Мне не стоило говорить с вами об этом, простите. Уверен, ваш супруг уже ищет выход из ситуации.

— Я, наконец, начинаю хоть что-то понимать. Но если мои родители были этими непобедимыми существами, как так случилось, что они не смогли себя защитить? И не будет ли лучше, если моя сила… если снять её с предохранителя, чтобы я могла защитить себя сама?

Господин Сумидзу отрицательно покачал головой:

— Боюсь, что вы не единственная Непостижимая, что сейчас живёт в этом мире. Возможно ваших родителей убил представитель того же вида, это многое бы объяснило. И давайте, вы не будете торопиться с выводами. Я уже сказал, что знаю слишком мало. Мне больше нечего вам сказать. За свой долгий век я ни разу не сталкивался с такими, как вы. Непостижимые наловчились прятаться, ведь их ищет сам Создатель. То, что вы оказались у всех на виду — чей-то коварный план. Ваш муж — лучший защитник, о каком вы могли мечтать, к тому же ваши судьбы во многом схожи…

— Кто он? — не удержавшись, вновь спросила я.

— Об этом вам лучше спросить у него. Даже я не знаю точного ответа. Знаю лишь, что он здесь из-за вас.

Всю ночь я крутилась на низком матрасе, который служил мне постелью. Слёзы злости и обиды непослушно катились из глаз. Заверения Иоши в том, что моим друзьям и близким ничего не угрожает, помогали слабо. Осознание того, что из-за меня Михаил и остальные находятся в постоянной опасности, сводило с ума, а понимание того, что всего лишь одна ночь в объятьях мужа может стоить сотни тысяч жизней, не укладывалось в голове.

Внутри всё горело огнем, хотелось кричать на весь мир, на всю Вселенную: «Верните мою прежнюю жизнь!». Вот только Вселенной было на меня глубоко плевать. Она опять сыграла со мной злую шутку: мечты об оперных концертах и тихой семейной жизни на вилле с мужем и друзьями, кучей детишек и адских щенков никогда не станут явью.

Я заснула лишь под утро, но стоило мне оказаться во сне рядом с Гротом Геракла, как меня будто выдернули обратно.

— Сюзанна!

— Это я!

— Я тебя нашел!

Приставучие мокрые носы тыкались мне в щёки и шею, следом в дело пошли шершавые языки, и я вскочила, отталкивая обнаглевшего Бармалея:

— Эй, хватит! Ты из дома? Как Михаил? Ник жив? Что с Клодией? — тут же накинулась я на адского щенка.

— Михаил злой!

— Волнуется он!

— Кошак жив!

— А я говорю, злой!

— Эта Виктория!

— Они сговорились!

— А лакеи…

— Всё! Не могу больше слушать ваш галдёж! — прикрыв уши, возмутилась я. — Только запутали меня!

Стеновая панель опять откатилась в сторону, и в комнату заглянула Клодия. Выглядела она хорошо, никакой крови и горящих глаз. Рыжие кудри заплетены в толстую косу, вместо привычной формы и готских нарядов джинсы и топ.

— Мне иногда кажется, что это трёхголовое чудовище существует для того, чтобы создавать хаос! — шутливо проворчала горничная.

— Клодия! — я кинулась на шею горничной с радостными воплями. — Что там произошло? Где Михаил? Когда я смогу вернуться?

Горничная рассмеялась, обнимая меня в ответ:

— Всё в порядке. С господином всё хорошо, — она хитро посмотрела на меня. — С членами семейства Астиани тоже. Ваши родные и подруга с братом ещё вчера были отправлены по домам. Я немного подправила им память. Они будут думать, что им пришлось уехать из-за сильного урагана. Что же касается возвращения, — она будто специально меня дразнила. — Я здесь как раз за тем, чтобы вас забрать. Мы надеялись, что не придется прятать вас у Сумидзу.

— Но что же всё-таки произошло?

— Астиани недавно стали правящим кланом среди себе подобных, а оборотни очень тесно сотрудничают с домом Вингротов. Мы подозревали, что этот ваш кузен попытается с вами поговорить, но он подготовил целую диверсию. Виктория оказалась старым и очень сильным суккубом, если бы не Пифий, мне бы пришлось тяжко. Да и Астиани-младший нас удивил. Обычно оборотни очень посредственно колдуют, но не он. Он даже не побоялся пожертвовать приличное количество крови на создание иллюзорной копии, хотя знал, что это его ослабит, — в голосе Клодии прозвучали нотки уважения. — Мы достаточно быстро раскусили обман, но было много свидетелей. Господин опасался за жизни ваших близких.

Михаил опасался за жизни моих близких? Эта новость сродни новости о моей непостижимости!

— Госпожа, можно я задам вам вопрос? — робко поинтересовалась горничная, и это никак не вязалось с её обычной манерой общения.

— Конечно.

— Никита Астиани. Он что-то вам передал? — в этот момент я вспомнила о записке от Амодея Вингрота и словах Ника, что лучше об этом никому не знать.

— Нет, — соврала я, планируя как можно скорее вернуться в ванную, где я оставила свои вещи.

Глава 14

Вилла Д’Эсте встретила меня загадочной тишиной, которую нарушали лишь журчание садовых фонтанов и скрипы в кронах старых деревьев. Мне безумно хотелось увидеть Михаила, кинуться к нему на шею, уверить, что я не ожидала такого исхода семейного праздника. Заглянуть в его бархатные глаза и заметить на их дне те удивительные, тайные чувства, что каждый раз, промелькнув в его взгляде, прятались от меня за ледяной стеной безразличия.

— Господин срочно уехал, но он просил передать, что вернётся к ужину, — приветственно поклонившись, сказал Теодор, и в его голубых глазах промелькнула настороженность.

За эту ночь он обзавелся глубоким шрамом: след от звериного когтя, уже зарубцевавшийся, но от этого не менее пугающий, тянулся по скуле от кончика левой брови к уголку губ. Заметив мой сочувственный взгляд, мажордом улыбнулся:

— Не волнуйтесь так, госпожа. К сожалению, я не могу излечивать самого себя, но регенерация у ангелов и без того достаточно быстрая, — сказав это, Теодор спешно удалился, оставив меня в салоне, где мы обычно обедали с Михаилом.

Стол был накрыт, и я в задумчивости села на своё привычное место. Есть не хотелось, и я ковыряла ароматное фрикасе, обдумывая дальнейшие действия.

Когда я вернулась в ванную комнату в доме Сумидзу, то меня ожидало новое разочарование: ни платья, ни записки там не было! Нахлынула такая паника, что я с минуту стояла не шевелясь. Возможно, Клодия уже тут побывала и забрала злополучную записку, а её вопрос был лишь проверкой? Что она теперь думала обо мне? Что я предатель? Тело накрыла волна жара, сердце с удвоенной силой гоняло кровь по венам.

— Не стоит так волноваться, — мужской голос застал меня врасплох, и я вздрогнула. — Вам очень идёт кимоно, — медленно повернувшись,