что же, не вызовут?

– Может и вызовут, но ничего увлекательного в этом не будет. Я имею в виду, – пояснила медсестра, – что мне-то скрывать и бояться нечего, а вот вам…

– Нам пора, Кирилл, – поднялась Нина Анатольевна, – желаю всем удачи.

– И вам того же, дражайшая, – театральным жестом распахнул передней дверь Крылов.

– Одну минуту, – раздался голос Ливия Сергеевича Смирнова. Что-то в его тоне заставило присутствующих сразу же переключить внимание на него.

– Одну минуту, – повторил Смирнов, – Лично я, не знаю, как остальные, намерен рассказать следователю правду и считаю нужным предупредить вас об этом.

– Какую правду? – спросил Котеев.

– Бросьте, – поморщился Смирнов, – правду о том, что нас шантажировали и шантажируют, о том, почему мы пришли сюда.

– Лично меня никто не шантажирует, – заметила Дергень.

– И меня, – сказала Бернингсен.

– Те, о ком я говорю, сами всё знают, – сказал Смирнов.

– Не будьте дураком, – попыталась образумить его Башевич, – вы же подставляете всех нас.

– Что за отпетый цинизм! – сорвался на крик Смирнов. – Погибло два человека, а вы всё цепляетесь за свою паршивую репутацию.

– У меня репутация не паршивая, – тоже повысила голос Башевич. – Если вам всё равно, болтайте, но говорите только про себя.

– Что значит только про себя? – вмешался Котеев, – Расколется один, возьмутся за всех.

– Я думаю, Ливий Сергеевич прав, – высказалась Белова, – положение слишком серьёзно, мы не можем продолжать лгать.

– Да кому нужна ваша правда?! – крикнул Котеев.

Зубриков удивлённо слушал эту перепалку.

«До чего странные люди, – подумал он, – ведут себя так, будто они тут одни».

В дискуссию вмешалась Митченко, она как будто прочла мысли Зубрикова.

– Вы напрасно игнорируете нас, – сказала она. – Если вы не сознаетесь, я расскажу следователю обо всём услышанном.

– Длинный язык не доводит до добра, – как бы невзначай заметила Митченко.

– Вы мне угрожаете? – нахмурилась и.о. главврача.

– Нет, просто комментарий вслух.

– Так держите его при себе, – резко сказала Башевич.

– А может быть, они не так уж не правы, дорогая? – робко заметил Кирилл Львович.

– И ты туда же, – сердито посмотрела на мужа Башевич.

Конец пререканиям неожиданно положил Воронцов.

– Не знаю, как вы, – спокойно проговорил он, обращаясь к тем, кто сидел в очереди в вечер смерти Поиловой, – а я для себя уже всё решил. Я ещё раньше всё честно рассказал Ялович, и буду делать это и впредь. А как поступите вы, это уже не моё дело.

– Я всегда была уверена, что вы осёл, – презрительно взглянула на него Башевич, и не дожидаясь реакции, шагнула к лифту. – Пойдём, Кирилл.

Муж послушно потянулся за ней. Все молча смотрели им вслед, пока не раздался шум лифта. Первой встала Митченко, за ней пошли к выходу остальные. Последними выходили Зубриков, Дергень и Бернингсен. Пётр Петрович остановился около приоткрытой двери в кабинет, где лежало тело Разумовской, и с интересом стал наблюдать за работой следственной группы. Однако через несколько минут его вежливо попросили не мешать, и троица спустилась вниз на лифте.

– Ну что ты об этом думаешь, Пётр? – поинтересовалась у приятеля Дергень.

– Думаю, нас ждут интересные события.

– Например? – спросила Дергень.

– Не удивлюсь, если убьют кого-нибудь ещё, – ответил Зубриков, поправляя шапку и поплотнее заматывая шарф.

– Значит, ты думаешь, всё только начинается? – медленно проговорила Дергень.

– Поживём – увидим, чего гадать, – и Пётр Петрович толкнул дверь, ведущую на морозный февральский воздух.

Глава 22

– Итак, что мы имеем? – прокурор района Олег Васильевич Седельцев неспеша прохаживался по кабинету.

– Второй труп, Олег, – невыразительным тоном ответила мужу Лидия Валерьевна.

Она сидела у стола, слегка откинувшись на стуле. На Седельцевой был тёплый вязаный свитер и джинсы, которые ей очень шли. Лидия Валерьевна неторопливо потягивала кофе с коньяком и с лёгкой иронией наблюдала за нервничавшим мужем. Услышав ответ жены, Седельцев остановился и недовольно сказал:

– Открыла Америку. Без тебя мы не знали.

– Что скажете вы, Тамара Викторовна? – обратился он к третьему участнику совещания.

Ялович сидела и хмуро перебирала бумаги. Она не выспалась и то и дело тёрла покрасневшие глаза. Выглядела она по сравнению с элегантной Седельцевой явно невыигрышно. Когда прокурор обратился к ней, она медленно надела очки, как бы нехотя оторвалась от перебирания бумаг и, сделав глоток кофе, заговорила:

– Утром у меня был Смирнов, он рассказал, что его продолжают шантажировать. Сказал, что неизвестный позвонил, назначил встречу вечером в поликлинике и велел иметь с собой деньги.

– Сколько? – поинтересовалась Седельцева.

– Он сказал – 500 долларов.

– И он их принёс?

– По его словам, захватил половину.

– Ну а остальные? – спросил Седельцев.

– Пока отмалчиваются, Олег Васильевич.

– Все?

– Нет, Воронцов мне рассказал ещё раньше, после смерти Поиловой. Да вы в курсе.

– В курсе, – кивнул Седельцев, – А кроме Воронцова, эта, например, Башевич?

– Не говорите мне о ней, упрямая наглая стерва.

– Всё отрицает? – сочувственно спросила Седельцева.

– Да, и муж ей подпевает.

– А мы можем уличить её во лжи?

– Напрямую нет, но я уверена, что её и мужа шантажируют, а то и обоих вместе.

– Одно дело быть уверенным, другое дело доказать, – заметил прокурор.

– Какое глубокомысленное замечание, дорогой, – обронила Лидия Валерьевна.

– Не ёрничай, – сердито сказал муж. – Тамара Викторовна, что скажете об убийстве Разумовской, каковы могли быть мотивы?

– Пока мы ещё мало знаем, Олег Васильевич, – вздохнула Ялович. – Что мы вообще о ней знаем? Обычная медсестра, врагов, как говорят коллеги, не было.

– Какие коллеги? – вкрадчиво поинтересовалась Седельцева.

– Митченко, лор Крылов.

– То есть подозреваемые, – подвела итог Лидия Валерьевна и добавила:

– Мне совершенно ясно, что все, кто пришёл вчера вечером на четвертый этаж, должны быть под подозрением.

– Я с вами согласна, но у Митченко, например, алиби.

– Вы его проверили, Тамара?

– Пока ещё нет.

– Поздравляю, вы так же доверчивы, как и Олег.

– Но Митченко бы не стала врать, если бы не могла подтвердить свои слова.

– Послушайте, Тамара, – отставила пустую чашку Седельцева, – Бросьте вы заниматься пустыми домыслами и гаданием на кофейной гуще. Не следовательское это дело, честное слово, удивляете вы меня.

Ялович, которой уже порядком надоели нравоучения супруги шефа, раздражённо ответила:

– А почему вам самой не пойти работать следователем, Лидия?

– Муж – прокурор, жена – следователь, – перебор, – в рифму отшутилась Лидия Валерьевна.

– Ладно, хватит вам цапаться, – вклинился в дамскую перепалку прокурор. – Ближе к телу, как говорится. Итак, Тамара Викторовна, есть ли у вас версии, почему могли убить Разумовскую?

– Например, она изменяла мужу. А если серьёзно, то версий нет, одни догадки. Рано ещё для версий.

– Хорошо, – терпеливо продолжил Седельцев, – какие у вас догадки?

– Ну, скажем, она кое-что знала о смерти Поиловой, начала