– Отпуск еще на пару недель? – улыбнулся Вадим.

– Ну, не настолько же, – ответил Паньков. – Ладно, Вадим, разберемся с твоими отпусками. Действуй.

Взошла луна, озарила изрезанный горный склон – глиняные валуны у подножия, кусты, покрытые глянцевыми листочками. Осветилась укатанная грунтовая дорога, широкий подъезд к воротам. В доме за бетонным забором было тихо и темно. Лишь изредка во дворе перекликались охранники. Полчаса назад в отдельных окнах за шторами поблескивал свет. Гости погуляли, поплескались в бассейне и успокоились, какого-то мощного сабантуя не было – просто дружеская вечеринка с привлечением прекрасного пола. На фоне фиолетового неба возвышалась глыба дома, увенчанная башенкой-тетраэдром. Со стороны участка еще тянуло дымком. Воздух насыщали пьянящие запахи ночи. Если прислушаться, можно было различить гул моря – к вечеру на нем разгулялся сильный шторм. До него было два километра, но акустика в прибрежном районе устроена таким образом, что казалось, будто море совсем рядом, можно пешком дойти.

Вадим выбрался из-за валуна, сполз вниз, скорчился за соседним камнем. Луна недолго висела над особняком – поморгала и спряталась за облачко. С участка доносились мужские голоса, бегал свет от карманных фонарей. Несколько раз заводили мотор – он чихал и глох. Мужчины о чем-то спорили – похоже, в эту ночь им было чем заняться.

– Мальчики заняты машинками, – нарушил тишину эфира Рудницкий. – В Багдаде все спокойно. Ждем дальше, командир?

– Спешишь? – отозвался в микрофон Вадим. – Уже не вырвутся, не волнуйся.

Он посмотрел наверх. Облако, закрывшее луну, оказалось приличным. Минут пять оно продержит округу в темноте. Он еще раз осмотрелся, отдал приказ в микрофон: маски надеть, всем выдвигаться на позиции. Стрелять – в крайнем случае.

Зашевелились бугорки на склоне, пришли в движение. Странно было наблюдать, как оживает природа, смещаются ее отдельные части – словно сель сползает, не очень дружащая с законом всемирного тяготения. Неясная тень в стороне перебежала дорогу – Жилин спрыгнул в кустарник слева от забора, отправился во фланг короткими перебежками. Справа аналогичное проделал Балабанюк – перебежал к ограде, нырнул в овраг, затаился. Еще четыре фигуры пересекли проезжую часть, распластались в неглубоком кювете. Все тихо. Жилин и Балабанюк шепотом информировали, что вышли на позиции, можно переправляться через забор. Две тени пошли налево от ворот, две – направо. Балабанюк докладывал, что он уже на той стороне – помогла подходящая коряжина, которую он притащил из оврага и приставил к стене. Жилин доложил – за кустами обнаружил пустырь со свалкой, наткнулся на вполне приличную стремянку, которую подтащил к ограде и со всеми удобствами форсировал преграду. «Везет же некоторым», – проворчал Рудницкий. Он прижался носом к забору, Вадим вскарабкался по нему, как по столбу, зацепился за гребень, подтянулся. Быстрый мониторинг – обширный двор, недалеко кустарник, справа глыба дома. В глубине двора урчал мотор, оттуда доносились негромкие голоса. Он распластался на гребне, протянул руку товарищу. Тот вскарабкался, отдуваясь. Через несколько секунд оба спрыгнули вниз, доползли до кустов, застыли.

– Командир, мы с Капраловым уже внутри, – сообщил Амбарцумян.

– Хорошо. Малым ходом – вперед… Балабанюк, контролируй восточную часть периметра, чтобы не полезли.

– Понял, командир…

Метр за метром спецназ осваивал двор. Ползли по клумбам, мимо неприлично обросших декоративных кустарников. «В помещении для охраны – никого, – сообщил удручающую новость Жилин. – Пустые кровати, бардак. Видимо, все несут службу. Тут еще кухня – сейчас проверю». Вадим видел, как что-то шевельнулось у теремка на северо-западном углу, чуть скрипнула дверь, и размытая тень шмыгнула внутрь. У приземистого строения, похожего на гараж – оно находилось левее лужайки для пикника, – стояла машина. По очертаниям – что-то благородное, но не новое. Временами прорывался перестук мотора, раздраженные голоса. Видать, хозяин приказал до утра отремонтировать. Правый фланг уже осуществлял глубокий охват – Амбарцумян с Капраловым обошли особняк, засели неподалеку от лужайки и гаража.

– Мы можем нейтрализовать этих горе-механиков, – свистящим шепотом сообщил Амбарцумян. – Их двое, рядом с ними лежат автоматы. И сделать это без шума…

– Как там обстановка? – Вадим с Максимом уже выползали из кустов, перебегали за деревьями, остановились на краю пустого пространства, сливаясь со стволами.

– Очень хочется задержаться, отдохнуть, – признался Амбарцумян. – Ветра нет, запашок шашлычный устоялся. Шезлонги тут, остатки трапезы. Рядом бассейн, вокруг него живописно разбросаны предметы женского туалета. Гуляли, сволочи, с бабами оттягивались…

– И почему это был не ты? – хмыкнул Балабанюк.

– Да сиди уж там, – огрызнулся Амбарцумян. – Командир, мы готовы нейтрализовать противника…

– Отставить, – буркнул Вадим. – Наберитесь терпения. Подождем Жилина…

– Я тут, командир… – тут же вклинился в эфир упомянутый товарищ. – Заглянул посмотреть, кто-кто в теремочке живет. Здесь баня и большая кухня со всеми прибамбасами и примочками. На втором этаже – места для отдыха после омовения. Один из гаденышей втащил туда женщину, работающую в доме по хозяйству, – у них, похоже, устойчивые плотские отношения. Оба спали после тяжелого и продолжительного секса…

– Главное, не перепутать, – хихикнул Амбарцумян, – что делать с женщиной и что делать с мужчиной.

– Не остри, – отрезал Жилин. – Мужик в глубоком ауте, когда очнется, с удивлением обнаружит, что ведет растительную жизнь. С женщиной сложнее, я заткнул ей рот, связал простыней, она извивается, норовит выплюнуть кляп… Я ее, в принципе, понимаю, это носки того парня. Ну, не было ничего другого…

– Какая гадость, – вздохнул жалостливый Капралов. – Ты жесток, Федор.

– Капралов, Амбарцумян, вперед! – выдохнул Вадим.

Две пары работали одновременно. Вадим с Рудницким выскользнули из-за деревьев, стали смещаться к воротам. Там находился один из охранников – он не спал, прохаживался вдоль запертых створок. В темноте поблескивал огонек сигареты, мерцал экран телефона. Как же все они предсказуемы в этом технологичном 21-м веке! Осталось лишь дождаться, пока он отвернется. Он сделал это, чтобы выбросить под ворота окурок. За спиной вырос Рудницкий, сдавил горло. Страж захрипел, затрясся. Автомат выпал из рук. Он попытался ударить назад локтем, но удар вышел слабенький и не туда – рука вывернулась, хрустнула плечевая сумка. Бездыханное тело сползло на шершавую тротуарную плитку.

– Мог бы спросить у него, сколько человек в доме, – упрекнул Вадим.

– Давай спросим… – тяжело дыша, проговорил Рудницкий. – Только надо подождать, пока он очнется, а очнется он не скоро, если вообще очнется…

– Командир, мы закончили… – сообщил в эфир запыхавшийся Амбарцумян. – Крепкие орешки оказались, но вроде без шума справились… Представляешь, по животу огреб, ёксель-моксель…