началах и до них покоится на неподвижных идеях, сама по себе стоит во главе сотворенного мира, а другая часть, которая заключена в чувственно-воспринимаемых и видимых движениях и силах и в небесных эманациях и качествах, господствует над всем видимым порядком. Последняя часть этого порядка, пребывающая на земле, господствует над видимым земным творением. Эта власть над видимым творением, а также чувственно-воспринимаемые качества посылаемых с неба эманаций служат многим другим искусствам, таким как врачевание, гимнастика, и всем тем, которые по роду своей деятельности причастны природе. Искусство создания призраков в своей деятельности заимствует из них очень слабую долю.

И поскольку это так, то так и нужно это показывать: а именно, что создатель призраков не пользуется ни самими круговращениями небес, ни содержащимися в них или по природе существующими вокруг них силами, и он совершенно не способен овладеть ими. Он обращается к тем силам, которые по природе составляют их последнюю видимую эманацию на краю мира, причем он делает это не как теург. Эти силы, я полагаю, смешиваясь с дробной материей, могут так или иначе изменять, преображать и трансформировать ее. Они допускают так же и переход от одних сил этого дробного состояния к другим. Такое разнообразие действий и соединение многих материальных сил совершенно отличны не только от божественного творения, но и от природного действия. Природа совершает свои действия совокупно и одновременно, и она совершает все путем простых и несложных действий. Итак, остается отнести к искусственному смешению m такую технику предельного и видимого небесного потока и считать искусственным смешением также и то, что истекает из небесной природы.

29. Так почему созидающий призраки человек, который совершает это, оставляет без внимания самого себя, хотя он лучше, и возник из лучшего, и представляется полагающимся на бездушные призраки, оживляемые лишь видимостью жизни, которые связаны внешней связью — искусственным и разнородным согласием — и являются совершенно мимолетными? Есть ли в них достоверность и истинность? Нет, ничто изваянное человеческим искусством не является несмешанным и чистым. Одерживают ли в них верх простота и однородность действия или всеобщего устройства? Это совсем не так, ибо по своему видимому составу они представляют лишь смешение пестрых и противоположных качеств. Видна ли в них какая-либо чистая и совершенная сила? Ни в коей мере, ибо подобное множество эманаций есть скопление гетерогенное и случайное, которое проявляет себя слабым и мимолетным. Но если этого нет, то присутствует ли устойчивость в призраках, о которых говорят такие люди[60]? Совсем нет, они гаснут значительно быстрее, чем изображения, видимые в зеркалах, ибо как только воскуряют фимиам, они сразу образуются из поднимающегося дыма, а когда он смешивается с массой воздуха и растворяется в нем, то тотчас исчезает и сам призрак, и он не может сохраняться даже на короткое время.

Так зачем человек, любящий созерцать истину[61], будет думать об этом ненужном искусстве фокусника? Я не ставлю его ни во что. И если бы душа в познании этого восприняла призраки чувственной материи, к которым она стремится и которые занимают ее, то это было бы еще небольшим злом. Кроме того, для нее существует опасность уподобления призракам, в которые она верит. Если душа рассматривает эти призраки как богов, то такое заблуждение нельзя ни описать словами, ни допустить на деле. На такую душу никогда не прольется божественный свет, ибо ему по природе не свойственно освещать то, что однажды воспротивилось ему, и нет места, где его могли бы принять одержимые темными видениями. Итак, это искусство создания призраков будет заниматься многочисленными тенями от истины.

30. Но эти люди[62], как говорят, следят за движением небесных тел и указывают, круговращение какого небесного тела и вместе с каким или с какими дает ложное или истинное пророчество и дает действия бесполезные или, напротив, пророческие и эффективные. Но ничто из этого не сообщает этим видениям божественного значения. Ведь последние элементы сотворенного мира движимы небесными круговращениями и обладают симпатией с исходящими от них эманациями. Впрочем, если рассмотреть внимательно это рассуждение, то это доказывает противоположное. То, что всецело изменчиво и полностью подвержено преобразованиям от внешних движений, так что становится то бесполезным, то полезным, то пророческим, то действенным, то каким- либо еще, — как оно может быть способно содержать в себе хотя бы малую божественную силу? Так что же, силы, заключенные в материи, являются первоначалами демонов? Конечно, нет, ибо никакое дробное чувственно-воспринимаемое тело не порождает демонов. Скорее наоборот, их самих демоны порождают и защищают. Но человек также не может искусственно воспроизвести формы демонов — напротив, он сам скорее изваян и сотворен демонами в той мере, в какой он причастен чувственно-воспринимаемому телу. Демоническое начало не порождается как масса чувствен- но-воспринимаемых элементов — напротив, оно само по себе является простым и действует на сложные предметы единообразно. Поэтому чувственно-воспринимаемые существа не будут более важными или более устойчивыми, чем демоны, но именно демоны, превосходя их по значимости и силе, дают ИМ Прочность, которую ОНИ способны воспринять. Впрочем, может быть, ты называешь демонами призраки, неправильно употребляя этот термин.

Одно дело — природа демонов, а другое — призраков. Они далеко отстоят друг от друга в иерархии существ. Так же и хорег призраков отличается от верховного главы демонов. Конечно, ты согласен с этим, когда говоришь, что они не увлекают никакого демона или бога. Так чего же стоит священнодействие или предсказание будущего, которое совершенно не причастно ни богу, ни демону? Так что следует знать природу этого фокусничества и ни в коем случае не прибегать к нему и не доверять ему.

31. Есть и другое истолкование священнодействий, которое еще хуже, чем предыдущее. Оно относит причину прорицания на счет некого рода обманчивой природы, многообразного и изменчивого, который принимает обличье богов, демонов и душ умерших. В ответ на это я поведаю тебе речь, которую я слышал некогда от халдейских пророков.

Истинные боги дают только благо, общаются только с благими людьми, приходят к тем, кого очистил жреческий сан, и изгоняют из них всякую порочность и всякую страсть. Когда они сияют, зло и демоны исчезают, уступая место высшим существам, как тьма перед светом, и даже случайно не досаждают теургам. Поэтому теурги воспринимают всяческую добродетель, их нравы становятся благими и правильными, они свободны от страстей и всякого беспорядочного движения, они чисты от безбожных и нечестивых действий. Но все те, кто и сам грешен, и нападает на божественные дела без законов и правил, — те не способны