Я перевела взгляд на ладони девочки. Грызун действительно ожил и, приняв сидячее положение, уставился на девочку глазами-бусинками.

– Мама! – взвизгнула Краузе, не видевшая этого. Затем раздался оглушительный топот, судя по которому, няня унеслась на первый этаж.

– На улице мороз, холодно, а у мышки штанишек и курточки нет, лапки голые. Давай ее дома оставим? – попросила Киса.

Я собралась снова солгать про тоскующих родителей и братьев-сестер полевки, но тут крохотный зверек горько, совершенно по-человечески вздохнул. Я присмотрелась к трофею Фиры. Мышка дрожала от страха, ее передние лапки были трогательно сложены на груди, черные глазки неотрывно глядели на меня, хвост безвольно вытянулся. Беднажка явно думала, что вот сейчас ей открутят голову, и покорилась судьбе. Меня охватила жалость.

– Да, да, она останется у нас.

– Ура! – закричала Киса.

Полевка свалилась на бок.

– Тише, солнышко, – остановила я девочку, – мышки боятся громких звуков.

– Купим ей домик? – прошептала Киса.

– Конечно, – заверила я. – Непременно. В торговом центре на станции круглосуточно открыт зоомагазин, там мы найдем все необходимое. Пока же пусть норушка поживет в банке.

А про себя добавила: «Которую надо поставить повыше, чтобы к новому члену семьи не заглянула в гости Фира».

Калитка на участке Горской оказалась открыта. Я прошла по дорожке до входа в дом, поискала звонок или домофон, не нашла его, подергала за ручку и удивилась: дверь тоже была не заперта. Я вошла в холл и крикнула:

– Кто-то есть дома?

Вопрос пришлось повторить раз пять, прежде чем в помещении появилась хозяйка.

– Евлампия, рада вас видеть! Что случилось, дорогая?

– Все замечательно, – отрапортовала я. – Пришла спросить, к кому можно обратиться, чтобы карнизы повесили. Без занавесок неуютно.

– Живо найду мастера, – мгновенно отреагировала Ирина Леонидовна. – На улице мороз, скорей проходите в столовую. Сейчас сделаю вам имбирный чай, я мастер его заваривать. А где ваши собаки?

– Дома сидят, – улыбнулась я.

– Ой, как жаль! В следующий раз непременно возьмите их с собой, – попросила Горская. – Давайте курточку, повешу в шкафчик. Очень у вас легкая для зимы одежда, в январе нужно шубку носить. Шапочку положите у зеркала.

– Там места нет, – сказала я, – банки стоят.

Ирина Леонидовна, успевшая убрать мой пуховик, удивилась:

– Банки? Где?

– На консоли, – уточнила я. – Тут два трехлитровых баллона с соленьями, огурцы-помидоры, и четыре с вареньем. Только не пойму с каким.

Хозяйка всплеснула руками.

– Опять притащили! Люди вечно хотят меня чем-то порадовать. Во вторник вечером я нашла здесь стопку книг, штук двадцать, не меньше. Кто ее положил, долго гадать не пришлось, – Оля Рубис, она владеет успешным издательским бизнесом. В среду утром я обнаружила два гигантских арбуза и дыню-торпеду. Тоже сразу сообразила, от кого вкуснотища – от Алима, владельца рынка. Но домашние консервы… Их многие делают. Хоть бы записочку прикрепили!

– Вы не слышите, как посторонние входят в коттедж? – удивилась я.

– Нет, конечно, – сказала Горская, подталкивая меня в коридор, ведущий в глубь особняка, – дом большой. В стране непростая криминальная ситуация, стоит включить телевизор, как услышишь про убийства, ограбления, взрывы, просто страх божий, а у нас в «Кроте» заповедный край, живем, как в советское время, дом не запираем. И весь поселок в курсе, что я запасную связку ключей в почтовом ящике держу, дверь пальцем распахнуть можно. Если меня нет, а зайти надо, то – пожалуйста.

– Весьма неразумно, – не одобрила я.

– Да ладно вам, – беспечно махнула рукой хозяйка. – Спустя месяц вы так же вести себя будете. Садитесь, дорогая. Теперь чаек, имбирный… мой самый вкусный чаек… Где апельсин? Вот он. Сейчас согреетесь. Мед у меня настоящий, не порошок разведенный. У моего покойного мужа была пациентка Настенька Фоминых, очень успешная дама, ворочающая миллионами. Ее отец живет в Марий Эл, он пасечник, и Настя, хотя Миша уже давно умер, всегда привозит мне осенью подарок от отца. Ммм, объедение! Ну, пусть чаек заваривается, а я пока поищу рукастого мастера…

Ирина Леонидовна открыла старинный буфет, взяла с полки пухлую, донельзя растрепанную телефонную книжку и начала перелистывать страницы, бормоча себе под нос:

– Игорь – сантехник… Егор – чистильщик аквариумов… Женя – электрик, Катя Бонч-Бруевич – владелица риелторского агентства, если что с квартирой собираетесь делать, только к ней, агентство «Мезон»… Сережа – полковник… Господи, почему у меня здесь записан военный? Что полковник Сергей делает в моей книжке? А, он же замечательно торгуется.

Ирина Леонидовна придавила ладонью расползающиеся в разные стороны листочки.

– Евлампия, дорогая, если надумаете покупать чернозем на участок, семена травы, деревья, туи – в общем, нечто на рынке, обязательно берите с собой Сергея. Он просто гений! Главное, ему не мешать, полковник цену вдвое сбивает. Весной Сергей для Алима расстарался. Представляете, ухитрился выменять пять кустов рододендронов на ботинки со странным названием… э… порцы. Понятия не имею, что за обувь такая, но хозяин растений за нее мертвой хваткой уцепился, Алим ни копейки за шикарные цветы не заплатил.

– Может, берцы? – предположила я.

– Вероятно, очень похоже. Но все равно мне непонятно, на что они ему сдались, – пробормотала Ирина Леонидовна. – Ага, нашла. Вот кто вам нужен – Жора! Идеальный занавесковешатель! Гений! Талант! Золотые, нет, бриллиантовые руки!

– Пирог с черникой вам вчера тоже кто-то в холле оставил? – спросила я.

Горская оторвалась от изучения справочника.

– Что, дорогая?

– Пирог с черникой, тот, которым вы нас угостили, тоже случайно обнаружился в прихожей? – повторила я вопрос.

Ирина Леонидовна смутилась.

– Не понимаю вас.

– Пожалуйста, ответьте честно, – попросила я. – Откуда взялось угощение?

Горская потерла ладонями виски.

– Вы не хотите вешать занавески? Это был повод, чтобы ко мне зайти?

– Нет, нет, гардины нужны, я не люблю голые окна. Но намного важнее понять, кто хотел вас отравить.

– Меня? – ужаснулась Горская. – За что?

– Ирина Леонидовна, вы, конечно, в курсе, что вчера у нас в доме скончалась женщина, делавшая ремонт? – поинтересовалась я.

– В «Кроте» ничего скрыть не возможно, – вздохнула собеседница. – Поселок небольшой, новости разлетаются мгновенно. Основные поставщики информации Нина и Галя из администрации. Они часто ходят по домам, снимают показания счетчиков воды, электричества, приносят квитанции на коммунальные услуги. И, естественно, где-то увидят, услышат, что-то придумают. Нина замужем за начальником охраны «Крота». Он вообще-то не имеет права рассказывать супруге о служебных делах, но разве Федор Филиппович удержится? Вчера вечером, совсем поздно, Нина ко мне прибежала под предлогом проверки работы домофона. Едва Крутикова про техустройство спросила, как мне понятно стало: у нее на языке вертится горячая новость, крайне важная, раз она до утра дотерпеть не могла. Пригласила Нину чайку попить и услышала про несчастье. Евлампия, дорогая, я не имею ни малейшего права давать советы взрослым людям, но, по-моему, вам надо позвать батюшку, пусть освятит особняк, маленький дом и участок.