— Спасибо за вечер, — сказала Алиса, глядя на его руку, лежащую на передаче. Глубоко вздохнула и, повинуясь порыву, накрыла его ладонь своей, осторожно обводя кончиками пальцев выступающие костяшки. Костя шумно выдохнул, не двигаясь, мерцая глазами в темноте. Каждое её прикосновение вызывало дрожь, но так страшно было пугать своим порывом…

— Тебе пора домой, — через силу произнёс он, поднимая глаза от их скрещённых пальцев. — Алис, я …

— Тс-с. — Она накрыла его губы ладонью, заставляя замолчать. — Ты сегодня сделал невозможное: вернул меня в юность.

— И себя тоже, — улыбнулся Костя, целуя её пальцы.

Несколько томительных мгновений растянулись в вечность, спустя которую они медленно потянулись друг к другу. Костя заключил её лицо в ладони, целуя короткими, нежными поцелуями, пока Алиса, потеряв терпение, не обвила его шею, притягивая к себе, вовлекая в глубокий, жадный поцелуй. Вжиматься в него, скользя по спине, плечам, дыша шумно, прерывисто, — Алиса забыла обо всём, что было за пределами машины, целуясь отчаянно, будто ей вновь семнадцать.

Костя терял голову, рассыпая поцелуи по скулам, шее, стремясь коснуться везде и сразу, и в то же время не позволяя себе нырнуть ладонями под одежду, дотронуться до обнажённой кожи. Кровь полыхала, пульсировала в венах, яростно стучась в висках, а в джинсах давно стало так тесно, что было неудобно сидеть. Хотелось сорваться с места и увезти её к себе. Похитить на всю ночь, до утра, до вечера, до конца жизни. Когда ладонь Алисы накрыла ширинку, крепко сжимая сквозь плотную ткань, он застонал, нехотя отрываясь от её губ, дыша тяжело, часто.

— Ты ведь не пригласишь меня к себе, — сдавленно произнёс он, невольно прикрывая глаза, когда ладонь сместилась сверху вниз.

— Не сегодня. — Алиса улыбнулась хмельной, дерзкой улыбкой, и ткнулась носом в его шею, слегка прикусывая губами кожу. — У меня самолёт в шесть, я лечу на неделю в Испанию.

— Отдыхать? — простонал Костя, решив предоставить ей полную свободу действий и откидываясь на сидении.

— Работать, — прошептала Алиса, расстёгивая молнию и подцепляя пуговицу. От одного его вида она заводилась сильнее, чем от долгих ласк. Приоткрытые губы, которые он периодически прикусывал, прикрытые глаза и кадык, перекатывающийся по напряжённой шее — на такого Костю, беззащитного, находящегося в полной её власти, она готова была смотреть вечно. Хотелось не просто доставить ему удовольствие, хотелось заставить думать только о ней всё то время, что будет в командировке.

— Алиса-а… — протянул Костя, когда её ладонь обхватила пульсирующий член, скользя по нему сверху вниз. — Что ты творишь…

— Помнишь лето перед твоим отъездом? — Она склонилась над ним, ласково обводя гладкую кожу кончиком языка. — Ты тогда ещё брал у Лёхи шестёрку, покататься…

Медленно вобрав в рот головку, Алиса заскользила по стволу, обводя языком выступающие вены. Тогда, пятнадцать лет назад, на заднем сидении старенькой шестёрки она впервые в жизни почувствовала его губы у себя между ног. Костя доводил её до оргазма, не давая даже коснуться себя, шепча, что сегодня только её ночь. Алиса помнила и то тянущее, почти болезненное желание почувствовать его внутри, и то, как хитро он улыбался, обещая больше, но позже. В другой раз. Она сама не знала, отчего в памяти всплыл именно этот момент и именно сейчас. Но желание вернуть долг плясало в голове мелкими чертятами.

Его пальцы запутались в её волосах, перебирая их, сжимая сильнее, сдавливая затылок. Бёдра невольно пришли в движение, подаваясь навстречу. Окна в машине запотели, и фонари превратились в бледно-жёлтые круги на грани тени от липы. Позвоночник пронзала дрожь, усиливаясь с каждым движением, и когда он замер, выгнув спину, Алиса крепко обхватила его, ловя отголоски сладкой дрожи. Потом медленно выпрямилась и потянулась к сумочке, доставая салфетки.

— Ты — сумасшедшая, — прохрипел Костя, медленно поправляя одежду.

— Это ты меня делаешь такой, — запоздалое смущение окрасило скулы в розовый, но темнота всё скрыла.

Окна медленно поползли вниз, впуская в разгорячённый салон свежий весенний воздух. Костя нашёл в темноте её руку, притянул к себе, обнял и поцеловал.

— Когда вернёшься, я покажу тебе свой дом.

— Думаешь, я соглашусь к тебе приехать?

— А разве нет? — Он лениво улыбнулся, убрал с её лица выбившуюся прядь.

— Я подумаю. — Алиса звонко чмокнула его и выпрямилась, слегка поморщившись — коробка передач всё это время довольно ощутимо впивалась в бедро. — Я вернусь в пятницу, тогда и поговорим.

— Тогда до пятницы. — Костя наблюдал за тем, как она приводит себя в порядок, смотрясь в зеркало заднего вида. Но, стоило взять в руки сумочку, как он резко подался к ней, вновь находя её губы, вовлекая в долгий, сладкий поцелуй. — Я буду скучать.

Алиса шла до подъезда, улыбаясь, пока Костя провожал её взглядом. Стоило двери закрыться, как Камаро сорвалась с места, исчезая в темноте. Стараясь слишком не шуметь, Алиса достала ключи и осторожно открыла дверь, но дома её ждал сюрприз — дочь стояла в коридоре, сложив руки на груди, и хитро на неё смотрела.

— И кто твой новый ухажёр? Это тот, что дарил цветы? Машина крутая. Жаров, кажется?

— Ты следила за мной? — нахмурилась Алиса, лихорадочно вспоминая, где и как стояла машина и что можно было увидеть с высоты их этажа.

— Я со Светкой болтала на балконе, видела, как ты выходишь из машины. Кстати, не видела, как вы подъехали. — Наташа хитро прищурилась. — Целовались, да? Ты бы мне его хотя бы показала, раз у вас всё серьёзно.

— Нечего пока показывать. — Алиса сделала вид, что сосредоточена на шнурках кед, обречённо думая, что не представляет, как выпутываться из образовавшегося клубка. Как рассказать Косте, что у него есть взрослая дочь, а той, в свою очередь, что, кажется, закрутила роман с её отцом…

— Не мешаю? — Костя позвонил Игнату ближе к обеду.

— Нет, — раздался слегка запыхавшийся голос. — Я бегаю.

— За Таней по дому? — хмыкнул Костя.

— По беговой дорожке, — в тон ему откликнулся Игнат. — У тебя что-то важное?

— Не знаю. Думал заехать, впервые за долгое время совершенно нечем заняться дома.

— Чувствую, меня ждут долгие излияния о том, почему тебя опять продинамила Алиса?

— А может, это я послушаю, почему ты один? Жди, буду через час.

Не переставая улыбаться, Костя выключил телефон и подбросил его в руке. После вчерашнего вечера, и не только его завершения, но и всего, что было до, он чувствовал непрерывную, глухую тоску и потребность видеть Алису. Постоянно видеть, каждую минуту, просто смотреть на неё, слушать и держать за руку. Мысль о том, что они могут быть вместе, по-настоящему, как взрослые люди, а не подростки, бегающие от проблем, — эта мысль захватила его, разливаясь теплом в груди. Что могло помешать хотя бы попытаться? И отчего он так цепляется за призрачную свободу, которая на деле не стоит и одной минуты, проведённой рядом?