— Ага? Не запиралась она! Улики-то на лицо… — усмехнулся Олег и ткнул пальцем в замок и царапины под ним. — Овчарке раз плюнуть открыть дверь, нажав на ручку. Что твоя красотка и пыталась сделать. Но увы…

Я прикрыла глаза, сжала губы и поднялась с пола без его помощи. Наверное, это Агата, все еще лая, подтолкнула меня мордой под лопатки — типа, кончай тут у него в ногах валяться!

— Может, и заперлась, — не стала отпираться я, сраженная его логикой и тем фактом, что абсолютно не помнила, как запиралась вечером и как отпиралась утром. — На автомате, — добавила тут же.

— То есть не от меня заперлась? — не унимался засранец.

— Какого черта мне от тебя запираться?! — взмахнула я руками и чуть не заехала ему по наглой роже, сама того не желая.

Либо он успел отступить, либо руки у меня короткие — не дотянулась, да не больно-то и хотелось! И снова у меня зачесалась рука чуть выше запястья и чуть ниже локтя! Надо было сходить в душ перед прогулкой, а сейчас уже поздно.

А вот гостя не мешало бы в него отправить — может, тогда застегнется и перестанет светить грудью. Она не пятого размера — никуда не вывалится, если застегнуть рубашку под самое горло! Ремень-то затянул… Нет, ремня в брюках не было. А был ли он вчера? Конечно, был! Брюки без ремня не носят! Наверное, висит на спинке стула вместе с галстуком. И я тоже скоро повешусь от общества их владельца!

— Откуда у тебя такая привычка? — не мог все никак заткнуться Олег, фиг знает, как его там по батюшке.

— Какая? — я уже как-то и нить разговора потеряла. От нервов!

— Запираться перед сном.

Я уставилась на него, прямо как баран на новые ворота. Ища, конечно же, чтобы такого нового нагородить… Или сказать правду?

— Я запиралась от мамы.

Уточняющего вопроса не последовало, но дверь по-прежнему оставалась закрытой широкой спиной Олега. А за дверью меня же ждал завтрак и свобода в виде магазинов! А здесь одни только неприятности! А вот Олег, по всей видимости, до сих пор не потерял надежды услышать пикантные подробности.

— Не жди от меня подробностей. Не дождешься!

— Я и не жду подробностей. Просто хотел убедиться, что ты не проецируешь на меня свой неудачный опыт с кем-то другим…

— Чего? — тут уж у меня мозги дошли до стадии закипания.

— Ладно, прямо спрошу! — и голос у него сделался таким твердым, что даже Агата притихла. Наконец. Теперь бы мне самой не заорать в ответ. Минуту назад мой крик легко списывался на необходимость переорать собачий лай, который переплюнуть мог только работающий танк. — Ты меня боишься?

— С какой стати мне тебя бояться? — не находила я никакого нормального ответа на его очередной ненормальный вопрос.

— Вот и я себя спрашиваю: с какой стати она дергается на каждое мое слово и движение?

— Может, дело в твоих словах? — не сдавала я позиций, но и не шла на приступ двери. Никаких движений. Никаких лишних движений с ним допускать нельзя. Он только их и ждет… Для начала поползновений.

— Не торговец я на слова, — процитировал Олег Есенина. Опаньки! — Я технарь. Я не умею много говорить…

Да? А что это было утром? Ты в записи себя включил? Но вслух я сказала лишь:

— Умеешь, умеешь…

А вот я не умею вовремя затыкаться, не умею. Мама не научила! Вот и запиралась, чтобы не огрести за очередное свое «сама дура» в переходном возрасте. Ну и… по другому поводу, став чуть взрослее. Я боялась ее кавалеров. Кто их знает…

— На чисто технические темы, если только, — усмехнулся Олег, поняв, куда я клоню. — Я честно одурел от запаха гречки, но запахи, увы, дистанционно пока не передаются. Но мы работаем в данном направлении. Я в бета-версии почувствовал, что там дело пахнет керосином, как говорит моя мама.

— И снова ты говоришь без остановки… — зачем-то выдала я, хотя могла спокойно пригласить его либо в душ, либо за стол.

— Да потому что ты молчишь, а я пытаюсь познакомиться с тобой. Вот познакомлюсь и заткнусь, слова от меня не услышишь.

Он улыбался, а я соображала, что он только что сказал? Или на что намекнул: типа, я тут до первого поцелуя, а потом ищи-свищи. Да я как бы поняла и без намеков, так что шел бы ты коридором за стол.

— Гречка подана, жрать, пожалуйста, — выдала я его тоном и толкнула вперед Агату.

Нефиг — пусть знает, что тут не забалуешь. Где дверь в когтях, там и лицо, если не будешь держать язык за зубами, технарь долбанутый!

— Мила, а ты не знаешь, есть в гараже или в сарае краска? — обернулся Олег на лестнице, и я, вместе с Агатой, встала, как вкопанная, чтобы не налететь на него. — Я покрашу дверь, чтобы ты не боялась жены брата. Я не хочу, чтобы ты боялась. Слышишь?

Что я должна была услышать?

— Слушай, Олег, — пальцы сильнее стиснули перила лестницы, но твердости голосу не передали. — Хватит ставить диагнозы по аватарке, достал… Конкретно! — уже прокричала я прямо в лицо придурка, который не умеет даже застегивать рубашку правильно: на три пуговицы ошибся, пока прыгал по ступенькам. — Ну не твоё это дело!

Он отшатнулся от меня, точно получил пощечину.

— Думаешь, мне до тебя вообще есть дело? — голос скрипит или это уже дерево скрипит: сейчас еще продавит спиной балясины!

— Не до меня, а ко мне! — я тоже скрежетала зубами. — У тебя имеется много дел ко мне! Твои чертовы магазины! И твоя чертова каша! И если она вся разварилась, то в этом нет моей вины!

Олег снова выпрямился, и в его взгляд вернулось прежнее превосходство и даже добавилось какое-то пренебрежение.

— Мила, вот честно скажи, откуда у тебя такой тяжелый комплекс вины?

Нет, не вины, а вина! Не будь просекко, тебя бы сейчас в чужом доме не было б, и я бы занималась своими делами, а не твоими!

— От тебя! Я чувствую себя жутко виноватой перед вселенной за то, что пустила тебя в чужой дом! Из-за тебя собака изуродовала дверь, и теперь мне придётся сознаться Лоле, что я нарушила ее запрет на гостей, который слезно обещала не нарушать, — я глядела на Олега исподлобья, борясь с дурацкой желанием съездить ему по роже. Откуда оно только взялось, это желание?! — Да который я и запретом-то не считала. Ну откуда у меня взяться тут друзьям… — я развела руками и только чудом не наградила соседа теперь уже настоящей оплеухой. Случайно… — Ёлки, ты сам подумай… Был бы ты мне действительно другом, тогда к черту дверь… А то действительно без вины виноватая получилась…

— Хочешь это исправить?

Я непроизвольно отступила на шаг, когда Олег выпрямился окончательно, точно мечтал погладить макушкой трехметровый потолок!

— Что именно? — я чуть не зажмурилась от пристального взгляда. — Дверь? То есть ты реально хочешь ее покрасить самостоятельно?