– Ну, почему же, – проворчал Капралов, вчитываясь в мелкий шрифт на упаковке копченых сосисок, – нам есть чем заняться. Вот, в магазин сбегали, правда, непонятно что купили…

– Никогда не читай, из чего сделан продукт. – Балабанюк отобрал у Капралова сосиски, бросил на стол.

– Так, отпускники, хватит, собрались, – решительно проговорил Вадим. – Как стемнеет, будем брать Нарбулу.

– Ты знаешь, где он? – встрепенулся Амбарцумян.

– А где я, по-твоему, был?

– Ну, не знаю. – Мы думали, ты к своим женщинам поехал…

Беспокойно кольнуло сердце. За несколько часов Вадим совершенно забыл о своих женщинах! Он скрипнул зубами и объявил повышенную боевую готовность. Всем проверить оружие (если еще не проверили), подобрать одежду. Потом он описал притихшей аудитории сложившуюся ситуацию. Отыскал лист бумаги, карандаш, набросал примерный план участка и объявил конкурс на лучший сценарий. Посыпались деловые предложения, среди которых были и толковые. Взять особняк несложно, главное, сделать это быстро, пока Нарбула «тепленький». Ну, и грамотно, разумеется, потери спецназу не нужны.

– Насколько категоричен приказ брать Нарбулу живым? – поинтересовался Рудницкий.

– По возможности, – подумав, ответил Вадим. – Если есть угроза участникам операции – однозначно валить. Если есть риск, что он уйдет, – тоже валить. Но учтите, если Нарбулу отправим в ад, то будем долго и муторно объясняться перед вышестоящим начальством.

– Охрана? – спросил Жилин.

– Сопротивляются – в расход, поможем товарищам попасть на сковородку. Массово сдаются – так и быть, пусть живут. Много вопросов, друзья мои, – подметил с улыбкой Вадим. – Может, вам пояснительную записку написать? Все, готовимся, в десять вечера выступаем.

Еще не начали работать, а он уже дико устал. Вадим облился водой из бочки за сараем, завалился на кровать в дальней комнате. Первым делом позвонил куратору группы полковнику Панькову:

– Приветствую, Эдуард Романович! Курортник беспокоит.

– Все отдыхаешь, майор? Имеются подвижки?

– Отдыхаем, Эдуард Романович. Сил уже нет отдыхать. Вечером идем на дело. Хотелось бы услышать от вас несколько добрых слов и отеческого благословения. – Вадим сжато изложил события прошедшего дня и наполеоновские планы на вечер.

– Ну, что ж, сын мой, благословляю, – напутствовал полковник. – Надеюсь, ты все учел. По возможности без шума – не нужен нам лишний шум в Крыму, он, как вода на мельницу, нашим западным партнерам. А схватим Нарбулу – утрем американцам нос. Действуй, Вадим, тебя ждет увлекательный вечер.

– А вы чем будете заниматься? – зачем-то поинтересовался Репнин.

– Пока работаю, – усмехнулся заместитель начальника управления, – потом супругу обещал сводить в кино и ресторан.

Вадим громко вздохнул.

– Зависть – это тяжкий грех, – назидательно произнес полковник и засмеялся: – Ничего, Вадим, дорастешь до моих лет – будет тебе и спокойная жизнь в теплом кабинете, и ресторан с супругой… или какой другой женщиной.

– Я не дорасту, – хмыкнул тот. – Кстати, Эдуард Романович, сейчас я вам вышлю несколько любопытных фото. Задачка на эрудицию. Может, знаете кого помимо Нарбулы. Или кто-то из ваших специалистов знает. Ловите!

Он отправил фотографии, после чего позвонил Лене.

– Господи, слава богу, – облегченно выдохнула она. – С тобой все хорошо, Вадим? Я боялась тебе звонить, ты же на работе, ждала, что сам позвонишь…

– Прости, не мог, – правда не мог. Не будем про мои дела, они потихоньку делаются. Прости, сегодня прийти не смогу, должен провести эту ночь в мужской компании…

– Господи, я не усну…

– Все в порядке, что ты переживаешь? Это не опасно.

– Мы же договорились не врать…

– Даже не знаю, как тебе доказать. Утром приду. Может быть, ночью. У вас как дела?

– Марина жалуется, что ты звонишь мне, а не звонишь ей. Она со злости отключила телефон…

– Ну, и как я ей в таком случае позвоню? – развеселился Вадим. – Она не очень обиделась, что я опять разрушил ее личную жизнь?

– Она была просто в бешенстве. Пришлось провести с ней воспитательную беседу – на предмет, что это не последний мальчик в ее жизни. Не знаю, что она поняла, но явно зауважала меня больше, чем утром…

От разговора остался осадок. Он ворочался на койке, чувствовал себя последней сволочью. Отвлек от неприятных мыслей куратор Паньков, снова образовавшийся в трубке.

– Знаешь, кто это, майор? – спросил он.

– Где? – не понял Вадим.

– В Караганде, – рассердился полковник. – Прекращай мечтать, сосредоточься. На твоих фотографиях, где еще. Один из них, разумеется, Нарбула, другой неизвестен – видимо, маленькая сошка, а третий, у которого залысины до затылка, – сам Станислав Янковский!

– Знакомый персонаж, – насторожился Вадим. Память заработала, выискивая нужную полочку с информацией.

– Еще какой! Станислав Владимирович Янковский, так называемый руководитель подполья в российском Крыму! Дружит с непризнанным меджлисом, яро выступал за права крымских татар, которые якобы ущемляют… Ты там видел хоть одного ущемленного?

– Я, – встрепенулся Вадим.

– Сравнение неудачное, – отрезал полковник и предложил: – Служил в милиции, был заместителем мэра заштатного закарпатского городка, вступил в ряды правых националистов, возглавлял боевое крыло какой-то фашистской «ассамблеи». Потом скорифанился с председателем меджлиса, у которого, кстати, тоже с головой неладно, выступал за торговую, морскую, энергетическую блокады Крыма, за войну с москалями до победного конца. Взрывал линии ЛЭП, тянущие электричество в Крым, мелькал на ток-шоу, где бил себя копытом в грудь, уверял, что начинает партизанскую войну в Крыму с оккупационным режимом, что уже готовит контингент из опытных бойцов, переправляет в Крым оружие. Так и ляпнул: либо я погибну, либо освобожу исторически украинский Крым. ФСБ дала маху – поздно поняла, что это не просто болтливый кретин, а кретин, собравшийся реально устраивать диверсии. В один прекрасный день Янковский пропал. Наши источники, близкие к курултаю, сообщали, что, похоже, он под «липовыми» документами перебрался-таки в Крым, где что-то замышляет… И вдруг – на! – всплывает в компании господина Нарбулы…

– Надеюсь, вы понимаете, Эдуард Романович, что это бомба? – вкрадчиво произнес Вадим. – Руководитель подполья, борющийся за «деоккупацию украинской территории» – без сомнения, герой в глазах Запада, – ведет прямые контакты с одиозным представителем Исламского государства, маститым террористом, объявленным в розыск даже на том же Западе… Это круто, Эдуард Романович, не находите?

– Это будет круто, если мы предъявим тому неоспоримые доказательства, которые невозможно опровергнуть, – проворчал куратор. – А посему приказываю, майор, брать этого террориста живым – надеюсь, он там тоже спит в объятиях проститутки. Ты одним ударом делаешь два архиважных дела, чуешь?