От костра, где отдыхали археологи и рабочие доносился веселый смех, крики, бренчала гитара.

Парашютисты сидели отдельно и тоже веселились, пели песни, перекрикивались, шумно сражались в шешбеш, уплетали сух-пай, запивая его чаем. Но было в этом веселье что-то неискреннее. То один, то другой вдруг замолкали, печально переводя взгляд на огонь, и унылая тишина повисала над костром. Не помогли даже добытые Гаврошем две бутылки арака.

Какое-то подходящее к ситуации русское слово, вертелось у Дмитрия в голове, но никак не вспоминалось.

Он отхлебнул чая и отвел глаза от костра, напрягая память: поминки, не поминки… как же там… "Тризна!" осенило его, наконец, тризна по погибшим товарищам, хотя, это вроде только у славян…

Дмитрий заметил, как Картошка, поднял автомат и шагнул в темноту.

Пошел проверить посты…

Дмитрий отвернулся и уставился в ночную пустыню.

На должность ротного Картошку вернули два дня назад, после того как Клапан получил пулеметную очередь в грудь, там, на чертовом проселке между Газой и Джабалией.

Когда они вернулись на базу, Картошка ударом ноги вынес дверь в штабной барак и шагнул внутрь, расстегивая клапан кобуры с трофейным "Веблеем". Вышел он минут через десять совершенно растерянный.

– Ну? – поинтересовался Малыш Дамари, – В чем лажа?

– Аэрофотосъемка, – убито прошептал Миха, – из генштаба прислали старую, британскую съемку… с тех пор египтяне все перестроили, вместо тыла мы атаковали в лоб…

– Кус-сэм-мек… – отозвался Дамари.

Сколько Дмитрий не размышлял над этим, он так и не смог осознать, как можно было использовать информацию восьмилетней давности при планировании операции, посылая в опасную неизвестность десятки людей. Но, видимо, какой-то штабной бездельник в погонах рассудил по-иному. И случилось то, что случилось.

Повод для операции возмездия было легко узнать, раскрыв любую газету. Теракты следовали один за другим. Федаины очередной раз взорвали трубу трансизраильского водопровода, зарезали кибуцника в Кфар Гвироль. Вломились в правительственное учреждение в Ришоне и унесли какие-то секретные документы.

В детали операции их посвящал заместитель комбата – Давиди. Он стоял у карты, прицепленной к стене, и обстоятельно растолковывал задачи, помогая себе указкой. Шарон сидел здесь же, в первом ряду, рядом с Клапаном и внимательно слушал своего заместителя. Позади Шарона скромно улыбался Малыш Дамари.

Иорданцы продержали его в плену полгода, таскали по разным тюрьмам, допрашивали, били. Но так ничего и не добились. Малыш кривлялся, орал, плевался кровью в иорданских офицеров. В конце концов, заработав кличку Эль Маджнун – псих, он был отпущен. Теперь Дамари сидел со всеми и слушал.

Операция выходила крупная. От них требовалось просочиться через границу, захватить и удерживать вокзал, насосную станцию и военный лагерь до тех пор, пока саперы не закончат минирование. Все объекты находились рядом. Для захвата сформировали специальную штурмовую группу, следом за которой шла группа поддержки, зачищавшая территорию и охранявшая саперов. Кроме нее имелись группы прикрытия, расставлявшие на дорогах засады, на случай если противник подтянет подкрепление.

Штурмовой группой командовал Клапан. Для усиления огневой мощи ему специально прислали "базукаи" – гранатометчика-снайпера с американской базукой. В египетский военный лагерь, как пояснил Давиди, они ворвутся с тыла, пройдя через насосную станцию. У "парадного" входа на базу, стоят вышки с пулеметами. "Базукаи" потребовался для быстрого и меткого подавления вражеских пулеметов. В предстоящей операции участвовали бойцы из разных рот, но фактически был задействован почти весь батальон.

Давиди закончил объяснять, ответил на несколько вопросов, и вопросительно уставился на Шарона. Тот кивнул и поднялся.

Давиди сел. Комбат не торопясь косолапой медвежьей походкой подошел к карте. Внимательно оглядел лица офицеров и солдат.

– В принципе, – сообщил комбат, – Аарон уже все рассказал. Я только хочу добавить, что, именно из этого лагеря федаины отправляются к нам в гости. Там у них что-то вроде арсенала, в общем, давно пора подчистить. Думаю, ваши близкие в тылу будут очень благодарны.

Шарон уперся взглядом в Малыша Дамари и удивленно вскинул брови.

– Куда это ты собрался? – поинтересовался комбат.

– Куда прикажете! – гаркнул Малыш выкатывая грудь. – Готов к выполнению боевой задачи!

– Ты, вот что, – твердо сказал Шарон, – свою задачу уже выполнил. Хватит тебе по вражеским тылам бегать. Не приведи господь, второй раз вляпаешься, живым тебя уже не отпустят. Останешься на границе с группой поддержки.

– Кен, а мефакед… потухшим голосом прошептал Дамари.

Дмитрий, вместе с Двир ом оказались в штурмовой группе, туда же попали почти все ветераны. Берля зачислили в группу поддержки, он чуть не плакал, и не успокоился пока не перевелся к "штурмовикам".

Границу перешли ночью. С полчаса петляли по дну вади. Похолодало, облачка пара поднимались над цепочкой бойцов. Наконец выбрались на дорогу у опорного пункта египтян. ОП прикрывал перекресток обычной и железной дорог.

Это был земляной вал, поверху увитый колючкой. На крыше возвышался сторожевой пост, обложенный на тяп-ляп мешками с песком. Позади тускло поблескивали рельсы, уходящие в сторону Газы.

Не прошло и минуты, как пост был окружен, телефонные провода перерезаны.

Малыш Буадана подобрал камень и швырнул в сторону торчащего из амбразуры пулеметного ствола. Над мешками с песком возникла каска.

– Мин ада?! – нервно выкрикнул часовой. Ночь разорвал винтовочный выстрел. Тело египтянина повалилось обратно за бруствер. Еще один выстрел грохнул с другой стороны.

Следом донесся предупреждающий выкрик – Граната!

В недрах поста глухо ухнуло, в небо повалил дым.

– Быстрей, быстрей! Ялла, не тормозить! – подгонял людей Давиди. Штурмовая группа устремилась вперед. Шли по шпалам, но потом с одного из дальних постов египтян взвилась осветительная ракета, и Клапан приказал убраться с насыпи.

Водонасосная станция выглядела мирно и безмятежно. Поскрипывали на ветру фонари, качая над забором конусы желтого света, мерно гудели под навесами огромные насосы.

Никакой охраны не наблюдалось.

Линия ограды превратилась в грань, отделяющую ночную тишину и покой от хаоса и разрушений. В душе на миг колыхнулась жалость к мирным, подающим воду, машинам, но с другой стороны, если уж ты взрываешь водопровод в чужой стране, пеняй на себя. Как говорят на иврите, не бросайся камнями, если живешь в стеклянном доме.

Щелк! – Шарабани перекусывает проволоку здоровенными кусачками.

Щелк! Щелк! – Колючка беспомощно виснет на опорах.

– Ялла, ялла, кадима! – подгоняет Клапан ныряющих в пролет бойцов.