Алехандро прошел в гостиную. На светлом кафельном полу танцевали острые пики — тени листьев пальмы, растущей во дворе. И опять все здесь оказалось новым для нее, темные тона исчезли, уступив место легким светлым оттенкам.

— Он просто пришел, не спросив разрешения, — сказала Джемайма. — Возможно, потому, что я не ответила ни на его звонок, ни на его сообщение.

Его рот скривился в презрительной гримасе.

— Об этом ты мне тоже решила не говорить?

— Если честно, я не хотела, чтобы какое-то дурацкое сообщение и пропущенный звонок испортили нам вечер.

Алехандро смерил ее тяжелым взглядом.

— Без доверия я не могу жить с тобой, — выдохнул он, заставив ее вздрогнуть. — Мне казалось, мы уже чего-то достигли, но сегодня я узнал, что ты была с Марко, несмотря на нашу договоренность.

Джемайма почувствовала, как к ее горлу подступает тошнота. Казалось, с самого детства она не была такой испуганной и беззащитной, как сейчас. Она чувствовала его силу, его волю и непоколебимую уверенность. Если он решил, что уйти от нее будет правильным, он так и сделает. Несмотря ни на что. Она обещала ему не видеться с Марко и нарушила свое обещание. Как ей теперь защитить себя? Можно просто сказать ему, что он не прав, что Марко, как член семьи, мог спокойно прийти в их дом и избежать встречи было невозможно. Но Алехандро находился сейчас не в том состоянии, чтобы слушать ее логические доводы. Эмоции разрывали его на части. Она причинила ему боль, и он решил отказаться от нее. От нее и от их брака. Джемайма была так поражена, когда он заговорил о расставании, что едва могла нормально соображать. Получить Алехандро обратно, почувствовать вкус счастья, чтобы потом снова все это потерять? Нет, этого она не могла вынести!

Слишком поздно Джемайма поняла, в чем ее ошибка. Она сильно недооценила, чего стоило Алехандро убеждение, что жена ему изменила. Она совершила эту ошибку, потому что знала — она невиновна. Однако из его убеждения следовало, что ей нельзя доверять. Тем не менее она умела быстро учиться. Когда Джемайма поняла, что может потерять Алехандро, уже ничто не могло ее остановить.

— Между твоим братом и мной никогда ничего не могло быть! — выпалила Джемайма, не в силах больше держать это в себе. — Он обещал поговорить с тобой об этом в конце недели.

Алехандро только хмуро посмотрел на нее.

— Марко сказал, он никогда не говорил тебе, что у нас был роман. Он просто не стал ничего отрицать. И к концу недели либо он, либо я скажем тебе, почему это было невозможно…

— Хватит говорить со мной загадками!

— Я дала Марко слово, что разрешу ему поговорить с тобой первым.

Его ноздри гневно расширились.

— Если я должен это знать, то требую сказать мне все сейчас!

Их окутало молчание, густое и тягучее, как патока.

— Марко — гей, — едва выговорила Джемайма, почти прошептала, нарушив клятву, чувствуя и жалость, и вину, даже если и отказывалась быть ими связанной. — Между нами просто не могло ничего быть.

Алехандро оторопело смотрел на нее:

— Ты пытаешься придумать новое объяснение своей истории? Да это просто ложь! Возмутительная ложь! Как только подобное могло прийти тебе в голову?

— Понимаю, это шок для тебя, но я не лгу и ничего не придумываю.

— Мой брат встречался с девушками, и со многими… Да и в любом случае мы бы это уже знали…

— Марко делал все возможное, чтобы скрывать свою склонность, к тому же он и сам узнал об этом только в университете. А девушки были для него лишь прикрытием. Тебя никогда не удивляло, почему он ни с одной из них не встречался больше пары недель?

— Не так уж многие в его возрасте хотят серьезных отношений.

Джемайма невесело рассмеялась:

— Думаешь, я морочу тебе голову? Ты не веришь мне, но я говорю правду. Марко не хотел, чтобы кто-то знал об этом. Ни ты, ни особенно донья Гортензия! Я знаю взгляды его матери, и Марко не зря боится, что она может лишить его финансовой поддержки.

— Мой брат — гей?! Господи, какая чушь! Тут даже и обсуждать нечего. Надо же опуститься до такой лжи!

Побледнев, Джемайма сделала еще одну попытку убедить его:

— Насколько мне известно, Марко часто бывает с Дарио Ортини.

— Ну и что из этого? Они вместе учились. Они старые друзья.

— Они не только друзья. Они, можно сказать, неразлучны. Тебе не кажется странным, что Дарио вдруг тоже захотелось отправиться в Нью-Йорк?

Алехандро открыл было рот, но потом нахмурился и промолчал. Ей казалось, она слышит, как работает его мозг, снова и снова прокручивая ее слова, переходя из состояния возмущенного неприятия к состоянию тревожного недоумения.

— Я с трудом могу этому поверить… — пробормотал Алехандро. — То, что Дарио — гей, это еще не так удивительно, но чтобы Марко… Вот к чему приводит подобная дружба!

Джемайма не сводила с него глаз, видя, что он еще не справился со своим изумлением.

— Очевидно, Марко давно уже вел двойную жизнь, — глухо пробормотал он сквозь зубы. — Dios mio! Почему он мне не сказал? Он думал, я стану к нему хуже относиться? Это ничего не значит для меня — он все равно остался бы моим братом. Но почему, черт возьми, он разрешил мне поверить, что у вас был роман?

Джемайма откинула со лба волосы:

— Он завидовал тебе. Очень завидовал. Завидовал всему, чего тебе удалось добиться в жизни.

— Может быть… Ему всегда хотелось соревноваться со мной.

— В общем, я не знаю, как он мог позволить тебе поверить, но это уж лучше ты сам спроси у него.

— Лучше всего мне сейчас выпить! — буркнул Алехандро, направляясь к бару. — Ты будешь?

Она кивнула. Ее пальцы сомкнулись вокруг запотевшего стакана. Прижав стакан к груди чуть ниже ключицы, она смотрела на Алехандро. Даже под загорелой кожей была заметна его бледность, черты лица заострились.

— Ты как, в порядке? — едва слышно спросила она.

— О да! Я в полном порядке! Мой брат гей, а я даже не подозревал об этом!

— Марко сам не хотел, чтобы кто-то знал.

— Его мать будет просто раздавлена. — Алехандро взъерошил руками волосы и посмотрел на нее. — Но сейчас для меня важнее понять, что же я, черт возьми, сделал с нашим браком? Я и осуждал тебя, неверно судил о тебе, отказывался верить твоим словам…

Джемайма пожала плечами:

— Мне остается только радоваться, что наконец ты все же признал правду. Я понимаю — когда Марко не стал ничего отрицать, тебе было трудно поверить, что между нами ничего не было.

— Он использовал тебя, чтобы взять верх надо мной! Мне нужно было больше доверять тебе… — Алехандро залпом осушил свой стакан и поставил на стол. — Давай сходим куда-нибудь поужинать.