и род демонов. Но что в этих случаях реализации причин способствуют некие силы индивидуальной души — как той, которая заключена в телах, так и той, которая, отбросив, как скорлупу, земное тело, странствует внизу, в царстве становления, в мутном и влажном духе, — то и такое мнение, пожалуй, истинно, но оно очень далеко от рассмотрения причинности высших родов. Следовательно, ни божественное, ни то демоническое начало, которое является благим, не способствуют незаконным любовным желаниям людей, поскольку видно, что для этого существует много других причин.

ГЛАВА V

1. Далее, ты задаешь вопрос, представляющий, как говорится, трудность для всех — как тех, кто изучает свободные искусства, так и для неискушенных в науках, а именно вопрос о жертвоприношениях: в чем их польза, какова их власть в мире и у богов, почему их совершают так, как подобает богам, и так, как выгодно для приносящих дары. Здесь есть и еще одно противоречие, состоящее в том, что жрецы должны воздерживаться от животной пищи[72], чтобы не осквернять богов исходящими от живых существ воскурениями. Это противоречит мнению о том, что эти воскурения более всего привлекают богов.

2. Однако противоречивость этих мнений легко можно разрешить, если показать преимущество целого над частями и напомнить о трансцендентном превосходстве богов над людьми. Например, я повторяю, для мировой души управление любым телом в мире или для небесных богов руководство небесным телом не является пагубным в том смысле, что они могут воспринять от этого страсти, и не препятствует мышлению, в то время как для индивидуальной души общность с телом вредна и в том и в другом отношении. Приняв это во внимание, можно добавить такое возражение: если для нашей души тело является путами, то это путы и для мировой души, и если индивидуальная душа склоняется к телу, то и сила богов точно так же обращена к сотворенному миру. На это всякий возразит, что тот, кто так говорит, не знает, сколь велико превосходство высших существ над людьми и целого над частями. Если противоречащие друг другу качества относятся к разным вещам, то это не может быть основой для спора.

3. Следовательно, здесь достаточно такого же рассуждения. Когда мы вкушаем тела, некогда связанные с душой, то это отягощает и оскверняет нас, это порождает изнеженность и причиняет душе много других бедствий. Что же касается богов, существ мира и всеобщих причин, то воскурение, восходящее согласно обряду от жертв, — поскольку оно объемлемо, но не объемлет, и само приспособляется ко всему, но не приспособляет к себе всеобщее и богов — то это воскурение само приходит в соответствие с высшими существами и всеобщими причинами, но не охватывает их и не приспособляет их к себе.

4. Та идея, которая пришла тебе на ум как возражение по поводу воздержания от животной пищи, не представляет никакой трудности, если его правильно понимать. Жрецы воздерживаются от животной пищи не для того, чтобы не осквернять богов воскурениями, восходящими от живых существ. Какое воскурение может от тел подняться к богам, когда они, прежде чем что-либо материальное коснется их силы, изгоняют материю без всякого контакта с ней? И это не потому, что их сила уничтожает все и истребляет тела не приближаясь к ним, но еще и потому, что небесное тело не смешано ни с какими материальными элементами и само не способно ни воспринять ничего внешнего, ни предоставить другим телам какую-либо частицу самого себя. Так когда же пар, окружающий землю, который, поднимаясь над землей чуть ли не на пять стадий, опять опускается вниз, может приблизиться к небесам, питать движущееся по кругу нематериальное тело и вообще причинять ему что-либо, будь то осквернение или что-либо иное?

Считается общепризнанным, что эфирному телу чуждо какое бы то ни было противоречие, что оно свободно от всякой изменчивости, совершенно чисто от возможности превратиться во что бы то ни было и абсолютно не подвластно тяготению как к центру, так и от центра, поскольку оно не имеет уклона в сторону или движется по кругу. Итак, невозможно, чтобы какая бы то ни было общность природы, силы или воскурения образовалась, с одной стороны, между телами, составленными из различных сил и движений, разнообразно изменяющимися, движущимися то вверх, то вниз, и с другой стороны — небесными телами, или чтобы такая общность воздействовала на небесные тела, которые не имеют ничего общего с изменчивыми телами. Небесные тела, будучи нерожденными, не имеют никакой возможности воспринять изменение, происходящее от живых существ. Так неужели богов можно как-то осквернить такими воскурениями, когда боги, как говорится, мгновенно и одним мановением отсекают испарения как всей материи, так и материальных тел?

Итак, это невозможно представить. Но важнее понять то, что для нас и для нашей природы эти существа чужды. В самом деле, род, существующий как индивидуальные жизни, может иметь некую общность действия активного и пассивного, как все материальные и вообще все однородные существа. Но то, что обладает разными сущностями, и все то, что обладает превосходством во всех отношениях и имеет в своем распоряжении отличающиеся природы и силы, — такие сущности не могут ни воздействовать одна на другую, ни воспринимать что-либо друг от друга. Следовательно, исходящее от материальных существ осквернение сообщается сущности, содержащейся в материальном теле, и то, что может подвергнуться осквернению материей, неизбежно должно очищаться от него. Но чья природа ни в коей мере не делима, кто не обладает способностью воспринять состояния материи — как такую сущность могут осквернить материальные существа? Как божественное может быть запятнано моими страстями или страстями какого-либо другого человека, когда оно не имеет ничего общего с нами и предшествует нам, превосходя человеческую слабость?

Итак, для богов не имеет никакого значения ни то, что нас заполняют материальные тела (для них это ничто, и сами они не оскверняются от нашей запятнанности, ибо они совершенно чисты и неиспорчены), ни то, что вокруг земли поднимаются материальные воскурения от тел. Эти воскурения находятся очень далеко от их сущности и силы.

Следовательно, все основание этого возражения разрушено, если ничто в нем не касается богов. Как может содержать противоречие то, что вовсе не существует? Стало быть, ты напрасно предполагаешь, что это странно, и находишь проблемы, недостойные богов, которые невозможно допустить даже в отношении добропорядочных людей. Соблазниться воскурением не позволил бы себе никакой здравомыслящий и не подверженный страстям человек, а тем более кто-либо из высших существ. Впрочем, это будет изложено ниже[73], а сейчас, когда мы