Ройс и Циркач уселись на корточках возле единственного выхода — мимо них не прорвешься. «Спокойно, — подумал Арчи. — Если бы Стин действительно хотел меня убить, то уже сделал бы это».

Или все же убьет? Он явно очень тщательно подготовился к сегодняшнему вечеру — и абсолютно очевидно, что все его труды пошли насмарку. Почему Стин был так уверен, что Арчи что-то известно о мумии? И что за чертовщина на самом деле приключилась? Эта тварь уже собиралась растерзать Арчи точно так же, как прикончила сторожа, а потом вдруг отступилась. Почему?

Арчи пошевельнулся — он был неудобно зажат между ящиками, шестами и свертками; подвешенные к потолку куклы стукали его по голове. Арчи не мог забыть лицо сторожа — обвисшее, искаженное бессильным ужасом. Интересно, когда эта тварь распорола ему рубашку и склонилась над ним, он выглядел так же, как сторож? Движение отзывалось болью в ранах на груди, но кровотечение остановилось. А вот нога…

— Почему это страшилище не прикончило тебя? — вдруг спросил Ройс.

— Не знаю. Зато ты почти прикончил. Я небось сейчас кровью истеку.

— Не истечешь, — равнодушно ответил Ройс. — Я тебя в мышцу ткнул. Может быть, попозже.

В голосе Кролика Арчи послышалась улыбка.

Попозже. Чего они ждут? «Здесь это делать нельзя», — сказал Стин. Тогда почему на пивоварне можно? Помимо того, что там каждый день убивают. Там будет… безопаснее?

Похоже на то. По мнению Стина, Арчи мешает его планам. Опять же почему?

«Да какая разница, — в конце концов решил Арчи. — Если он думает, что я опасен, то пусть его. Теперь уже поздно признаваться в том, что я ничего не знаю».

Нож был засунут глубоко — под ремнем, рубашкой и пальто. Ройс наверняка заметит попытку вытащить его. В таком случае единственным оружием Арчи становилась неожиданность.

Не успев продумать все последствия, Арчи прыгнул вперед, врезался в Ройса и наполовину вышвырнул его из фургона. Сжал руку в кулак, занося ее для удара, — нет, погоди-ка, в руке что-то есть, это нельзя потерять…

Момент нерешительности дорого ему обошелся. Пока Ройс хватался за занавески в дверях фургона, чтобы не вывалиться наружу, Циркач достал Арчи размашистым ударом — Арчи приложился головой об угол оббитого железом сундука. Ухо взорвалось болью, и он повалился на сундук сверху, слабо подергивая ногами.

Пинок в раненое бедро заставил Арчи открыть глаза.

— Ты еще не сдох? — Над ним нависал Ройс, освещенный только газовым фонарем, свет которого пробивался сквозь разорванную штору.

Увидев трепетание ресниц, Ройс удовлетворено кивнул:

— Вот и ладно. Сегодня мне не хотелось бы разозлить Стина. Хотя тебе-то, пожалуй, все равно, верно? Скажу тебе честно: нет у меня никакого желания убивать человека, от которого даже страшилище отвернулось. Но что поделать, работа есть работа.

Ройс ухмыльнулся и сел на свое место возле выхода. В бледном свете газового фонаря его тень шаталась из стороны в сторону, словно фургон качался на рессорах.

— В любом случае осталось недолго, — вставил Циркач и затрясся в гротескном хохоте.

Эта шутка до Арчи не дошла. Толстая паутина под черепом обволокла ее и надежно спрятала от сознания. Каждая клеточка ныла от боли, и он не сомневался, что жить оставалось совсем недолго — тогда почему он мог думать только об этой штуке, зажатой в кулаке? Перья. На ощупь это похоже на перья, связанные в пучок каким-то шнуром. На другом конце чувствовались бусинки вокруг плоского кусочка металла — что-то вроде монеты. Движется эта монета или ему почудилось?

Арчи внезапно пришел в ужас от мысли, что выронит монету.

«Нужно ее спрятать», — подумал он, зная, что ничего не изменится, если — когда! — он умрет сегодня. Спрятать в карман нельзя: она должна быть прижата к коже, чтобы он мог ее чувствовать.

Арчи перевернулся на бок, сорвав с потолка кукол, в чьих веревочках он запутался при падении. Свернулся калачиком и застонал погромче. Сделав вид, что пытается высвободиться из паутины веревочек, Арчи засунул перья в трусы. Пожалуй, будут попахивать, когда — если! — он их вытащит, но зато никуда не денутся.

— Циркач, а у парня-то лихорадка, — заметил Ройс. — Хорошо же ты его приложил.

— А то, — согласился Циркач.

— Может, он сделает нам одолжение и сдохнет еще по дороге?

Фургон замедлил ход и повернул; заскрипели пружины, когда он запрыгал по неровной поверхности и наконец с грохотом остановился. Не дожидаясь указаний, Ройс выволок Арчи наружу. За ними на землю спрыгнул Циркач.

Они стояли в узком немощеном переулке позади пивоварни, здание которой высилось прямо у них над головой. В рядах грязных окон моргали огоньки. На печную трубу падал лунный свет, и она отбрасывала длинную тень — как раз туда, где они стояли. После удара у Арчи все еще кружилась голова. Лунный свет показался ему каким-то странным. Прищурившись он посмотрел вверх, пытаясь сообразить, в чем дело.

Стин сказал что-то, чего Арчи не расслышал. В ответ Ройс внезапно повернулся и врезал Арчи под дых. С хриплым выдохом Арчи упал на колени, и Ройс тут же въехал ему дубинкой по переносице.

Жестокая боль в животе вывернула Арчи наизнанку, но вместо рвоты он захлебнулся кровью из разбитого носа. Кровь и рвота одновременно фонтаном брызнули из носа и рта. Ройс отступил в сторону и отпустил воротник Арчи, снова ударив дубинкой. В голове зазвенел отдаленный колокол, Арчи повалился на бок, и у него снова скрутило живот…