к выходу из университета. Без пальто выхожу на улицу под ледяной ветер, но не обращаю на это никакого внимания. Моя цель — аптека за углом корпуса.

Если фармацевт и удивилась, увидев меня, то виду не подала.

— Здравствуйте, — я приветливо улыбнулась женщине, — пожалуйста, зеленку во флаконе и шприц на пять миллилитров.

С абсолютно непроницаемым лицом женщина просовывает мою покупку в окошко, я расплачиваюсь через телефон и вот уже несусь обратно в институт. В туалете, чтобы не привлекать внимания, набираю зеленую жидкость в шприц, избавляюсь от флакона, а свое оружие прячу под рукавом платья. Еще несколько минут мне требуется, чтобы перейти в другой корпус, где находится спортзал и то место куда я направляюсь — раздевалка. Насколько я знаю, ту, которая находится перед спортивным залом арендует региональная команда — как-то Димка попросил встретиться возле нее после тренировки. Единственная проблема — она может быть закрыта, и тогда будет обидно за срыв моей пакостной идеи, но, когда подхожу к заветной двери вижу, что она только плотно задвинута, но не закрыта на замок. Впервые я настолько рада нашему народному разгильдяйству.

Тихонько проскальзываю внутрь и плотно прикрываю дверь. Сейчас середина пары, сюда никто не должен зайти. Небольшое помещение с тусклым освещением и скверным ремонтом является сосредоточением мужских запахов, от которых начинает слезиться в глазах. Хоть бы проветривали что ли? Шкафчика стоят в два ряда вдоль стен, а в центре лавочки. У противоположной от входа стены тоже дверь — должно быть в душевую. Интересно, там так же серо и убого? Хотя совершенно не интересно, я здесь не за этим!

Передо мной встает новая проблема — какой из многочисленных шкафчиков принадлежит Радецкому? Наклеек в форме фруктов, как в детском садике, на стареньких дверцах нет. Мое пребывание в неположенном месте затягивается, я начинаю нервничать и идея не кажется уже такой удачной. Однако, одна мысль ко мне в голову все же приходит. Я достаю телефон и пишу сообщение Димке:

«Какой игровой номер у Радецкого?» — отправляю и жду ответа. Намеренно не спрашиваю какой именно шкафчик его, чтобы избежать ненужных вопросов. Да и сомневаюсь, что Димка знает принадлежность каждого шкафчика.

«10» — приходит ответ и сразу же следующее сообщение: «а что?».

Отвечать ему нет времени, я начинаю открывать один шкафчик за другим и проверять номера формы на тренировочных майках. Господи, у парней вообще не заложена в генах аккуратность? Несчастная форма как только не скомкана. К счастью, интересующая меня футболка оказывается всего лишь в девятом по счету шкафчике. Я нахожу на полке гель для душа и шампунь, и хотя первый порыв налить зеленку именно в шампунь, чтобы лицо отражало сущность, я все таки беру в руки гель для душа. Секунда — и вся зеленка аккуратнейшим образом перелита в бутылку с гелем, сама бутылка плотно закрыта и поставлена на место.

Выхожу из раздевалки осторожно, прислушиваюсь к звукам снаружи, прежде чем открыть дверь и только убедившись, что никого нет, выбираюсь в коридор, плотно прикрываю дверь и быстро ухожу, прихватив с собой и шприц.

Глава 15

На пару я возвращаюсь с чувством победителя. Антон Юрьевич, увидев меня, шутит:

— Что же Вы, Воронова такого натворили, что сам Эдуард Валентинович так ругался?

Я предвидела подобный вопрос, и ответ на него тоже подготовила заранее. Улыбнувшись самой милой улыбкой, елейным голосом произнесла:

— Это просто недоразумение, которое, к счастью, быстро разрешилось.

— Ну и хорошо, — соглашается преподаватель, не проявляя особого интереса к моему вопросу, — занимайте свое место.

Я прохожу к своему месту и намеренно не смотрю в сторону Радецкого, потому что боюсь выдать себя. Во мне душа клокочет от собственной смелости, ведь никогда прежде не переходила к действиям, и вот момент настал.

— Что случилось? — шепчет Ира, но я отмахиваюсь:

— Потом расскажу.

За что мне нравится Ирка — она все понимает и никогда не настаивает. Остаток пары она занята предметом, но стоит нам выйти из кабинета, как тут же бросается с расспросами.

— Радецкий — идиот, — резюмируя я все произошедшее, — подменил листы с моей работой на пошлые анекдоты. Я одним глазом пробежалась — едва сдержалась, чтоб ему в морду его спортивную не плюнуть. А представляешь, что с преподом было, когда он это увидел?

— И ведь этого стоило ожидать от него, — уверенно кивает Ирка, — почему ты папку не проверила?

— Сама не знаю. Наверное, чутье сбилось. Но ничего! Я уже придумала план мести и даже осуществила, — Ира смотрит на меня с подозрением, а я не томлю ее в ожидании, — скажем так, я вытащу наружу его истинное лицо!

— И что это должно означать? — обескуражено спрашивает она.

— Только то, что этот зеленый гоблин еще пожалеет о содеянном, — с чувством невероятного удовлетворения говорю я, — в то время, пока меня не было, я успела сходить в аптеку и купить зеленку, а после пройти в их раздевалку и добавить немного в его гель для душа.

Ирка задыхается от удивления, ее глаза расширяются, а на рот мгновенно опускается ладонь, явно сдерживающая льющиеся наружу звуки.

— Ты просто мой герой! — наконец выдает она, — а ты случайно не капнула пару капель в гель Мартынова? Ну чисто за компанию?

— Нет, подруга, прости, как-то не подумала.

— Жалко, — тянет Ирка, — я бы тоже порадовалась.

— Ну все еще впереди. Кстати говоря, — осторожно начинаю я, — мне Димка обмолвился, что Мартынов себя вел странно в их спортивных гастролях… — умолкаю и оцениваю реакцию Иры на мои слова. Она не то не расслышала, не то вовсе не поняла, или виду не подавала.

— Дима предположил, что он влюблен, — заканчиваю свою мысль и кошусь в сторону Ирки.

— Кто? — а нет, все слышала, судя по тому, как быстро среагировала на последнюю мою фразу, — Мартынов? Не смеши, ему не ведомы такие чувства.

— Полагаешь? А вдруг и его ледяное сердце растаяло?

— Не смеши, Вера! — излишне грубо отрезает она, — этот придурок не может испытывать таких чувств. Зачем вообще ты мне это говоришь? Какое мне до него дело?

— Ну может его поведение как-то связано…

— Нет, не связано! А если связано, то точно не со мной, и давай закроем тему! — фыркает Ирка.

Я покорно замолкаю, ведь, в сущности, и не мое это дело, что между этими двумя происходит. Но, кажется, Ирка успокоится не может.

— А что же с Радецким? — вдруг выдает она.

— А что с ним? — пришла моя очередь удивляться.

— Ну как же, цепляет тебя