полночи скакали, свежий воздух уже, наверное, разбудил.

Нет, точно пели! Причём, что-то такое знакомое…

Прогалина вильнула, выворачивая на последнюю прямую, и я узнала песню! Обновление репертуара, однако. Вся дружная компания сидела вокруг костра и воодушевлённо орала:

— Надежда!!! Мой компас земной!!! — ну и так далее.

Наше появление было встречено радостным рёвом.

Подойдя ближе, я увидела среди нашего молодняка два новых лица. Колоритные граждане. В старых брезентовых штормовках, загорелые, даже сейчас ещё седые — но очень довольные. На вид мужикам было лет по сорок пять-пятьдесят, по крайней мере, русскому (среднего роста, телосложения крепкого, волос скорее всего русый, сильно подёрнут сединой, глаза серые). Второй был тоже немолод, кажется… тунгус? Плохо я разбираюсь в северных народах. Но в кино про злой дух Ямбуя именно таким был дедок по имени Карарбах. Мелкий, сухонький, подвижный.

Русский держал в руках гитару, а тунгус — кружку с крепким чаем. При виде нас оба встали, приветливо улыбаясь. Начал, вопреки моему ожиданию, маленький:

— Здравствуйте, хозяин и хозяйка! Я — Кадарчан, — и протянул Вове руку.

— Илья, — последовал его примеру русский.

Мужики перездоровались. Причём все вновь пришедшие — со всеми особями мужского пола, сидящими вокруг костра. Едрид-мадрид, вот длинный ритуал! Женский пол ограничился раскланиваниями.

Потом пошёл рассказ.

Короче, когда выяснилось, что бандиты (те самые, которых Вова распотрошил) ушли в портал, милиция (деды называли органы власти по старой памяти) отступилась. Назад-то не выйдешь. Илья, за бурную геологоразведочную жизнь так и не обзаведшийся детьми, сильно переживал. Во время побега пострадал его внучатый племянник. Парень поймал несколько нехороших пуль и находился в коме. Врачи поддерживали жизнь, но сказали — надежды нет… Тем же вечером Илья засел за интернет, начал читать про порталы, собирал новости по всей России. Все говорили, что годы сбрасываются, возвращается здоровье — и Илья решил сам догнать бандитов — и отомстить. Друг Кадарчан поддержал его. Сложность была в том, что Илья давно передвигался только с ходунками, а Кадарчан уже четыре года был парализован, двигались только руки. Дочь (сама уже бабушка) боялась, что бандиты ошиваются рядом с порталом и убьют отца, поэтому не соглашалась его отвезти.

Как деды уговорили младшего правнука Кадарчана собрать им рюкзаки, тайком доставить обоих до портала и помочь перебраться через черту — отдельный шпионский роман. Потом они день сидели у входа, потому что побег отнял последние силы. Потом уснули — а наутро поняли, что могут идти! Кадарчан вёл друга по следам; всё ж таки всю жизнь в тайге, охотником, проводником был. За второй день одолели километров пять. Устали очень. Потом полегче стало. Должно быть, десять прошли. Спали, как сурки — оба довольно засмеялись. На пятый день смогли весь день по тайге идти, сила немножко появилась, однако. Так они прибавляли километров по пять в день, потом по десятке. Вчера за день лосями отмахали сотку, пока не наткнулись на то место, где бандиты напали на Степана. Кровь видели, и что пришлые люди увели людей и скот, — и побежали снова, надеялись догнать. Следы ложились на следы, и деды подумали, что это, может быть, вторая часть банды. Как я поняла, они явились в лагерь вскоре после нашего ухода, в самый разгар веселья. Увидев толпу ликующих детей, слегка растерялись, но были встречены весьма радушно.

Когда я спросила:

— Кадарчан, а сколько вам лет? — тунгус хитро прищурился и ответил:

— Однако, в паспорте написано — девяносто восемь…

Илья, на правах младшего (аж на три года), только усмехнулся.

Бабушка, которую все наши эльфята дружно называли «тётя Гуля», постучала ложкой по казану и заявила:

— Каша сварилась, готовьте миски! — а потом, когда молодёжь, притащившая свои плошки, вместе со всеми дружно расселась по кругу, спросила: — А где ещё одна?

— Кто? — не поняла Маша.

— Ну, ещё одна ваша девочка. Любопытная такая, подсела с утра сегодня ко мне, семена смотрела, всё выспрашивала: что я садить буду, да как?

— Точно-точно, — тоже вспомнила Валентина, раскладывающая по тарелкам лепёшки, — любопытная! Всех козлят посмотрела, всех потискала, с коровами обнималась. Светленькая такая. А коса богатая, в пол!

— Светленькая? — девчонки уставились друг на друга. Да уж, наши эльфочки все меченые — волосёнки разноцветно крашеные…

— Однако, была светленькая! — Кадарчан подтвердил, для усиления эффекта делая утверждающий жест кружкой. — Танцевала с нами!

— Да! — Илья тоже вспомнил. — С зелёными такими глазами. И поёт хорошо!

На лицах у эльфов отразилось понимание.

— Ну, я вас поздравляю! — сказал Вова. — Не каждому удаётся лично познакомиться с богиней!

Когда удивлённые возгласы стихли, мы смогли спокойно объяснить нашим пенсионерам, что танцевала, пела и разговаривала с ними сама Леля-Весна.

Пока собирали ночной лагерь и паковались, Стёпа с Марком успели вернуться, так что весь табор был в сборе. Разговор пошёл за то, кто где планирует осесть, и эльфики внезапно попросились, мол: а можно с вами? Мне лично это показалось неожиданным — они ж хотели, вроде, детьми леса стать? Тем не менее, мы с Вовой обрадовались: больше народу — лучше! Да и переживала я за них, я уж говорила.

А вот Валя со Стёпой захотели присоседиться вполне ожидаемо. Ещё бы, после таких событий.

Кто-то ляпнул, что Вова поведёт нас в светлое будущее, как князь Владимир (Красно Солнышко), на что Владимир Олегович ответил, что князь — сильно жирно, а вот барон — самое то.

КОГО НАМ ЖДАТЬ?

Всё тот же день, 08 число второго месяца 0001 года, Новая Земля, дорога к острову, остров

По натуре я смешливая, даже очень. Поэтому, стоит мне задуматься о чём-то серьёзном, муж сразу начинает волноваться и спрашивать — что случилось? Вот и в этот раз.

— Любимая, о чём задумалась?

От места нашей ночной стоянки до заветного острова осталась всего пара километров, и наш внезапно разросшийся отряд шагал бодрячком.

— Думаю, милый. Посмотри на наш народ. Кто здесь? Категории, так скажем?

— Ну, во-первых романтики.

— Ага. Причём романтики двух сортов. Первые — как мы с тобой — романтики, я бы сказала попаданческого толка. Прагматичные, что ли. Идеологические попаданцы, вот! Вторые — как эльфята — сплошное восторженное фэнтези, розовые волосы и один топор на всю компанию. Или вон, как Алёнка. «Хочу в прекрасный светлый мир!» — и понеслась! Сюда же — всякие анимешники, косплееры и прочее.

— Та-ак, — подбодрил мой мыслительный процесс Вова.

— Потом — случайные, как Димка с Пашкой. Растяпы. Или по дурости. Потом — люди долга. Долг бывает разный: у Кадарчана с Ильёй — справедливое возмездие. У Стёпы с Валентиной — внуков успеть поднять. Бабушка — за внуками. Света опять же.

— Ну со Светой — я бы поспорил. С её заболеванием…

— Заболевание — это понятно! Но изначально-то она собралась из-за сына.

— И всё-таки!

— Хорошо. Внесём её сразу в две категории. Вторую обозначим как «безнадёжные больные». Травмированных сюда тоже можно включить — как Ильина племяша.

Тут надо сказать, что Кадарчан с Ильёй пошли по уже натоптанной дорожке к Иркутскому порталу: подать о себе весточку родичам и постараться договориться о транспортировке Ильина племянника до Иркутского портала. Или же до Якутского, но тогда им придётся двигать обратно на север. И было у меня опасение, что травмы, как и возраст, не слетят одномоментно. А что будет, если вся аппаратура отключится, а человек не исцелится — объяснять не надо. Но это я отвлеклась.

— Ну и всякая бандитская мразота. Вот. Уже пять. Просто, понимаешь, милый — я пытаюсь представить: кого нам ждать? Кто повалит в открывшиеся порталы?

Вова притормозил и поправил перевязь волокуши.

— Думаю, в первую очередь это будет всё же молодёжь. Большинство ломанутся совершенно бестолково. Прогнозирую, что вокруг выходов начнут образовываться целые лагеря, которые будут жить тупо подачками с той стороны.

— Почему?

— Да потому что они ничего не умеют!

— А что они сюда-то попрутся? Из любопытства?

— Конечно! Экзотика и прочее. И невнимание к условиям.

— Я знаешь что думаю? Будут ещё романтики-ролевики. Ролеплейщики. Не которые про волшебство, а такие… Древняя Русь, славянские обряды… Или: мы теперь викинги — настоящие, посмотрите на нас!

— Да. В Америке есть целая община таких товарищей. Толи под восемнадцатый, то ли под