Словно в ответ на его слова, в сенях раздались шаги, и вошедшая первой Глафира с коротким поклоном придержала дверь, пригласив неизвестного гостя:

— Милости просим, Сергий Поликарпович.

— Мир дому сему, — громко пожелал атаман, широко крестясь на образа. — Здрав будь, Михаил, — повернулся он к парню.

Глафира успела проскользнуть к лежанке и, подхватив горшок, скрыться с ним за дверью.

— И вам здоровья, господин атаман, — отозвался Мишка.

— Как сам? — осторожно уточнил казак.

— Жив и слава богу, — ответил парень с кривой усмешкой. — Присаживайтесь, Сергий Поликарпович. В ногах правды нет.

— Благодарствую, Михаил, — кивнул казак, устраиваясь так, чтобы видеть лицо парня. — По делу я к тебе.

— Да какие теперь у меня дела? — развёл Мишка руками. — Дай бог до сезона в себя прийти.

— Это да. Но и дело к тебе есть. В общем, после возвращения казаков собрали мы снова круг и решили. За помощь твою да за храбрость из всей казны, что с добычи взяли, долю выделить. Ну, и живностью всякой тоже. Значит, так. Корову одну из тех, что взяли, тебе пригнал. И коня. Не смотри, что конь с виду неказистый. Жеребец молодой, здоровый, крепкий. Сам выбирал. Полукровка монгольских кровей. Скотина во дворе у тебя, а доля вот. Изволь. Семнадцать рублей на ассигнации.

Атаман выложил на одеяло деньги. Удивлённо хмыкнув, Мишка вспомнил рассказ врача и, вздохнув, осторожно сказал:

— Тут доктор наш сказал, что вы и за лечение моё ему заплатили. Так ли?

— За то не беспокойся, — отмахнулся казак. — С вами сын мой младший ходил. Он и рассказал, как ты хунхузам сбоку зашёл и разом половину выбил. А он как раз с ними и перестреливался. В общем, спас ты его.

— Не помню такого, — качнул Мишка головой. — Там все стреляли.

— Сам сказал, да и казаки подтвердили. В общем, сделал я как сам решил. А ты уж не обижай отказом. От души ведь, — смущённо добавил атаман.

— Благодарствую, Сергий Поликарпович, — улыбнулся Мишка, вспоминая, что ему ответила тётка на предложение купить корову.

— Поправляйся. Я потом ещё загляну, — многообещающе закончил атаман и, поднявшись, направился к дверям.

* * *

«Так недолго и со скуки сдохнуть», — это было первое, что подумал парень, проснувшись.

Впрочем, Мишка и сам отлично понимал, что после такой контузии лучше резких движений не делать. Глафира принесла из сеней ту фузею, которую подобрали казаки, и парень, рассмотрев её, вынужден был согласиться с мнением доктора. Это не ружьё, это ручная мортира. В канал ствола мышь, не сгибаясь, проскочит. И где только взяли?! Разглядев калибр, Мишка мысленно ужаснулся. Из такого с рук стрелять — самому себе ключицу ломать.

Но ведь кто-то же умудрился из этого выстрелить? Да ещё и почти попасть. Со временем, после нескольких посещений казаков, входивших в их группу, он узнал, что, увидев, как единственного следопыта, сумевшего довести отряд до места, подстрелили, казаки словно взбесились. Из банды, что шла вдогон, живым никого не выпустили. Обидно им, видишь ли, стало, что мальчишка, да ещё и не казацкого рода, оказался ловчее и смелее, чем сами казаки.

А они его сберечь не сумели. И это при том, что атаман особо наказывал проводника пуще глаза беречь, потому как ещё не раз пригодиться может. В общем, добыча после встречного боя крепко увеличилась. Отсюда и такая щедрость у атамана прорезалась. Добытых с преследователей коней, оружие и всё, что с них взяли, продали и, немного добавив, выделили ему его долю с добычи. А если вспомнить, что патроны, которые он прибрал в деревне хунхузов, они тоже привезли, то, можно сказать, удачно сходили.

Осторожно поднявшись, парень сунул ноги в старые поршни и медленно заковылял к выходу. Требовалось посетить теремок. Сваливать на тётку вынос за ним горшка он просто не мог. К тому же она опять куда-то унеслась. Всё существо взрослого сорокалетнего мужика, волею случая оказавшегося в теле подростка, этому противилось. Так что Мишка старался двигаться. Медленно, осторожно, буквально по сантиметру, но двигался.

Вернувшись в избу, Мишка уселся на лежанку и, вздохнув, покосился на оружейный сундук.

«Блин, чем бы заняться? Даже книжки нет. Спать уже просто не могу. Опух».

С этими мыслями он откинул крышку сундука и задумчиво уставился вовнутрь. Патроны охотничьи все перекручены и разложены по наполнению. Патроны к револьверам готовы и тоже уложены по калибрам. Патроны к винтовкам тоже разложены по принадлежности. Тут даже с закрытыми глазами можно с ходу достать нужное. Вздохнув, Мишка опять поднялся и, проковыляв в тёткин закуток, не спеша осмотрелся.

Вся его одежда, в которой он был в походе, висела здесь. Но вспомнив, что не видел ещё своего оружия, Миша потянулся к крюку, на котором висела его одежда. Сняв с него окровавленные походные тряпки, тётка наверняка сбросила всю подвесную с оружием куда-то в угол. Но, к его удивлению, пояс с кобурами и винтовка были аккуратно развешаны на гвоздиках, вбитых в стену. Присмотревшись, Мишка вдруг понял, что когда-то здесь висела какая-то шкура.

— Вот болван! — выругался парень в голос. — Ну, нет ума, считай калека. Ну чего тебе стоило раньше на это внимание обратить? Ясно же, что пьянь эта всё из дома тащила. Так сделал бы подарок тётке. Тем более что шкур у тебя всегда — как у дурака фантиков. Так. А это что? — повернувшись, Мишка увидел кургузую полочку, на которой было разложено невеликое тёткино богатство.

Швейные принадлежности, спицы, челноки, веретёна для прялки. В общем, всё для рукоделия. Тут всё было ясно. Но вот сама полочка… Мишка присмотрелся и невольно скривился от презрения. Неизвестный мастер не удосужился даже как следует ошкурить доску, из которой она была сделана.

— О. Вот и занятие, — усмехнулся парень и заковылял к выходу. — Давно надо было это сделать.

Сходив в сарай, Мишка подобрал пару ровных досок и, прихватив в сенях ящик с инструментом, принялся готовить себе рабочее место. Старая корзина с драным куском рогожи заняла своё место перед лежанкой. Туда же встал и самый старый табурет. Сходив на половину тётки, Мишка снял размеры и, разметив доску, взялся за дело. К тому моменту, когда Глафира вернулась домой, полочка была почти готова. Увидев, что он снова чем-то занят, вместо того чтобы мирно изображать смертельно больного, тётка завелась с порога:

— Господи! Да что ж это такое! Не успел в себя прийти, и снова покоя нет. Ну чего тебе не лежится спокойно, Мишенька?

Спокойно выслушав этот монолог, Мишка вздохнул и, улыбнувшись, спокойно ответил:

— Мама Глаша, ну чего ты опять голосишь? Я же не бегаю. Не хожу, даже не двигаюсь почти. Так, только руки шевелятся. Вот, решил тебе полочку под твои принадлежности рукодельные сделать. Точнее, даже не полочку, а этажерку. Ну вроде того, — забыв, как правильно называется подобное сооружение, Мишка просто в очередной раз выкрутился.