Я отправил своих помощников забрать вражеские сокровища, провести обыск в их библиотеках. Так я показал им, что в новом мире даже робкий ребенок в моей форме обладает большей властью, чем они. Их имена ничего не стоят.

Но все же…

Я не нашел того, в чем нуждался. Настоящих ответов. Я по-прежнему не могу излечить его…

Величайший Маг, наша единственная надежда на сегодняшний день.

Но у нашего Величайшего Мага есть существенный изъян. Он никудышный. Искалеченный.

Этот маг – Саймон Сноу. Я знаю это.

Не было еще никого подобного ему.

Но Саймон Сноу – мой Саймон – не может вынести груза этой силы. Не может контролировать ее. Он единственный подходящий сосуд, вот только треснутый. Поврежденный. Он…

Просто мальчик.

Должен же быть способ – заклинание, амулет, знамение, – чтобы помочь ему. Мы же волшебники! Единственные магические существа, которые владеют силой, способны придавать ей форму. Где-то в мире должно быть решение для Саймона. Ритуал. Рецепт. Рифма.

Ведь не так работают пророчества…

Не так разворачиваются истории…

Совершенно не так.

Если есть трещина, должен быть способ залатать ее. И я его найду.

Саймон

Я немного отстаю в греческом. И плаваю в политологии. Мы с Агатой спорим о поездке к ней на каникулы: я не хочу покидать Уотфорд, а она, как мне кажется, не сильно жаждет, чтобы я ехал с ней. Однако хочет, чтобы этого хотел я. Вроде того.

Я больше не ношу крест, поэтому прячу его под кровать в коробку… Шее стало легче, а вот голова будто набита камнями. Немного сна мне не помешает, но уснуть я не могу. В принципе, это и не обязательно – я продержусь на коротких передышках и магии.

Приходится выгонять Пенни из комнаты, чтобы подруга не узнала, как я провожу ночи.

– Но ведь никто не пользуется кроватью База, – возражает она.

– Никто не пользуется твоей кроватью, – говорю я в ответ.

– Трикси и Керис сдвигают кровати, когда меня нет. Наверняка там повсюду пыльца пикси.

– Пенни, это не мои проблемы.

– Саймон, мои проблемы – это и твои проблемы.

– С чего вдруг?

– Потому что все твои проблемы – это мои проблемы!

– Отправляйся к себе.

– Саймон, ну пожалуйста.

– Иди. Иначе тебя исключат.

– Если только поймают.

– Иди уже.

Когда Пенни наконец уходит, я тоже покидаю комнату.

Затею с Катакомбами я бросаю и переключаюсь на крепостную стену.

Я не сильно надеюсь найти База – да и где он может там спрятаться? Но у меня такое ощущение, что я смогу предвидеть его появление.

К тому же я обожаю ветер. И звезды. Летом у меня нет возможности полюбоваться звездами. В каком бы городке я ни оказался, там слишком много фонарей.

Наверху находится дозорная башня с небольшим закутком внутри, со скамьей и навесом. Всю ночь слежу, как Помощники Мага приезжают и уезжают на своем военном грузовике. Иногда ненадолго проваливаюсь в сон.

– Выглядишь усталым, – говорит за завтраком Пенни. (Яичница. Жареные грибы. Запеченные бобы и кровяная колбаса.) – А еще… – подруга подается вперед, – у тебя листочек в волосах.

– Хмм… – Я увлеченно поглощаю завтрак.

До начала уроков у меня еще останется время на добавку, только нужно поторопиться.

Пенни снова тянется к моим волосам, потом поднимает взгляд на Агату и отдергивает руку. Агата всегда ревновала Пенелопу ко мне, сколько бы я ни повторял, что это ни к чему. Это и правда совсем другое.

Но сейчас, кажется, Агата не обращает на нас никакого внимания. Опять. С момента нашей ссоры мы не оставались наедине. Если честно, я даже рад. Она хотя бы не спрашивает, все ли со мной в порядке. Я кладу руку ей на ногу и слегка сжимаю колено, Агата поворачивается и улыбается одними губами.

– Так, – говорит Пенни. – Вечером встречаемся в комнате Саймона. После ужина.

– И насчет чего встреча? – спрашиваю я.

– Насчет стратегии! – шепчет Пенни.

– Стратегии касательно чего? – просыпается Агата.

– Всего, – отвечает Пенелопа. – Тоскливиуса. Старинных Семей. Чем на самом деле заняты Помощники Мага. Мне надоело бездействовать. Разве тебе не кажется, что нас игнорируют?

– Нет, – говорит Агата. – Мне кажется, что нужно быть благодарным за спокойствие.

Пенни вздыхает:

– Я тоже так думала, но боюсь, нашу бдительность усыпили. Намеренно.

Агата качает головой:

– Ты боишься, что кто-то желает нам счастья и умиротворенности.

– Да! – говорит Пенелопа, рассекая воздух вилкой.

– Спрячь эти мысли подальше.

– Нас должны посвятить в планы, – не унимается Пенелопа. – Какими бы они ни были. Мы всегда знали, что происходит, даже будучи детьми. А сейчас мы повзрослели. Почему же тогда Маг отстраняет нас от дел?

– Значит, считаешь, что Маг усыпляет нашу бдительность? – спрашивает Агата. – Или же это делает Тоскливиус? Или Баз?

Она говорит с сарказмом, но Пенни либо не замечает этого, либо не подает виду.

– Да! – Пенни снова с силой ударяет по воздуху, будто желает прикончить кого-то. – Все из вышеперечисленного!

Жду, что Агата снова будет возражать, но она лишь качает головой, встряхивая своими светлыми шелковистыми волосами, а потом кладет яичницу на тост.

Вот что мне действительно нравится в Агате. И в Пенелопе. Они обе едят, когда поблизости находится пища. Мы трое оказывались запертыми в подвалах, нас похищали орлы, и теперь мы знаем цену еды.

Я вновь кладу ладонь на ногу Агаты. Но радости на ее лице я не замечаю. Она хмурится, сузив глаза, макияжа у нее сегодня почти нет.

– Выглядишь усталой, – говорю я, коря себя за то, что не сразу заметил.

Агата на секунду прислоняется ко мне, потом вновь выпрямляется:

– Саймон, я в порядке.

– Вы оба выглядите усталыми, – заявляет Пенни. – Может, у вас посттравматическое стрессовое расстройство. Может, вы просто не привыкли к миру и спокойствию.

Я легонько сжимаю колено Агаты, потом встаю за новой порцией яичницы, тостов и грибов.

– Нас всех усыпили, – слышу я слова Пенни.

Пенелопа

Затащить их обоих наверх оказалось пыткой, а Агата жалуется до сих пор:

– Пенелопа, это общежитие парней! Нас исключат!