заговорила, стоит и смотрит на опешившего и явно уязвленного Мартынова. Ира растеряна, и, по всей видимости, не знает, что делать дальше. Она словно зависла, даже не моргает. Я беру ее за клокочущую ладонь и тяну вниз на лавочку, и только после этого она перестает напоминать фарфоровую куклу.

Предвкушая ответ белобрысого придурка, особенно припоминая то, что случилось в кафе, я инстинктивно чуть отодвигаюсь вглубь ряда, подальше от парней. Но, на мое удивление, да и на удивление публики, чье внимание мы вновь завоевали, Мартынов просто разворачивается и уходит. Он молча поднимается к верхним рядам и занимает там место рядом с Мишей, который по обыкновению не учувствует в наших перепалках, а лишь молча наблюдает за всем этим безумием свысока.

Замечательно, одной проблемой стало меньше, но остается еще одна, и она прямо сейчас стоит совсем близко, хоть руку протяни и явственно ощути ее присутствие, и ухмыляется, изводя мои и без того потрепанные нервы.

— Мне тоже выступить перед публикой, чтобы ты меня в покое оставил?

— На меня это не подействует, Ворона, ты же знаешь, — и вдруг он в наглую усаживается рядом со мной, на небольшие свободное пространство, лишь чудом умещая туда свою задницу, — как же ты останешься одна на эти две недели… — тянет Марк.

— Тебя это должно волновать меньше всего.

— Если ты уже такая нервная, — даже не дослушав меня, продолжает Радецкий, — что же будет через две недели? — зачем-то слушаю его полушепот, хотя не улавливаю к чему он ведет, — будешь ли ты кидаться на людей как злая псина, — Марк делает короткую паузу, и наконец выдает то, чего и следовало ожидать изначально, — или как текущая сучка?

Мое колено вдруг пронзает тысячи крошечных иголок, когда на него опускается огненная (или мне так кажется) ладонь Марка, и тут же эти иголки покрывают все бедро от того, что его рука стремительно поползла выше, нахально сжимая каждый сантиметр, попавшийся на пути. Я вспыхнула в ту секунду, когда последний звук слетел с его губ. Стаканчик с кофе оказался в моих руках раньше, чем я проанализировала свои действия — миг и пластиковая крышка звонко падает на деревянный пол, а темно-коричневая жижа струйками стекает с волос на лицо, шею и, бывший когда-то белоснежным, джемпер, напоминая шоколадный фонтан.

— Черт, — Марк подскакивает с места и ошалело стряхивает с головы коричневую жижу. Соринки гущи плотно осели на его волосах, намертво склеиваясь с ними, — горячо же!

— Правда? — наигранно удивляюсь я, — а мне показалось, что остыл.

— Ты еще ответишь за это, — бросает мне Радецкий на прощание.

И к счастью это были последние услышанные мною от него слова на следующие две недели.

Глава 13

Две недели это много или мало? Мне вот казалось, что это безумно много, в особенности в части отдыха от надоедливого одноклассника и его дружка-придурка. Но нет, эти две недели пролетели, как один день, и вот я уже стою у корпуса института в неприличные четыре утра, и стуча зубами от пронизывающего холода, жду подъезжающий уже без малого двадцать минут автобус с нашими спортсменами. В мыслях я разумеется кляну всех и вся, ведь несколько раз у Димы уточнила где они находятся и сколько осталось ехать, и специально такси вызвала с расчетом, что ждать придется не дольше двух минут, но черт, этот никчемный автобус, как в петлю времени пропал.

На все мои сообщения Димка шлет короткое: «Подъезжаем», чем бесит меня еще сильнее. Я уже всерьез начинаю задумываться на кой черт вообще согласилась встретить друга в такую рань, ведь не хотела же, к тому же мы увидимся в институте уже утром. Среди немногочисленных встречающих — таких же умалишенных, как и я, начинаю чувствовать себя не в своей тарелке. К общему упавшему настроению добавляется еще и моросящий дождь, а чертов зонт не спасает вообще, потому что вода льется как будто со всех сторон сразу.

На обочине резко тормозит, выплывшая из ночи черная, как смоль иномарка, и с заднего сидения выплывает та самая моделька, которая липла к Радецкому, как же ее… Диана, вроде бы. По ее супер луку видно сразу, что встала она не за пять минут до выезда. В лучшем случае вообще спать ложилась, но идеальная прическа, макияж, одежда навязчиво кричат, что человек готовился с вечера. Ну разумеется, приехала встречать спортивную звезду региона, первого парня на деревне, как еще она может выглядеть? На ее фоне я, закутанная в теплое пальто и обмотанная толстым шарфом, в стареньких ботинках и с прической «я упала с сеновала», проигрываю по всем пунктам. Даже как-то неудобно становится. Она нарочито элегантно раскрывает зонт-трость и становится поодаль от кучки ожидающих.

И как по заказу из-за поворота выезжает наш институтский фирменный автобус. Едва он тормозит, ребята начинаю вываливаться из него, как шпроты из банки. Вот и Радецкий выполз, потянулся лениво, и к нему тут же подскочила эта белобрысая жертва моды, кинулась на шею, да еще и присосалась, как дементор — ощущение, что всю душу высосет. И зонтик свой держит над головами, а то не дай Бог вода на лицо попадет и превратится прекрасная принцесса в кикимору болотную.

— Вера! — я тут же отвлекаюсь от созерцания голубков и подбегаю к Димке, который поймал меня в крепкие объятия, — черт, не верил до последнего, что ты приедешь. Думал, ты прикалываешься, когда спрашиваешь где мы.

— Ну да, в четыре утра самое то прикалываться! — ворчу я.

— Не злись, Верунька! Встречай победителей! — вопит Димка на всю улицу и как ребенок подпрыгивает от радости.

— Поздравляю, победитель! — кричу я в ответ чуть тише и крепко обнимаю немного сумасшедшего друга.

— Вообще-то победил не он один, — вторгается в наш незамысловатый диалог причина всех моих проблем, — может и меня обнимешь? — спрашивает он нахально улыбаясь.

— Тебя есть кому обнимать, — бросаю я недовольно, и на его лице не к месту возникает приторная улыбочка, — вас тут целая команда победителей, мне всех прикажешь обнимать?

Я тайком окинула взглядом немногочисленное сборище и почему-то не обнаружила его спутницу. Что, все-таки вернулась в свое болото, царевна лягушка?

— Можно только меня — как капитана.

— Как капитана я могу тебя поздравить с тем, что под твоим неумелым руководством команда все же выиграла, — лицо Радецкого меняется, а я, радуясь сползшей улыбке, обращаюсь к другу, — Дим, вызови такси, пока мы не промокли до нитки.

— За две недели отдохнула и теперь дерзишь с новой силой?

— Марк, ты