Даррел колебался не дольше секунды.

— Мелани, ты просто богиня! — с нескрываемой радостью проговорил он, ложась с краю.

Погрозив ему пальцем и сверкнув изумрудными глазами, она предупредила:

— Только без рук. И без губ. Не вздумай даже случайно коснуться меня ногой. Договорились?

— Слушаюсь, мэм, — шутливо отсалютовал ей Уайт. — Буду паинькой. — Он лег на спину и застыл. — Но, имей в виду, это относится к нам обоим. Ты, пожалуйста, тоже сдерживайся и не приставай ко мне.

— Что-о? Да как ты смеешь!

— Ну, ты ведь наверняка с ума по мне сходишь, только боишься признаться в этом, — съязвил Даррел.

Сразу успокоившись, она отвернулась, бросив напоследок:

— Поосторожнее, Уайт, ты слишком много о себе понимаешь. — Но в ее голосе не ощущалось никакого раздражения или неприязни.

— Спокойной ночи, — прошептал в ответ он. — Постараюсь тебе присниться.

Мелани тихо рассмеялась и подвинулась ближе к стенке. Ее задравшаяся футболка и высунутая из-под одеяла нога надолго запечатлелись у Даррела в памяти. Он представил, как эта нога небрежно перекидывается через его ногу и Мелани прижимается к его груди, раскрывая для поцелуя свои чувственные губы, которые потом прикасаются к его шее, груди, животу и повсюду оставляют сладостные покалывания…

Из соседней каюты донесся приглушенный стон. Даррел посильнее вдавил голову в подушку. Но звуки становились громче и отчетливее. О Боже, Роберт с Дианой, похоже, никого не стесняются!

Потом он услышал ритмичное поскрипывание. И снова стоны, хрипы, вскрикивания. Даррел закрыл глаза, но перед ним стоял лишь образ Мелани, умоляющей его о близости…

Он вцепился пальцами в край койки. Каждый сантиметр его тела изнывал от отчаянного желания, объект которого находился совсем рядом.

Восторженный крик Дианы не оставлял сомнений в том, что она и ее муж испытывают сейчас самые сладостные чувства.

Даррел стиснул зубы, стараясь отвлечься. Почему он такой идиот? Он решил испытать старый метод и предложил Мелани свидание! Неудивительно, что она решительно отказала ему. Ужин с Синди надо будет непременно отменить.

Снова послышались скрипы. Все-таки Роберт молодой и полный сил парень. Внезапно свалившимся на них счастьем они с Дианой могут пользоваться всю ночь напролет.

Проворчав что-то, Даррел посильнее прижался к подушке, не забывая при этом прислушиваться к дыханию и к каждому движению лежащей рядом Мелани. Еще десять минут назад широкая койка в каюте казалась ему идеальным ложем для сна. Теперь она вызывает лишь раздражение…

Мелани лежала без сна и с нетерпением ждала, когда наступит утро. Теперь, когда рядом с ней Даррел Уайт, ее мозг упрямо не желает отключаться. Каждый посторонний звук или шорох усиливает бессонницу и еще сильнее раздражает ее.

Роберт с Дианой, видимо выбившись из сил, взяли тайм-аут. Наступила мертвая тишина. Мелани мысленно поблагодарила Всевышнего.

— Даррел? — тихо позвала она и перевернулась. — Ты спишь?

Даррел лежал на самом краю койки, рискуя ежесекундно свалиться на пол.

— Нет, — ответил он.

— Я тоже не могу уснуть, — вздохнула Мелани.

— Попробуй посчитать до ста. Или до пятисот.

— Уже пробовала.

— Ну тогда расскажи себе сказку.

— Не знаю ни одной.

Даррел быстро повернулся к ней лицом.

— Не верю! — сказал он. — Что мать рассказывала тебе на ночь, перед сном?

Мелани задумчиво смяла край одеяла.

— Она мне ничего не рассказывала. Когда я была маленькой, мама постоянно болела.

Мелани подложила под себя подушку и села, повернувшись лицом к Даррелу. В темноте барьеры между ними, казалось, исчезли, и Мелани забыла о Синди Райт и о своем решении держаться от него подальше. Сейчас ей было холодно и одиноко и совсем не хотелось спать. А Даррел рядом, он спокоен, ненавязчив и очень внимателен.

— Можно мне кое о чем тебя спросить?

— Валяй! — прищурился Даррел.

— Как ты оказался среди этих людей? У тебя ведь нет детей, ты не семейный человек, зачем тебе нужно выигрывать эту яхту?

Даррел так долго не произносил ни слова, что Мелани показалось, будто он заснул. В тишине было слышно, как тикают часы на камбузе.

— Ты ведь меня совсем не знаешь, Мелани, — наконец сказал он.

— Еще как знаю! Ты всегда и везде выходил победителем. Согласись, ведь еще с тех пор, как ты спас того мальчика…

Даррел нетерпеливым жестом остановил Мелани и так тяжело вздохнул, что она с удивлением покосилась на него.

— Никого я не спасал… — проговорил он запинаясь.

— О чем ты говоришь? — не поверила Мелани. — Об этом же писали все газеты. Двенадцатилетний мальчик провалился под лед, когда пытался перебежать замерзшую речку. Но ты поспел вовремя и вытащил беднягу, хотя был на год младше и, наверное, слабее его.

— Все было не так, как написали репортеры! — раздраженно воскликнул Даррел и, закрыв глаза, начал восстанавливать в памяти события многолетней давности.

День тогда выдался особенно морозный. С новенькой клюшкой на плече, которую недавно подарил отец, юный Даррел Уайт торопился на хоккейную площадку.

— Я случайно наткнулся на Арчи, — грустно проговорил он. — После того что произошло, я никаким героем себя не чувствовал. И даже не собирался никому об этом рассказывать. Но репортеры все равно пронюхали…

— Я все думаю о твоей сестре, — вдруг отвлекшись, задумчиво проговорила Мелани.

— О Синди? — прищурился Уайт.

— Да, должно быть, это такое счастье, когда у тебя есть брат, — протянула Мелани и посмотрела на Даррела. Ее голос дрогнул.

Даррел интуитивно понимал, что разговоры, связанные с детством и ранним сиротством, всегда были для Мелани больной темой.

— Как тебе сказать, — ответил он. — Синди в общем-то никогда не придавала этому особого значения, но, надеюсь, сейчас ее мнение изменилось. Теперь у нее самой дочь и сын.

— Я так рада за нее… Прости, я, кажется, отвлеклась. — В темноте ее глаза казались еще больше и ярче. — Что же случилось тогда на льду?

— Лучше бы ты попросила рассказать о чем-нибудь другом, — покачал головой Даррел. Но он чувствовал, что должен рассказать правду, иначе воспоминания об этом случае не дадут ему покоя. В Мелани он увидел человека, который сможет его понять. Ему была невыносима сама мысль о том, что долгие годы окружающие видели в нем идола с непререкаемыми достоинствами. Впрочем, другой на его месте только радовался бы… — Так вот, когда я случайно встретил Арчи, то конечно же не обрадовался, — начал рассказывать Даррел, чувствуя, что в темноте делать признание куда легче, чем при дневном свете. Ночь каким-то невообразимым образом сглаживала изъяны его поступков. — Мы с Арчи никогда не ладили. Часто дрались и не уступали друг другу. Арчи был старше на год и всегда смотрел на меня свысока. Да и мне встреча с ним никакого удовольствия не доставляла.