотел бы помочь, Тамара Викторовна, но пока нет. А если что придёт в голову, я сразу поделюсь.

– А как к Разумовской относились в коллективе, кто может ответить? – спросила Ялович.

– Неплохо, – сказала Дергень, – Ира была хорошей девушкой.

– Расшифруйте.

– Ну а что расшифровывать? Поможет, когда надо, не сплетница. Добросовестно относилась к своим обязанностям, положительная такая девушка.

При этих словах Зубриков улыбнулся, характеристика была очень советской.

– Ну что ж, – медленно проговорила Ялович, – теперь перейдём к вам, Нина Анатольевна.

– А что ко мне? – сразу встала в защитную стойку Башевич.

– Расскажите, зачем вы здесь. Тоже по звонку?

– Да, по звонку. Мне позвонили накануне и назначили здесь встречу. Сказали, важное дело.

– И вы пошли на свидание неизвестно с кем и неизвестно для чего? – в голосе Ялович звучала явная ирония, – Не верю, не такой вы человек, Нина Анатольевна.

– Хотите – верьте, Тамара Викторовна, не хотите – не верьте. Я вам говорю, как было, а уж дальше ваше дело.

– Верно, моё. Ну хорошо, кто вам звонил?

– Явно изменили голос. Думаю, женщина.

– Молодая, старая?

– Не определю, скорее средних лет.

– И что же она вам сказала?

– Попросила явиться сюда по важному делу.

– По какому?

– Мне не сообщили.

– Кто-нибудь присутствовал при вашем разговоре?

– Муж снял трубку, точнее, он и говорил по телефону.

– Что же вы сразу не сказали? Это верно, Кирилл Львович?

– Как то, что мы сейчас здесь, – подтвердил Башевич.

– Нина Анатольевна, а с чего вы взяли, что голос женский, а не мужской?

– Так сказал мне муж.

– Ну, это показание с чужих слов.

– Мы же не в суде, Тамара Викторовна.

– А жаль, там бы вы дали показания под присягой.

– У вас есть ещё вопросы? – сухо спросила Башевич.

– Что вы делали в течение часа перед тем, как прийти сюда?

– Я… – немного замялась Башевич, – гуляла.

– Одна?

– Да нет, … э-э… с мужем. Верно, Кирилл? – повернулась она к супругу.

– Да, конечно, мы гуляли, – пробормотал Кирилл Львович.

От Ялович не укрылась его неуверенность. Она не доверяла показаниям Башевичей, но опровергнуть их пока не могла. Решив временно оставить супругов Башевич в покое, она переключилась на Зубрикова.

– Ну а вы, Пётр Петрович, как здесь оказались?

– Меня пригласила Алла Михайловна Дергень, – любезным светским тоном ответил Зубриков.

Ялович не успела задать следующий вопрос. В дверь постучали. Это был дежурный следователь и оперативная группа.

– Никуда не уходите, я скоро вернусь, – предупредила Ялович и вышла из кабинета. Как только за ней закрылась дверь, все разом заговорили.

– Это просто произвол! – возмутился Воронцов. Он снял очки и начал нервными движениями протирать стёкла.

– Какое ей дело до наших нервов, – презрительно протянула Башевич.

– Не будем забывать, что и у нас есть права, – высказалась Митченко.

– Ай, кто их теперь соблюдает, – махнул рукой Крылов.

– Мы должны бороться за свои права, – возразил Котеев. – В конце концов мы живём в демократической стране.

– Не будьте наивным, – повернулся к нему Зубриков, – у нас сейчас бандитский капитализм, а не демократия. Последствия дефолта, Черномырдин…

– Пётр, – решительно прервала приятеля Дергень, – не мучай нас своей политикой.

– А, может быть, скажем ей правду? – усталый голос принадлежал Ливию Сергеевичу Смирнову.

– Какую ещё правду? – ощетинилась Башевич.

– Нас ведь всех шантажируют, так давайте признаемся.

– Говорите за себя, – процедила Нина Анатольевна. – Лично мне и Кириллу не в чем признаваться. Верно, дорогой?

– Конечно, конечно, – поспешил подтвердить послушный супруг.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вернулась следователь. Разговоры тут же прекратились.

– Ну что, все на месте? – деланно бодро спросила Тамара Викторовна. На самом деле она очень устала, что не укрылось от проницательного Зубрикова.

– А куда же мы денемся? – проворчала Бернингсен.

– Верно, вы благоразумны, – Ялович села и внезапно почувствовала, что не в состоянии продолжать допрос. Накопившаяся усталость дала о себе знать.

– Вот что, – после паузы проговорила она, – время позднее, пора расходиться. Но учтите, я всех вас вызову и как следует допрошу. Пожалуйста, никуда не уезжайте без моего разрешения. Всем спасибо, все свободны.

– Позвольте, я вас провожу, я на машине, – вызвался Котеев. Он тоже заметил, что Ялович устала, да и не увидеть этого было трудно.

– Нет, спасибо, я живу недалеко, – отказалась Тамара Викторовна. Она собрала свои вещи и быстро вышла из кабинета.

– Будем считать, что нам повезло, – констатировала Митченко.

– Не обольщайтесь, – невесело бросила Башевич, – нас ждёт ещё увлекательный допрос в прокуратуре.

– Вас, – поправила её Дергень.

– А вас