Но вот моя так некстати проснувшаяся совесть не желает ему смерти. Ведь я же не такая. Я не убийца, я не монстр.

Я же не хотела стать причиной его тяжелого состояния. Мне просто было нужно уничтожить богатого ублюдка, севшего за руль злополучного Ниссана. И хоть прощения я у него просить не собираюсь, хотя бы узнаю, как он там.

Моему сердцу это так чертовски нужно.

Да и душа, сука, тянется к Габриэлю, который наверняка сейчас в больнице у отца. Тот, к кому у меня, твою мать, появились чувства.

Ирония судьбы. Мне нравится сын убийцы. При виде него аж кровь закипает, но и ненависть просыпается из-за грехов папаши.

— Ты просто сумасшедшая, — Полина осуждающе качает головой, когда мы обе садимся в мою тачку и выезжает из ее двора.

— Возможно.

Габриэль

Одна из лучших частных клиник Москвы не смогла оправдать свою репутацию в плане конфиденциальности. Довольно быстро на всю страну прогремела новость о самочувствии моего отца. Каждый гребанный житель России узнал, что Шведов Олег Борисович якобы в коме и жить ему, возможно, осталось совсем недолго.

Поэтому вся чертова съемочная группа, звезды, а также поклонники сериала «Любовная лихорадка» вознамерились примчать в больницу, чтобы лично повидаться с режиссером. И если некоторых удалось быстренько отвадить, то для других пришлось поставить охранника, не пропускающего слишком любопытный народец.

Хотя отец был не против посетителей, я его просьбу не выполнил. Просто отправлял всех обратно, с огромным желанием дать им пинка для скорости. Хотелось выплеснуть на кого-нибудь свою злость, сорваться и устроить скандал с любым из врачей, найти бы только повод.

Чувство вины разъедает меня изнутри похлеще серной кислоты. Оно разрастается как недоброкачественная опухоль, намереваясь в итоге убить. Даже обычный вдох может причинить сильнейшую боль.

Вернуться к привычному образу жизни не удавалось, хотя я и старался, сбежав в Рим. Вечеринки, связи на одну ночь, дни на работе. Лишь бы не думать о страшном дне, о том участке дороги, где периодически появляются цветы у столба.

Все же, забыть то, что я совершил несколько месяцев назад, невозможно. Это будет преследовать меня всю жизнь, пока не раскрою правду близкому человеку, которая тронула мое заледеневшее сердце. Стоит сделать выбор, на котором так настаивает отец.

— Габриэль, послушай меня, — папа очнулся только час назад, а уже готов встать с больничной койки и решать насущные проблемы, касающиеся его жены. — Я не держу зла на Юлю и не собираюсь что-то ей предъявлять.

— Она чуть тебя не убила, — грозно возражаю, разрываясь от противоречивых чувств к этой сучке. — Не будь меня дома, ты бы так и лежал хладным трупом у ее ног, а она бы этим наслаждалась. Месть. Вот что ей двигало. Она все это время считала, что ты виновен в той аварии, что ты должен понести ответственность, но ведь я тогда был за рулем. Я уничтожил дорогих для нее людей, отец, — крепко сжимаю кулаки, отвернувшись к окну.

— Ее месть оправдана, сынок, — отец еле говорит, так как лекарства берут власть над его телом и разумом. — Юлия добивалась справедливости, поэтому и стала моей женой. А ты… практически отобрал ее у меня.

— Что? — медленно поворачиваюсь к улыбающемуся отцу, ушам своим не веря.

Неужели, он догадался обо всем? Неужели, с самого начала все знал про нас? Нет! Это невозможно.

— Оксана рассказала мне о твоем позднем визите к ней в комнату, — чертова прислуга, все-таки растрепала языком. — Домработница действовала в моих интересах, — он словно мысли прочитал, где я чуть ли не проклинаю женщину. — Хотела меня защитить от лживой супруги и сына-предателя, — какое точное описание. — Да только я видел, как вы смотрели друг на друга, какие искры между вами летали. Поэтому хотел с вами поговорить, но этот обморок испортил все планы.

— Отец, ты…

Кто-то робко стучит в дверь, прерывая наш разговор. После разрешения войти в палату появляется один из охранников, сообщая о приезде «мачехи», ждущей около палаты.

Мгновенно дышать перестаю, даже стук собственного сердца не ощущаю. Все вокруг кажется таким не реальным. Ненависть вперемешку с глупой радостью поселяется где-то внутри, грозясь вырваться наружу. И вряд ли Юлии понравится такая смесь чувств.

— Я к ней выйду, — охранник согласно кивает, открывая для меня шире дверь и давая возможность увидеть сексуальную блондинку, появившуюся в нашей семье так внезапно и опутавшей всех своей паутиной. — Здравствуй, Юля, — делаю серьезное лицо, не выдавая истинных чувств, а ведь так хочется обнять стерву и в тоже время придушить.

— Как Олег? — даже не здоровается, хотя я и не виню ее в этом.

— Я отойду на пару минут, — Полина, вроде так зовут ее подругу, награждает меня угрожающим взглядом и уходит в сторону автоматов.

— Неужели, у тебя проснулась совесть, дорогая мачеха? — злость охватывает, стоит лишь взглянуть в ее небесно-голубые глаза, сводящие меня с ума. — Думаешь, тебе здесь рады?

— Послушай, Росси, — какая же она сексуальная в гневе, — я не такая сука, как ты обо мне думаешь, — складывает руки на груди в защитном жесте. — Да, я хотела справедливости, чтобы твой отец заплатил за то, от чего откупился несколько месяцев назад. Но смерти ему не желала. Никогда.

Скажи ей. Немедленно скажи.

Внутренний голос дает четкую подсказку. Пусть она будет ненавидеть меня, истинного виновника аварии, а никак не моего отца, всего лишь защитившего своего единственного сына. Мерзавца, устроившего ДТП на скользкой дороге.

Мне и, правда, нужно гореть в аду за содеянное, а я попросту сбежал в Италию, начав совершенно новую жизнь. Забывался в работе и женщинах, лишь бы не вспоминать тот ужасный день.

— Мой отец ни в чем не виноват, — громко и четко произношу, от чего Юля дергается и зло прищуривает глаза. — Он не убийца!

— А кто же он тогда? — ее ехидный смех словно режет как самый острый в мире нож. — Шведов Олег Борисович сидел за рулем Ниссана. Шведов Олег Борисович выехал на встречку. Швед…

— Это я! Это был я, Юля, — больше нет смысла держать в себе правду. Либо пан, либо пропал. — Я разрушил твой мир, а отец просто прикрыл меня. Защитил. Дал денег нужным людям. Оплатил и пребывание Игната в той дорогущей клинике, хотя вы считали это страховкой. Ты не тому мстила, дорогая. Можешь срывать злость на мне, можешь меня отправлять в тюрьму.

— Ты… ты… — слезы текут по ее щекам, губы плотно сжаты. Я на себе ощущаю всю ту боль, что внутри у Юли, но ничего с этим поделать не могу. Мне нет прощения. — Убийца!

Звонкая пощечина привлекает всеобщее внимание. Потом еще одна и еще. На нас оборачивается персонал больницы, пациенты, охранник у палаты отца. Все пребывают в шоке от того, что видят.