Она застыла под ним, ее полные груди впились в его грудь, и Майкл почувствовал, как его плоть захлестывает жаркая волна Евиного блаженства. Майкла охватила дикая безудержная страсть, он полностью утратил контроль над своим телом, и все вокруг перестало существовать.

Осталась одна Ева. Ее тело и их близость.

Майкл позабыл обо всем, кроме охватившего его острого наслаждения. У него было такое чувство, словно он взобрался на самую вершину горы. Его тело содрогалось, а грудь словно обжигало огнем.

Когда все закончилось, он прижался к ней и уткнулся лбом в ее лоб. Ева поглаживала его по груди и нашептывала всякие нежности, которые словно целительный бальзам приносили успокоение его душе.

Майкл держал Еву в своих объятиях, прислушиваясь, как понемногу стихает гулкое биение его сердца.

Возможно, утром они пожалеют о случившемся. Майкл снова вернется к старому образу жизни, в которой не было места ни для чего, кроме самоконтроля. Может быть, возникнут взаимные упреки.

Но это завтра. А сегодня Майкл позволит себе забыться.

Потеряться в объятиях Евы.

То, что он переживал сейчас, было намного лучше ожидавшей его реальности.

Вчера утром, когда Еве исполнилось двадцать один год, она не ощущала никаких перемен. Но сейчас все было совершенно по-другому.

Она повернулась и посмотрела на спящего Майкла. Выражение его лица было спокойным и умиротворенным. Ева провела кончиками пальцев по его груди, опускаясь ниже к его животу и еще ниже к тому месту, которое было прикрыто простыней. Ее дразнил этот кусок ткани, низко опущенный на его бедра. Ева восхищенно рассматривала Майкла. Она даже не представляла, что можно пережить такое блаженство, потому что Майкл превзошел все ее самые смелые ожидания. И ничего из произошедшего между ними не было связано с его предыдущим опытом. Все было только для них двоих.

Ева почувствовала новый прилив желания. Она испытала восхитительное блаженство в его объятиях и очень надеялась, что он мог сказать о ней то же самое.

Она прижалась губами к его плечу, мысленно перебирая события вчерашнего вечера. Майкл заворочался во сне, и Ева поцеловала его еще раз, проведя пальчиками по его животу.

Дыхание Майкла стало более учащенным, и Ева поняла, что он проснулся.

– С чего ты вдруг решил научиться обезвреживать бомбы? – спросила она первое, что пришло в голову.

Майкл открыл один глаз и взглянул на нее:

– На всякий случай. Мне однажды довелось применить свои навыки на практике.

– С настоящей бомбой?

– Да.

– Это ужасно.

– Все сработало, как надо. Обычно я занимаюсь только охраной, а военные имеют дело с бомбами и другими вещами такого сорта. Но однажды случилось так, что я обнаружил бомбу, заложенную у входной двери дома одного политика, который находился под моей охраной. Времени на раздумья не оставалось.

– Неопытный – это не про тебя, – улыбнулась Ева. – Ты пережил такие вещи, о которых я могу только догадываться.

Майкл быстро перевернулся и очутился сверху.

– Но мы сейчас занимаемся вещами, в которых мне все еще не хватает мастерства.

– В моих глазах ты достаточно умелый. – Ева могла почувствовать его отяжелевшую плоть, прижатую к низу ее живота.

– Тебе не с кем сравнить.

– Мне это не нужно, – потянулась к нему Ева, чтобы поцеловать его в губы. – Да и не хочу.

Она была бы рада остаться с ним в кровати навсегда. Если бы только можно было остановить одно мгновение и потом наслаждаться им, когда захочешь, Ева выбрала бы именно это. Когда Майк накрывал ее своим сильным телом, вглядываясь в нее пронзительно-серыми глазами, и она чувствовала гулкое биение его сердца.

Поцелуй зажег в ней огонь, который раскаленной лавой побежал по ее венам и наполнил низ живота. Она раскинула ноги, а потом обвила их вокруг бедер Майкла и, ухватившись за его плечи, слегка приподнялась. Он тихо выругался.

– Что случилось? – шепнула Ева.

– Если ты будешь продолжать в том же духе, меня надолго не хватит.

– Ничего страшного. В первый раз ты держался просто восхитительно.

Майкл взял ее руки в свои и завел их ей над головой.

– Восхитительно, говоришь?

– Я слышала… ну не то чтобы очень много… что некоторые мужчины не могут сдерживаться достаточно долго, чтобы доставить удовольствие своей партнерше. Я была готова к такому повороту событий во время нашей первой близости.

– Правда? Что ж, принцесса, я потратил много лет на то, чтобы научиться контролировать свое тело. – Майкл склонился над ней и обхватил губами ее набухший сосок карамельного цвета. Ева изогнула спину, чувствуя, как низ ее живота наполняется жаром и мучительной пульсацией.

– В таком случае в интересах этого самого контроля, может быть, ты возьмешь еще один из презервативов? – предложила она.

– Замечательная идея.

Счастье для Евы всегда казалось чем-то смутным и неуловимым. После смерти матери и ухода из дома Ксандера она не чувствовала себя по-настоящему счастливой.

А после того как отец занялся устройством ее брака, счастье отодвинулось еще дальше.

Возможно, Майкл прав. Может быть, оно не так уж и важно. Но прямо сейчас, сидя в ванне с горячей водой, которая закрывала ее от колючего холода, в объятиях Майкла, когда ее голова покоилась у него на груди, Ева снова почувствовала себя счастливой. И ей даже думать не хотелось, что все может быть по-другому.

– Расскажи мне что-нибудь, – попросила Ева, пальчиками проводя по едва заметному шраму на его руке.

– Что именно?

– Просто что-нибудь. Что-то, о чем ты никогда никому не рассказывал.

Майкл крепче сжал ее в своих объятиях.

– Ева, ты и так узнала достаточно много моих секретов.

Она наклонилась и поцеловала его в шею:

– Расскажи еще парочку.

– Из тебя получится первоклассный шпион.

– Ты думаешь? – рассмеялась она.

– Любой мужчина выложил бы тебе все, как на духу, лишь бы получить от тебя хоть один поцелуй. – Ева почувствовала в его словах вину, которая омрачала ее счастье.

– Ну я же не прошу выдавать мне тайны государственной безопасности.

– Ладно, но мы будем торговаться.

– Мы уже это сделали, – заметила она. – По крайней мере, физически. Моя девственность против твоей.

– Все верно, – захохотал Майкл. Он молчал несколько секунд, поглаживая ее по животу. – Я далеко не человек чести. – В его словах было столько тяжести и такая бездна, как будто они жили в нем на протяжении многих лет и впечатались в его сознание.